Скотт Вестерфельд - Загробные миры Страница 30

Итак, под слабеющим дождем они отправились в Китайский квартал. Перед угловым зданием их встретил еврей по имени Лев, с русским акцентом и в костюме-тройке. Они зашли в подъезд и принялись подниматься вверх. Лестничные площадки почему-то отсутствовали: широкая лестница все вела в одном и том же направлении, будто ступени в храме майя.

Безо всякой возни с ключами Лев открыл дверь квартиры 4Е.

Она оказалась самой большой из тех, что уже видела Дарси, и занимала половину этажа. Потолки достигали, по меньшей мере, трех с половиной метров в высоту, а два окна выходили на угол улицы. Из разрыва в облаках выглянуло бледное солнце. Лучи, преломившись в стекле, озарили мириады пляшущих в воздухе пылинок.

– Здесь можно кататься на роликах, – тихо и с благоговением произнесла Имоджен.

– Раньше здесь была танцевальная студия, – Лев показал на зеркала, поблескивающие вдоль стен. – Вы можете их снять.

Дарси разглядывала себя в зеркалах; она выглядела крошечной в пустом помещении. Девушка приблизилась к окну. Старое стекло покрылось разводами, оплывшими снизу, будто вязкая жидкость. Здания на противоположной стороне улицы были увешаны гирляндами пожарных лестниц, с которых падали сверкающие капли дождя. Пол поскрипывал под ногами Дарси, когда она переходила от окна к окну, разглядывая Китайский квартал.

– А куда он ведет? – поинтересовалась Имоджен, кивая на темный коридор квартиры.

– Там две раздевалки для танцоров, – ответил Лев, поманив их за собой пальцем. – И маленькая кухня в придачу, – добавил он.

Раздевалки тоже оказались невелики. В каждой вдоль одной из стен выстроился ряд личных шкафчиков. При этом между двумя комнатушками нашлось место для ванной с душевой кабиной.

Имоджен замерла в коридоре.

– Сделай из одной раздевалки спальню, а из другой – гардеробную. Будешь единственным человеком на Манхэттене, у которого гардеробная соединена с душевой.

– Нет, – возразил Лев. – Я видел такое раньше.

– Я привезла не очень много одежды, – сказала Дарси.

Впрочем, ясное дело, всегда можно попросить родителей подвезти еще что-нибудь. Однако она собиралась купить одежду в Нью-Йорке, как только разберется, что носят писатели. На «Пьянке подростковых авторов» Дарси почти не обратила внимания на наряды, будучи переполненной эмоциями.

Затем Лев продемонстрировал им кухню. Она была действительно самым маленьким помещением в квартире, но Дарси не думала, что будет часто готовить. Ей хотелось выходить из дома и вкушать Нью-Йорк, пока она не познает город во всех деталях.

– Как далеко отсюда твое жилье? – спросила она Имоджен после возвращения в главную комнату.

– Минут пять ходьбы. Мы стали бы соседками, если бы ты здесь поселилась.

Дарси улыбнулась и посмотрела на распечатку с адресами. Когда она увидела, что у этой квартиры нет заранее оговоренной цены, у нее екнуло сердце.

– Такая аренда вообще законна? – осведомилась Имоджен у Льва. – В смысле, помещение под школу танцев коммерческое, а не жилое.

– Школа была нелегальной, – Лев пожал плечами. – Теперь все снова по закону.

Но Дарси уже ничего не заботило. У нее появилось свое жилье! С трудом верилось и в то, что она уже перебралась в Нью-Йорк. Поздно задумываться о законности.

Она вздохнула.

– Сколько?

Лев с хрустом открыл зеленую кожаную папку.

– Три пятьсот. Коммунальные услуги включены.

– Ой, – вырвалось у Дарси, и она поняла следующее: первое – у нее такое чувство, будто она от отчаяния проваливается сквозь пол. Второе – она уверена, что только тут сможет дать волю своему творчеству.

Она просто обязана здесь остаться.

– Не дадите минутку, Лев? – спокойно произнесла Имоджен. Он кивнул с понимающей улыбкой и удалился на кухню.

– Я должна спросить у своей сестры, – сказала Дарси, набивая эсэмэс: «Как скажутся на бюджете 3500/мес.?»

– Значит, ты хочешь эту квартиру?

– Она мне нужна, даже не знаю почему, – заявила Дарси, рассматривая улицу.

Жизнь кипела, как и под окнами Мокси, но тут, в Китайском квартале, было многолюдней, и с высоты пяти, а не пятнадцати этажей рябой поток горожан казался более близким и индивидуальным. На противоположной стороне улицы сверкал прилавок с белым льдом и серебряной рыбьей чешуей. Все словно купалось в столбах солнечного света.

– Здесь так много места, мне придется рассказывать себе истории, просто чтобы его заполнить.

Имоджен ухмыльнулась.

– Где ты будешь сочинять?

– Стол будет здесь, – Дарси показала на угол комнаты.

Она расположит его наискосок и будет сидеть лицом к окну. У нее тоже будет панорамный вид на улицу. И лишняя мебель ей не потребуется.

– Ты сможешь оплачивать такую аренду. А как насчет еды?

– Может, я не буду нуждаться в пище, – отшутилась Дарси.

Она уже представляла себе школьный стол: квадратный и деревянный, с пластиковым стулом с впадинкой на сиденье. Неужели это все, на что способно ее воображение? Ну и писательница!

Телефон пискнул, пришла ответная эсэмэс от Ниши:

«3500/мес. = 2 года 8 мес. #МатематикаЦарицаНаук»

Дарси простонала и показала сообщение Имоджен.

– Я потеряю четыре месяца!

– Ты можешь устроиться на работу.

Дарси чуть не начала объяснять, что тогда ее родители непременно заставят ее пойти в колледж. Но Имоджен, наверное, думала, что Дарси уже отучилась. Она пообещала себе, что скажет Имоджен о своем возрасте, хоть это и значит, что она почувствует себя зеленой и, если честно, не совсем настоящей писательницей.

Но не сейчас, когда на кону – ее будущее.

Телефон пискнул, снова Ниша.

«Альтернативный план: целых 3 года, зато 17 $/день на еду. Ха-ха, пожирательница лапши! #Разжиреешь».

Дарси вздохнула. Ниша не понимала, насколько дорогой может оказаться обычная лапша в Нью-Йорке. Конечно, есть лапша с черной капустой, свиной лопаткой и восстановленным белым мисо, а есть спрессованные брикеты по цене три штуки за доллар. Дарси не против этого блюда, если в тарелку можно будет добавить соус табаско,[41] куркуму и яйца всмятку. Она сумеет писать, живя на семнадцать долларов в день в этой великолепной комнате.

– Я ее беру, – прошептала она, и Имоджен улыбнулась ей с довольным кошачьим прищуром, как будто никогда и не сомневалась в упорстве Дарси.

Глава 12

– Что ты вытворяешь? – пролаял мужчина, сидящий в черном седане.

Я попятилась от него через тротуар и быстро оказалась на лужайке Андерсонов. Сердце колотилось, мир вновь стал четким и реальным.