Анастасия Эльберг - Weekend Страница 3

— Патрик позвонил мне и сказал, что сегодня прийти не сможет, — сказал он.

— Очень жаль. Но, полагаю, вы сможете встретиться в другой день. Ведь вы не уезжаете завтра?

— Вы знаете, почему он не сможет прийти? — продолжил Сэм так, будто не услышал меня. — Он ужинает со своей бывшей женой.

Я не задал вопрос «какой из бывших жен», хотя мог: у Патрика Мэйсона, бизнесмена, которого и ждал Сэм, таковых было три, и он регулярно встречался со всеми. Не задал хотя бы потому, что понял: «порядковый номер» к делу не относится. И, если уж на то пошло, знал, в какое русло ляжет разговор. Самуэль Мун был талантливым художником и интересным собеседником. Но, как и подавляющее большинство людей, он был предсказуем.

— Вы бы пошли на свидание с бывшей женой, Вивиан?

— Ужин не обязательно означает свидание. Вероятно, они обсуждают дела. Натали, его… вторая бывшая жена — известная художница, и они могут говорить о ее выставке.

— Ну конечно. А я родился только вчера. Так пошли бы?

— Да. То, что вы надеваете и снимаете обручальное кольцо, еще не означает, что между вами что-то меняется. Кроме того, мы были и остаемся людьми, а людям нужно приятное общение. Людям нужен секс, в конце концов. Если у нас есть возможность получить и то, и другое от одного человека, то зачем разрывать с ним все связи?

Сэм затянулся в последний раз, потушил сигарету и одним большим глотком допил виски из своего стакана.

— А если бы вашей женой… вашей бывшей женой была Тео?

Я знал, о ком он говорит. Теодора Барт, бизнес-леди из Треверберга, в Мирквуде была известной персоной. Правда, лично мне с ней познакомиться не довелось.

— В случае с Теодорой вы пытаетесь ступить в одну реку дважды, Сэм. Вы попали в ловушку, в которую попадали до вас, и будут попадать после вас: стали рабом своих собственных чувств. Вы получаете удовольствие не от встреч с ней, а от боли, которую вам причиняют воспоминания о былом счастье. Это не самый лучший сценарий для жизни, уверяю вас.

Он подпер подбородок ладонью и посмотрел на меня.

— Интересно, все психоаналитики — сапожники без сапог?

Я улыбнулся.

— Насчет всех ничего сказать не могу, но ваш покорный слуга, к счастью или к сожалению, находится в этом списке.

— Почему бы вам, наконец, не жениться, Вивиан? У вас есть все: деньги, работа, жизненный опыт. Да и собой вы недурны, давайте посмотрим правде в глаза. Чего вам не хватает?

— Вероятно, желания.

— Вам обязательно нужно познакомиться с Тео. Она удивительная женщина. Уверен, на многие вещи вы посмотрите под абсолютно другим углом. Хотя нет, она не женщина. Она больше, чем женщина! Она муза! — Он поднял указательный палец, привлекая мое внимание. — Такая может появиться в жизни мужчины только один раз. И вот, когда вы упускаете свое счастье…

Я подождал несколько секунд, но Сэм не собирался заканчивать свой монолог.

— Никто не знает, что будет в нашей жизни завтра. Но мы должны быть готовы к тому, чтобы измениться.

— Вы порой бываете настолько мудрым и проницательным чертом, что рядом с вами становится не по себе. Хотя дамы, наверное, другого мнения?

— Об этом следует спросить у дам. Я оставлю вас ненадолго, мне нужно поприветствовать гостей. Сделайте мне одолжение, Сэм — не пейте больше. Ради вас я нарушу одно из наших правил, которое запрещает говорить о второй половине клуба до начала вечера, и скажу, что желающим ее посетить нужна будет трезвая голова. А посетить ее я вам настоятельно рекомендую.

С Жанной мы встретились возле дверей клуба — ее подруга опаздывала, и мы решили подождать на улице. Дневная жара спала, и наконец-то можно было нормально дышать.

— Знаешь, как Афина отреагировала на мой уход? — спросила она.

— Проверила, достаточно ли в миске еды, и потребовала еще?

— Нет. Она была кратка: «мур-р-р».

Сказав это, Жанна зажмурила глаза, изображая кошку, и я рассмеялся. Невысокая, полноватая, с темными вьющимися волосами и ясными зелеными глазами, она двигалась подчеркнуто изящно даже на высоких каблуках и сама напоминала кошку. Мы познакомились не на светском приеме, не в театре и не в клубе, а на сеансе массажа. Пару месяцев назад у меня разболелась спина. Годы занятий танцами приучат любого к тому, чтобы терпеть боль, но в какой-то момент она стала невыносимой, и я обратился к врачу. Он сказал, что ничего страшного со мной не произошло, а вот несколько сеансов лечебного массажа мне не повредят. Жанна была одной из совладелиц частной клиники. Ее сестра (именно этого специалиста мне порекомендовал врач) уехала на какие-то курсы в Штаты. Вероятно, если бы не это событие, мы с Жанной и вовсе не познакомились бы.

В Жанне не было ничего необычного, но мне нравилось засыпать и просыпаться рядом с ней. Мы много разговаривали, она не требовала внимания, спокойно относилась к тому, что я работаю почти круглые сутки и искренне, как ребенок, радовалась каждому подарку, даже если это была какая-то мелочь. Мысли о том, что совсем скоро она отправится в Англию и проведет целых три года в Кембридже, наводили на меня тоску, а поэтому я предпочитал об этом не думать.

— То есть, она была довольна тем, что ее оставили в одиночестве, и она может подумать. Так?

— Да. Она развалилась на диване и смотрела на меня одним из своих знаменитых надменных взглядов.

— Тогда можно не волноваться: когда мы вернемся, она уже разделается с одной из задач тысячелетия и примется за следующую.

Жанна сделала мне знак наклониться, погладила по волосам и поцеловала.

— Мне не хотелось снимать твою рубашку потому, что она пахнет тобой, — сказала она вполголоса.

— Надеюсь, ты дашь мне шанс искупить свою вину за то, что я почти заставил тебя ее снять?

— Только если ты пообещаешь, что будешь стараться. — Она помахала рукой, глядя на кого-то за моей спиной. — А вот и Бет. Познакомься! Это Вивиан, я тебе о нем много рассказывала. А это Бет, моя подруга. Она снимается для каталога Франчески Уинстон. Думаю, ты знаешь, модельер из Треверберга.

Рыжеволосая подруга Жанны, обладательница совершенно невыразительного, как и у большинства моделей, лица, и использовавшая все содержимое своей косметички для того, чтобы лишний раз это подчеркнуть, была худовата. Впрочем, все это не помешало ей улыбнуться мне совершенно неестественной кукольной улыбкой (привычка улыбаться для каталогов брала свое).

— Мадемуазель, — сказал я, наклоняясь к ее руке. — Добро пожаловать. Хочется верить, что вам у нас понравится. Мы сделаем для этого все возможное.