Деннис Маккирнан - Тени судьбы Страница 3

Лорелин мрачно наблюдала за приближавшейся тьмой, лицо её побледнело, губы сжались в тонкую линию, но взгляд был прям, и она не дрогнула, когда стена опустилась на нее. Позади в повозке Сариль упала на колени, закрыв лицо ладонями, постанывая и раскачиваясь от ужаса и отчаяния, - настоящий комок страха в объятиях тьмы.

Теперь караван поглотила страшная слепящая буря, и понадобились крепкие руки, чтобы сдержать вставших на дыбы лошадей, напуганных воющей кипящей белизной.

Солнечный свет начал быстро гаснуть по мере продвижения тьмы, превращаясь в темную призрачную мглу, переливавшуюся всеми цветами, как жирное пятно на воде.

Затем волна прошла, и вой ветра постепенно затих, налетавший волнами снег начал оседать на землю. Теперь мгла окончательно поглотила караван. Жадная лапа Зимней ночи схватила новую добычу. Мертвая тишина повисла над долиной Сражения, и лишь время от времени её нарушал одинокий плач людей, окончательно потерявших мужество.

В тот день караван прошел двадцать миль, десять при свете солнца и десять во мгле. Люди разбили лагерь и приготовили еду, но ели мало и без всякой охоты. Лорелин заставила себя поесть как следует, однако Сариль едва притронулась к своей порции, и глаза её были красны от слез. Хаддон ел спокойно и сосредоточенно и, казалось, не обращал внимания на призрачную мглу - он ведь провел при ней много дней в сотне Галена. Но лицо его было мрачным: воин знал, что туда, где опускается тьма, приходят и её порождения.

Игон и Джарриель подошли к огню. Капитан Джарриель выглядел озабоченным, и вскоре он открыл свои мысли:

- Миледи, завтра я предлагаю вам поехать в центре каравана, для обеспечения вашей большей безопасности.

- Почему, капитан? - спросила Лорелин.

- Здесь, в конце обоза, ваша повозка легко может стать добычей врага, - ответил Джарриель, отодвигая свой кубок. - В середине каравана вас будет труднее найти, но проще защитить.

- Но тогда, капитан, под ударом окажется кто-нибудь другой, - сказала принцесса. - Я не могу просить другого занять мое место.

- Но вы должны, - всхлипнула Сариль, ломая руки, с расширившимися от ужаса глазами. - Пожалуйста, давайте поедем в центре обоза. Там нам будет безопаснее.

Лорелин с жалостью взглянула на свою служанку.

- Сариль, нет безопасного места там, где есть Зло: ни в авангарде каравана, ни позади, ни в середине. Я приняла такое решение, чтобы быть ближе к своему возлюбленному, лорду Галену, и эта причина все ещё многое значит для меня.

С минуту все молчали, слышны были только потрескивание огня и всхлипывания Сариль. Затем суровый Хаддон заговорил:

- Моя принцесса, леди Сариль права, как и капитан Джарриель, вам нужно переместиться в середину каравана. Хотя спастись от врага из Грона там не легче, чем в любом другом месте обоза, в этом я с вами согласен. Но, я думаю, для этого есть одна немаловажная причина. Вы вчера видели людей, когда ходили вдоль каравана? Я видел, и вот что я заметил: они выглядели мрачными и пали духом, и все же многим становилось легче, когда вы шли мимо них сквозь призрачную мглу. Да, они все ещё испуганы, но уже не так, как раньше. Именно поэтому вам необходимо ехать в центре. Вы - милостивая владычица и надежда своего народа, и вы будете в их сердце, так близко к ним, как только возможно. Вы, конечно, не можете находиться в каждой повозке, но вы можете быть в центре. Тогда все будут знать, что вы среди них, а не где-то далеко. Я поеду в конце каравана вместо вас.

Хаддон умолк, исчерпав запас своего красноречия. Он был воин, а не придворный, и все же ни один придворный не смог бы говорить более убедительно.

Лорелин смотрела на пламя и не вымолвила ни единого слова: слезы стояли у неё в глазах. Наконец она повернулась к капитану Джарриелю и кивнула, уже не доверяя своему голосу, и успокоенный Джарриель вздохнул с облегчением, в то время как Сариль принялась собирать и перекладывать вещи, словно переезжать надо было сию же минуту.

Игон повернулся к Хаддону:

- Да, воитель Хаддон, за твоей грубоватой внешностью скрывается настоящий дипломат. Я подумаю, не включить ли тебя в мою свиту.

Серебряный смех Лорелин зазвенел над костром, и Игон, Хаддон и Джарриель разделили её веселье. Сариль ошеломленно глядела на них, удивляясь, как можно радоваться, находясь в этой ужасной тьме.

Но тут к костру подскакал воин и наклонился, чтобы поговорить с капитаном Джарриелем:

- Капитан, валги рыщут в темноте, они бегут на юг, словно догоняя движущийся край Черной стены. Однако, похоже, некоторые повернули назад.

- Если так, то это не к добру, - ответил Джарриель. Он быстро встал, вскочил в седло своего скакуна, стоявшего рядом, а Игон оседлал Ржавого.

Лорелин и Хаддон сидели ещё долго, почти не разговаривая; слышно было только, как Сариль испуганно бормочет в повозке, глядя из-за завесы на раскинувшуюся вокруг землю, покрытую черной тенью.

Сон Лорелин был прерван шумом просыпавшегося лагеря.

- Ну же, Сариль, - сказала принцесса, тряся служанку за плечо, - пора вставать, мы скоро тронемся в путь.

Сариль застонала в полусне:

- Уже рассвет, миледи?

- Нет, Сариль, - ответила Лорелин, - в этой тьме рассвета не будет - и многим, возможно, уже не суждено его увидеть.

Сариль попыталась было снова забраться под одеяло, но Лорелин не позволила и вместо этого велела ей одеваться, с отчаянием думая, что Сариль, видимо, совсем пала духом.

Скоро они вышли из повозки, чтобы заварить травяной чай на вновь разгоревшемся костре, - без этого завтрак был бы совсем холодным. Бергиль, их возница, запряг лошадей и подошел к костру.

- Миледи, - сказал Бергиль, шаркая ногами по снегу словно для того, чтобы вытереть их перед тем, как войти в какую-то воображаемую дверь, и смущаясь оттого, что он говорит с принцессой, а не с Сариль, как обычно. Когда мы поедем, я перегоню повозку в центр обоза. Это приказ самого капитана Джарриеля, миледи, он сказал, в центр обоза, да.

Лорелин кивнула, и на обветренном лице Бергиля отразилось облегчение ведь не каждый день простому кучеру приходится сталкиваться лицом к лицу с Царственной особой; ну, лакеи - это вообще другое дело, они часто помогают лордам и леди, но их специально этому учили, не то что кучеров.

Бергиль взял свой чай, ломоть хлеба и холодную оленину и присел к огню, чтобы поесть с дамами, вместо того чтобы, как обычно, поболтать с другими возничими у их костра: предстояло перегнать повозку в центр, и у Бергиля просто не было времени. Хаддон пришел от соседней повозки, чтобы присоединиться к ним. Они сидели и ели совершенно безмолвно, вглядываясь в цветные разводы окружавшей их тьмы.