Ирина Сербжинская - Агентство «Аргентина» Страница 3

Она бросилась следом.

— Стой! Стой, говорю! Я же тебе должна сказать… я же тебя нашла! Теперь ты должен вернуться в свой мир! Эй, подожди!

— Да катись ты со своим миром! — благодушно ответил некромант, сворачивая к остановке. Тотчас же, как по мановению волшебной палочки, в конце улицы показался ярко освещенный трамвай.

— Что?! Погоди, ты не должен… имей в виду, у тебя будут большие неприятности! — пригрозила Алина. — Огромные!

Некромант щелчком выбросил недокуренную сигарету прямо ей под ноги.

— Напугала, — ухмыльнулся он и вскочил на подножку трамвая.

Подобрав пассажира, трамвай покатил дальше, звеня на поворотах. Алина видела, как некромант прошел по салону, плюхнулся на сиденье возле окна и, можно было не сомневаться, тут же выбросил из головы ее слова.

— Чтоб ты сдох! — громко и с чувством сказала Алина, хотя пожелание это по отношению к давным-давно умершему некроманту было совершенно бессмысленно.

Когда трамвай скрылся с глаз, она села на скамейку возле остановки, вытащила из кармана мобильный телефон, потыкала в кнопки и поднесла к уху.

— Да? — мужским голосом откликнулась трубка.

— У меня невозвращенец!

…Молодая девушка, стройная и загорелая, с гривой белокурых роскошных волос, подлила в опустевшую чашку свежий кофе и скользнула взглядом по раскрытому ежедневнику, густо исписанному ровными строчками.

— Что за язык? — поинтересовалась она у посетителя, сидевшего за столом, мужчины среднего возраста, с темными кудрявыми волосами и веселыми карими глазами. Лето в этом году выдалось пасмурным и дождливым, но кожа человека была смуглой, словно загоревшей под нездешним солнцем, в неведомой стране, где круглый год цветут диковинные деревья, а теплый ветер с моря заставляет грезить о дальних дорогах и странствиях.

Тот улыбнулся.

— Латынь.

Девушка протерла стол и убрала салфетку в карман черного длинного фартука.

— Что-то не похоже. Латынь я в университете изучаю, а это…

Она пригляделась повнимательней.

— Это не латынь!

— Гм… — промычал уличенный в обмане посетитель. — Студентка, значит… это хорошо.

— Подрабатываю на каникулах. Так что это за язык?

— Хинди, — твердо ответил мужчина. — Одна из редких разновидностей. Малоизвестная и неизученная!

Девушка недоверчиво пожала плечами и отошла.

Посетитель отхлебнул кофе и покосился на лежавшую возле стола большую белую собаку.

— Вот так-то, Лукерья. Пришлось соврать такой красивой девушке! Может, она познакомиться хотела, а?

Он с надеждой посмотрел вслед официантке.

— Студентка, значит… гм… а, может, э-э… пригласить ее куда-нибудь?

Девушка оглянулась, он поспешно отвел взгляд.

— Знаешь, а в ней что-то есть. Что-то этакое! Не фыркай, Лукерья, я не в том смысле. Я о другом.

Он пододвинул синий ежедневник поближе.

— Студентка…гм… и хорошенькая какая! Клянусь, если она подойдет еще раз и спросит, что тут написано, я ей все честно выложу! Так и скажу: вот это заклинание для изгнания демонов, а это — для поиска оборотней! Познакомимся, а потом…

Лукерья насмешливо фыркнула, и хозяин ее тотчас же очнулся от приятных дум.

— Да, ты права, — вздохнул он и потер небритый подбородок. — А потом все будет, как всегда: приедет Ява и только мы с тобой нашу студенточку и видели! Первый раз, что ли? Так что и начинать не стоит. Давай лучше делом займемся. Хорошо здесь работается! Приятное место…

Кофейня «Последний белый слон» и впрямь была на редкость приятным местом. Возле больших окон стояли старые деревянные столы, заваленные свежими газетами, разномастные скрипучие стулья и плетеные кресла, с потолка свисали старомодные кованые люстры с настоящими свечами, а на стенах красовались потемневшие от времени картины. Вдоль окна тянулась длинная дубовая стойка: так славно было сидеть возле нее на высоком табурете, пить кофе и наблюдать за жизнью вечернего города! Все заботы и тревоги оставались за порогом, и казалось, что все дела, какими важными они ни были, могли и подождать.

Но сегодня насладиться приятным времяпрепровождением не довелось: звякнул дверной колокольчик, и на пороге кофейни появилась молодая невысокая женщина с русыми волосами и сердитыми серыми глазами.

— Гляди, Лукерья, Алина пришла! У нее сегодня встреча с некромантом была. Сейчас узнаем подробности…

Алина уселась за стол и нелюбезным тоном буркнула подошедшей официантке.

— Кофе.

— Еще что?

— Ничего, — мрачно отрезала она.

— Как прошла встреча? — поинтересовался хозяин Лукерьи.

— Никак не прошла.

— Но ты с ним поговорила?

— Какое там! Он даже слушать не стал!

Она понизила голос:

— Этот тип не хочет уходить: он тут прекрасно устроился! Он не просто некромант, а мародер со стажем! У себя, в своем мире, трупы обирал, за это его и повесили когда-то, сюда пробрался — и опять за старое! Помяни мое слово, Ньялсага, мы с ним еще хлебнем лиха!

Алина взяла чашку с кофе из рук подошедшей официантки.

— Представляешь, прихожу я к нему на кладбище, а он….

Девушка-официантка, убирая со стола смятые салфетки и кружки, покосилась на Алину.

— Она шутит, — поспешно сказал Ньялсага, заметив взгляд. — У нее юмор такой. Черный юмор!

— Какие шутки?! — кипя от возмущения, воскликнула Алина и стукнула чашкой о блюдце. — Говорю же: он там, на кладбище, окопался, не выкуришь!

Выслушав душераздирающий рассказ, Ньялсага хмыкнул.

— Некромант-мародер? Такого у нас еще не бывало…

Он убрал ежедневник во внутренний карман куртки.

— Шутки шутками, а отправлять его нужно сегодня же.

Иначе, сама знаешь: и на некроманта управа найдется.

— Пыталась ему это объяснить, но он и слушать меня не пожелал! — Алина залпом выпила остывший кофе. — Так торопился квартиру обчистить, что…

— Ладно, не кипятись. Съездим сейчас, потолкуем, — успокоил ее Ньялсага, роясь в бумажнике.

— Вдвоем?

— Зачем вдвоем? — он вытащил купюру и положил на кофейное блюдце. — Бахрам с минуты на минуту здесь будет. А Ява прямо на кладбище подъедет, он сегодня что-то на работе задерживается.

— Знаю я, на какой он работе задерживается… — проворчала она. — Опять, небось, с девицами хороводится!

Ньялсага завистливо вздохнул.

— Это точно. Хочешь, подвезу тебя до кладбища?

Алина побарабанила пальцами по столу, с сомнением поглядывая в окно.

Прямо перед кофейней, на обычном своем месте, стоял автомобиль по прозвищу «Зеленый Дракон»: старый, битый, поцарапанный и насквозь проржавевший. По городу он передвигался неторопливо, как и полагается древней рептилии, с лязгом, скрежетом, бренчанием, а в дождливые дни, которые «Дракон» очень не любил, к привычному шуму добавлялся еще и визг отсыревших тормозных колодок. Ему давно пора было на покой, но Ньялсага, за долгие годы привыкший к престарелому железному чудовищу, ни за что не соглашался отправить машину на свалку.