Николай Романецкий - Ворья наложка Страница 3

Да, Амрюша не врал. И определенно страдал, как страдает птица, у которой отрезали крылья, но Антон не был тем человеком, который мог эти крылья вернуть. В конце концов, лишили парня лицензии, значит, было за что…

– А не знаете, где можно купить?

– Да к любому волшебнику обратитесь, у кого есть лицензия.

– У них же дорого! На ордынский фронт ухожу, хотелось бы семье денег побольше оставить.

– Ну… – Амрюша пожал плечами, враз потеряв решимость не ввязываться. – Даже не знаю…

– А все-таки? Очень надо.

Антон врал вдохновенно – как может врать лицедей, которому непременно требуется от хозяина театра намечающаяся роль, как может врать ребенок, боящийся наказания за невинную шалость, как может врать чародей, нагруженный заботой государственной важности…

А вот Амрюша врать не мог. И потому сказал:

– Пару лет назад торговали БМ-заклятьями в питейном домике на Сенной. Называется «У Мира». Поспрашивайте там.

И сразу стало ясно, кто снабдил бедных ратников ворьей наложкой!

Тем не менее сначала Антон побывал у Мирона.

Там тоже все оказалось справно. Мирон Хвост даже ничем не смог помочь нуждающемуся будущему ратнику. Но, в отличие от Амрюши, и не сожалел об этом. Я, сударь, давно уже не волшебник. И думать забыл, как творятся заклятья. Так что извиняйте, сударь…

Сударь извинил. И, наконец, направился на Сенную, в питейный домик «У Мира».

Как он и ожидал, Миром, хозяином питейной оказался Горимир Каморник, тот самый – тридцати одного года, бывший волшебник второго ранга, лишенный лицензии десять лет назад.

Конечно, заглянувшему на огонек клиенту никто в питейном домике этого не сказал. Но оно и не требовалось.

– Требуется БМ-заклятье, – заявил напрямую клиент.

– Откуда узнал? – спросил Каморник, по-воровски прищурив глаз.

– От Славунтия.

– Это какой-такой Славунтий? С Лигова? – Каморник вовсю рассматривал ауру незваного гостя, отыскивая цвета лжи.

Ничего он там не отыскал.

– Почему с Лигова? – удивился гость. – С Полюстрова.

Наверное, вору след было поразиться, как широко расползлись о нем слухи. Но ведь бояться ему было нечего. Он не помогал татям снимать охранные заклинания с купеческих складов. И не наводил порчу на близживущих девок. Он, в общем-то, делал доброе дело – помогал трусам становиться смельчаками, да еще за вдвое меньшую цену, чем волшебники с лицензиями. К нему никогда не должно было проявить интерес министерство государственной безопасности, ибо совершаемое Каморником никогда государственной безопасности не угрожало. С местной же стражей он всегда мог договориться. И наверняка договаривался.

– На фронт собрались?

– Да, – сказал Антон. – Воевать с ордынцами. Говорят, на ратников с БМ-заклятьем Перун благословенно глаз положил, им везет в боях.

Он опять вдохновенно врал.

– Что ж, дело хорошее, – сказал Каморник. – Пять сотен.

– Согласен.

– Деньги с собой?

Вестимо, незваный гость не производил впечатления человека, у которого имеются пять сотен.

Антон похлопал себя по карману.

– Покажи.

Антон показал.

Каморник удовлетворенно кивнул:

– Поднимемся в горницу. Не здесь же творить заклятье… Ольга, постой за стойкой, я скоро вернусь.

Поднялись наверх, зашли в светлую, опрятную комнатку.

Каморник отодвинул от стола стул с резной спинкой, выставил на середину.

– Садись. И закрой глаза.

Антон послушно выполнил что говорят.

Через пять секунд заклятие было сотворено.

– Готово, – сказал Каморник. – Обновлять заклинание не надо.

– Я знаю. – Антон встал со стула и расплатился.

А ничего другого и не оставалось, потому что на нем теперь было самое настоящее БМ-заклятье, а вовсе не та отвратная ворья наложка, которую он обнаружил у сдавшихся в плен ратников.

Покинуть питейный домик без шума не удалось.

Когда Антон спустился с зал, там разгоралась свара. Кто-то кого-то задел, проходя к туалету. Или кто-то с кем-то не захотел выпить. Всё как всегда…

И как всегда в свару ввергаются все присутствующие, кто не успел удрать. Антон не успел. Он еще только шагал в сторону к двери, когда за спиной остро запахло опасностью. И пришлось защищать если не жизнь, то хотя бы целость черепа, которому угрожали пустой бутылкой.

Драться с пьяными сподручно и без магии. Твоя ловкость рядом с их неуклюжестью сама по себе – волшебство. Антон пропустил бутылку мимо головы и уложил напавшего одним встречным ударом правой – в такую ряху не промажешь. Остальные разбирались меж собой. Завизжала прячущаяся за стойкой Ольга. Сверху тут же спустился Каморник.

Буянов вдвоем быстро угомонили. Когда все закончилось, пожали друг другу десницы.

– Ну вот, – сказал Каморник, – и наложка моя пригодилась… Выпьем?

– Нет, – покачал головой Антон. – У меня срочное дело.

На этот раз он не врал – у него и в самом деле появилось срочное дело, потому что БМ-заклятья на нем больше не было.

На следующий день Антон снова поехал в питейный домик.

Каморник встретил его как родного.

– Закончил свое срочное дело?

Антон кивнул.

– Тогда пойдем все-таки выпьем? Наверху, чтобы нам не помешали.

Предложение было вполне подходящим

Не выпить. Подняться наверх.

Поднялись. Следом пришла Ольга с подносом, улыбнулась Антону как родному брату. Поставила поднос на стол и исчезла.

Каморник хлопнул в ладоши и сделал приглашающий жест. Но Антон покачал головой. И снял с себя маскировочную ауру.

Каморник отшатнулся:

– В-вы… Вы – чародей?

– Чародей, – согласился Антон. – Чародей, работающий на министерство государственной безопасности. Я вас спровоцировал вчера.

Каморник не испугался. Возможно, он сам на себя наложил в свое время БМ-заклятье и с ним оно работало как полагается. Или просто был не из пугливых.

– Чем же я мог перейти дорогу столь серьезной организации?

– Тем, что люди с наложенным вами БМ-заклятьем сдаются в плен ордынцам.

– Как это?

– Так это!

Антон не стал рассказывать вору подробности, хотя и стоило бы. Откуда тому было знать, что в каждом отдельном случае он накладывал на страждущих БМ-заклятье, но, стоило заклятым оказаться в опасной ситуации, происходило магическое перерождение, и БМ-заклятье превращалось в торговый талант. А талантливый купчина непременно примется торговать – даже собственной жизнью, когда ей что-то угрожает…