Татьяна Мудрая - Драконий ларец Страница 3

Крадучись добирается до особняка, перемахивает через подоконник первого этажа и оказывается в своей комнате.

Конечно, в гости к предку она свою новую забаву не взяла. Мигом бы унюхал змеиное золото, он такой. Спрятала в голимом барахле, куда никто из взрослых не заглядывает.

Сейчас достала — и прислушалась. Будто скребёт кто-то изнутри тонким коготком…

— Ну, выходи же, — сказала жарким шёпотом Алька. — Ты хочешь — я не умею…

А руки сами поддевали, поднимали, разворачивали…

Крышечка отъехала, и изнутри, оттуда, где по-хорошему должны были помещаться буквы, цифры и микросхемы, полился зелёный дым, крутясь жгутом и отбрасывая изжелта-рыжие блики на экран или зеркальце — или туда, где эти экран или зеркальце должны были находиться. Какой-то крючок или клюшка-коклюшка…

— Это ты, родоначальница? Фея Мелюзина? — так же тихо спросила девочка. Ей очень хотелось хотя бы дотронуться до той штуковины, ведь и вправду золотая, но она не смела. Благоговение испытываешь, сказал бы Большой Дед.

Туманный жгут тем временем дотянулся до компьютерного стула, заполнил ёмкость. И проявился.

Невероятной красоты женщина в платье старинного фасона, прилегающем к талии и малахитно-бирюзовыми волнами расходящемся у носков туфелек. На бледном лице — глаза цвета изумруда, гладкие чёрные волосы стекают на грудь и спину. Поверх волос плотно прилегающий, прихотливо изогнутый обруч. Верхними зубцами запутавшийся в волосах, словно рожки, нижним вросший в кожу. В горячую лобную кость.

Змеиная Дева. Королева Ужей в царском венце. Сколько у неё ещё имен?

А в руках у женщины палка с хитрым завитком сверху. Не пастушья герлыга с крюком для того, чтобы цеплять овцу за горло, не хитро закрученный сверху епископский посох, не инвалидная клюка. Разве что старинный альпеншток для восхождения на гору? Петля для кисти, нечто вроде изузоренного апельсина в навершье…

— Что же ты не попыталась отобрать у меня своё заветное достояние, Александра? — говорит женщина с иронией. — Мужчины твоего рода были куда как напористы.

— А зачем хватать, если оно и так твоё собственное? Или воровать, если не твоё?

Обе молчат, затем Алька говорит:

— Это магический? Ну, посох.

— Разве ты собираешься стать колдуньей? — задаёт женщина риторический вопрос. — Ведь нет же. Надо признать, у тебя в самом деле задатки: ты угадала не одно моё прозвище — благодаря книге сказок или Готскому Альманаху. Но это, знаешь, дело самое обыкновенное. Теперь перебери в уме всё, чего тебе вообще хотелось по жизни: выучиться математике. Получить герцогскую корону и буланого жеребчика в подарок на день рождения. Стать хорошенькой. Ох, и даже — превратиться в мальчишку.

— Но это… девочке вдруг приходят на ум слова Большого Деда. — Это мне хотелось, но я никогда не хотела такого по-настоящему!

— Сегодня одно, завтра другое, верно? — кивнула женщина, смеясь.

— Верно, — Алька отчего-то успокоилась, будто… будто начался важный разговор, который должен был непременно состояться.

— Так чего ты тогда хочешь?

Девочка медлит. С непонятной для себя робостью протягивает руку…

— Дотронься. Посох тебя не укусит. И не обожжёт.

Нежное тепло проникает в грудь через кончики пальцев, касается сердца, подсказывает слова:

— Свободу от уз. Чтобы все мои близкие люди были счастливы. Чтобы получили каждый самое лучшее — и никто не ушёл обиженным. А мне самой… Мне ничего, кроме себя настоящей.

— Сказано-сделано! — восклицает Змеиная Ведьма и встаёт с места, а золотая трость… Золотой трости уже нет с нею.

И её самой нет тоже. Только струят свой запах маттиолы за окном и змеится поперёк драконьей шкатулки узкая трещина…

Много позже выросшая Александра, известная путешественница-этнолог и законная супруга бывшего Стаха Завитушки, что исправно сопровождает её во всех эскападах, перебирает в памяти давний эпизод — не привиделось ли? Не снились ли ей задушевные ночные беседы с обитателем древних стен, видение мифической прародительницы и расколотый пополам ларчик? Что характер у самой Али, по всеобщему мнению, стал походить на стальную шпагу из тех, что носят в тросточке записные денди старых времён, а осанка такая, будто шкворень проглотила, — так её всегда похоже дразнили. Но ведь и страницы кое-каких томов из фамильной библиотеки оказались чуточку обуглены. Гроза в день совершеннолетия наследницы рода — это уж засвидетельствовано, даже ролик выложен во Всемирную Сеть. Удары молний и трясение земли до конца разрушили старый замок, так что отец, к своему великому удовольствию, расчистил территорию от свинца и камня, а на полученную от продажи прибыль освободил от тины русло реки и засадил замковый холм редкими породами кустов и деревьев.

Но вот что видела лишь она — девочка, которую когда-то называли странным средневековым именем, — и оттого запомнит на всю жизнь: огромного усатого дракона с радужной чешуёй, четырьмя коралловыми рогами и бурей на концах сизых крыльев. Дракона, что вольно и радостно парит над гигантской бесформенной кучей раскалённых пиратских дублонов.