Кэрол Берг - Сплетающий души Страница 3

Я помимо воли взял в руки покрытую красным лаком шкатулку, в которой таилась моя гибель, и принялся поворачивать ее снова и снова, очерчивая большим пальцем гладкую простоту ее граней. Новая жизнь была даром, данным мне не для того, чтобы исправить несправедливость ранней смерти, но в надежде, что я смогу найти способ исцелить вселенную, раздираемую злом на части. У меня было уже достаточно поводов усомниться в убежденности Дассина, что я способен справиться с этой задачей. Теперь же все было намного хуже. Передо мной стояла простая дилемма, но я готов был отказаться от сна до конца своих дней, только бы не быть вынужденным ее решать.

Измена. Убийство. Я не мог связать эти слова ни с одним из четырех Наставников. Даже Заклинатель, столь же искусный в словесной игре, как Вер'Дар, не смог бы сделать этого. Но втайне от четверых моих советников я поделился новостями Джареты с еще двумя людьми, и мысль о собственной опрометчивости ввергала меня в смятение и ужас, пока свет этого проклятого дня угасал перед моими глазами. Наставники не знали о моем путешествии через Мост прошлой ночью, когда одиночество заставило меня бежать к Сейри на краткий и сладостный час. Значит, они не знали и о том, что я рассказал ей об открытии Джареты. Впрочем, уважение Наставников к моей выдающейся супруге было столь велико, что ее никогда не тронула бы и малейшая тень подозрения. Даже Устель и Мен'Тор, постоянно попрекающие меня «неподобающей привязанностью к этому варварскому и бездарному народу», отзывались о Сейри с восхищением.

Но советники мои не знали также и того, что я говорил с тем человеком, благодаря которому талант Джареты смог расправить крылья. В самом сердце крепости лордов он снял с меня рабский ошейник, и лишь это позволило юной чародейке найти средство, с помощью которого можно было бы освободить всех порабощенных дар'нети. Но Наставники не поняли бы, как я мог доверить сокровенную тайну Авонара собственному сыну, бывшему, пускай недолго, Диете-Разрушителем, четвертым лордом Зев'На. Непростительная, непоправимая глупость…

Глава 1

— Се'на давонет, Гире Д'Арнат! Будешь плясать на именинах моей дочки! Я принесла тебе ключ!

Джарета опять опоздала. Пританцовывая, она ворвалась в зал совета, пестрые бусины в ее волосах, на шее и талии постукивали друг о друга, пока она, приподнявшись на цыпочки, кружилась по каменному полу. Я прямо-таки чувствовал, как начинает закипать Устель. Джарета потрясала и возмущала своим поведением многих пожилых дар'нети, кому еще не удалось разглядеть за ее юношеской непочтительностью мудрость.

— И что же это за ключ?

Меня терзала неодолимая скука — вероятно, оттого, что я сидел на собрании Наставников с самого завтрака. Мен'Тор только что покинул зал, просидев целый день на одном из шести стульев для слушателей, опять по приглашению своего отца, Устеля. Совместными усилиями они добавили еще шесть часов к четырем годам их попыток доказать, что мой план бескровной победы над лордами Зев'На обречен на провал.

Чтобы убедительно противостоять знаменитому Историку и медоточивому Свершителю, способному изложить даже самые причудливые планы так просто, словно он говорит о прогулке на рынок, нужно уметь спорить куда лучше, чем удается мне. Многие советовали мне отдать Мен'Тору одно из свободных мест в совете Наставников. Но мне в страшных снах снилось, как отец нашептывает мне в одно ухо, а сын — в другое.

— Вы обязаны появляться на наших собраниях вовремя, Наставница Джарета, — раздраженно бросила Се'Арет. — К счастью, мы еще только приступили к нашим обычным делам.

К сомнительному счастью. Это означало, что нам предстоит еще по меньшей мере три часа обсуждения разнообразных мелочей. Полдня я мысленно странствовал по Мосту Д'Арната, грезя о дерзко искрящихся карих очах и сильном глубоком голосе моей супруги. Я не виделся с ней так долго… месяцы. Я жаждал уткнуть лицо в ее нежную грудь, чтобы она снова напомнила мне, кто я, и что за изощрённый поворот судьбы и долга обрек нас на столь долгую разлуку.

Не обратив ни малейшего внимания на увещевание Се'Арет, гневный взгляд Устеля и веселое любопытство Гар'Дены и Вен'Дара, Джарета исполнила еще один пируэт и замерла перед моим креслом, покачиваясь на носках, пока я не уверился, что она вот-вот рухнет мне на колени. Но вместо этого она выпрямилась, откинула с лица убранные бусами каштановые локоны и склонилась в изящном реверансе, распространяя в застоявшемся воздухе зала совета аромат имбирного мыла.

— Я принесла ключ, чтобы разомкнуть цепи твоего народа, государь! Не это ли ты приказал мне? Отныне дар'нети могут не страшиться печатей Зев'На.

Наконец ее слова пробились сквозь мои видения и заставили меня прислушаться.

— Мордемар…

— … не властен над тем, кто носит вот это.

Она покачала крошечным серебряным медальоном на тонкой цепочке, слегка позванивавшей, пока она поддразнивала меня.

— Его можно вправить в оружие, в украшение или спрятать в обуви.

Полоска металла, которую она вложила в мою подставленную ладонь, казалась осколком льда, каждый мой волосок словно бы затрещал от холода, а кожу обожгло приливом жизни и здоровья от могущества этих чар.

Воистину ключ! Я поклялся, что ни один дар'нети не будет носить рабский ошейник Зев'На хотя бы мгновением дольше, чем я смогу этому воспрепятствовать, а вторым моим обетом было лишить лордов мордемара, которым они запечатывают ошейники, этого отвратительного вещества, отнимающего у дар'нети самую сущность души и вместе с ней — магическую силу. И вопреки всем советам и ожиданиям я доверил поиски решения этой юной и крайне экстравагантной женщине.

— Ты нашла противодействующие чары!

— Дайте мне пару недель, и я добьюсь того, что можно будет обойтись и вовсе без металла. Позвольте, я покажу.

Порывисто, словно ураган, перекраивающий земной лик, Джарета поставила на стол тигель, наполненный серым порошком, и выложила рядом две тонкие, помятые металлические полоски. Когда остальные Наставники придвинулись ближе, вспышка невидимого огня, сорвавшаяся с пальцев девушки, расплавила порошок в серую слякоть. Даже сейчас, четыре года спустя, от этого зловония меня едва не вырвало.

— А теперь смотрите. Ощущайте.

Она вылила расплавленный мордемар в узкий просвет между двумя полосками металла, как будто бы запечатывая рабский ошейник. Жидкость капала на стол с глуховатым, тихим звуком, быстро растекалась, едва коснувшись поверхности, и разъедала сталь полосок, заполняя щель, пока она не исчезла вовсе. Всего за несколько мгновений она застыла тусклым серым рубцом. Я зажмурился и почувствовал, как ее мерзкое колдовство разбухает темным узлом на пути жизни, болезненным, гибельным для сил и надежд несчастного раба.