Вадим Леднев - Волк в собачьей стае Страница 30

Слава уже совершенно выбился из сил, когда подъем, наконец, закончился широкой ровной площадкой. На ее краю валялся такой же каменный ворот, как и у провала. Теперь настала очередь помочь Щепе. Вниз сбросили Техину веревку и через несколько минут, изнемогающий под тяжестью мешка с "сокровищами", дружинник показался из темноты.

Несколько минут путники, молча, лежали прямо на каменном полу, тупо глядя в пространство уходящего в темноту коридора. Все силы были отданы восхождению, а сколько еще идти — неизвестно. Ситуация прояснилась несколько позже, когда уставший меньше всех мальчишка, поднялся на ноги и отошел на несколько десятков шагов с целью справить малую нужду. Оттуда он вернулся бегом, и с такими дикими воплями, словно за ним гналось не меньше дюжины ыхыргов. Лишь потом стало ясно, что вопли радостные.

— Свет, свет! — кричал Теха, распространяя гулкое эхо. — Валад! Там свет!

Забыв про усталость, спутники вскочили на ноги, и не глядя по сторонам, побежали вслед за Техой по широкому коридору. Туда, где вдалеке виднелось, заметное лишь острым глазам мальчика, пятнышко света.

Пятно разрасталось, приближаясь, становилось ярче, а путешественники все поддавали прыти. Пока… чуть не налетели на стену.

Штольня закончилась.

Разочарованию путников не было предела. Да они, наконец, увидели над собой чистое небо. Но только небо это было ограничено квадратной рамкой колодца на дне которого они теперь стояли.

Пол вокруг них, был усеян остатками подъемной клети. Непонятно — то ли она развалилась от старости, а то ли ее просто сбросили сверху.

Оценив расстояние, и осмотрев стенки, Слава забористо выругался — до края колодца не так уж и много, меньше десяти метров, но преодолеть эти метры без специального альпинистского снаряжения не было никакой возможности. Стенки колодца гладкие, без единого зацепа, а сам он слишком широкий — в распорку не подняться.

— Что же получается, — глухо сказал дружинник, — отсюда выхода нет?

Слава посмотрел на своих спутников. Еще немного и даже бравый дружинник падет духом, не говоря уже о мальчишке у которого дергается подбородок, и вот-вот хлынут из глаз слезы.

— Как же нет? — он старался, чтобы голос звучал, как можно более уверенно. — Выход всегда есть! — помолчал и добавил. — Найдется выход! Ладно, идемте назад к площадке, посмотрим, может быть чего пропустили по дороге.

*****

Их поиски увенчались успехом. Метрах в двадцати от колодца, монолит стены нарушало устье бокового хода. Вероятно, это была вскрытая при проходке естественная полость в породе. Заделывать ее никто не озаботился, а может она была для древних строителей, чем-то вроде сточного коллектора, дождей ведь никто не отменял. Встав вокруг дыры на колени и просунув внутрь руку со светильником, они пытались рассмотреть, что таится в расширяющемся мраке уходящего вдаль хода.

— Кажется, можно пролезть, — неуверенно сказал Слава, — во всяком случае, попытаться стоит.

Дружинник, не отвечая на его слова, чуть ли не носом приник к стене, разглядывая то, что старлей сперва принял за случайный узор трещин.

— Чего ты там увидел?

Щепа повернул к нему посеревшее лицо.

— Это хэку… их проклятые писанки.

— Да брось, показалось, наверное… — сказал Слава, уже понимая, что не показалось — прямо над устьем лаза, красовалась неказистая штриховая фигура, курица лапой и то лучше нацарапает. — Ты что язык их знаешь?

— Это не язык… — голос у дружинника дрогнул, — это знак упокоения, оберег от нежити, мы такие на погостах ихних видели.

Они поднялись на ноги, отряхивая колени.

— Нехорошее место, — сказал Щепа, — не надо туда лезть.

— А куда? Обратно в пещеру возвращаться? Развели тут, понимаешь, суеверия! Когда хэку здесь были? Сам же говоришь, еще до этой… до эпохи исторического материализма, в смысле до Великой битвы.

Но дружинник только хмурил брови и отрицательно тряс головой.

— Ну что, кто полезет на разведку? — спросил Слава, уже зная ответ. На лицах его спутников не было даже намека на героическое желание. Они старательно отводили глаза, руками совершали какие-то суетливые движения, перетаптывались с ноги на ногу.

— Ну и рожи у вас, господа-товарищи… Понятно… опять, значит, мне за вас отдуваться? Ладно, Теха давай свою веревку, а ты Щепа, шапку, чтоб мне башку об камни не разбить. И светильник давайте!

— Валад, — всполошился мальчик, — а как же мы без света?

— Отставить разговорчики в строю! Обнаглели совсем… еще и свет им оставь! Если темноты боитесь, идите к колодцу. Ну, все, я пошел.

Понятное дело, ни в каких восставших мертвецов Слава не верил, но с мечом расстаться не решился. Будет, конечно, мешаться в узостях. Ну и пусть, все равно, с ним как-то спокойней.

Опустившись на четвереньки, он протиснулся в лаз.

Шестая глава

В лазе было узко. Не калибр, конечно, и не шкуродер, но все равно неудобно. Ползти приходилось на "трех костях" — одна рука занята светильником. Голова постоянно задевала неровности свода, а под ладонь и под колени то и дело попадались острые камушки. Пот из-под шапки заливал глаза. Слава весь изматерился, пока проходил эту чертову узость.

Наконец, стены разошлись, и пространства вокруг стало больше. Потолок тоже приподнялся, позволив встать с четверенек. Теперь можно было идти. Пусть и согнувшись в три погибели, но идти, а не ползти по-черепашьи. Таким гусиным шагом он ковылял еще какое-то время. Затем стены и потолок растаяли в темноте и Слава оказался в обширной галерее. Теперь можно было встать в полный рост и осмотреться. М-да, эта подземная полость ничем не напоминала "Зал ста колонн". Здесь было сыро и грязно, а вместо красивых натеков, стены, да и пол заодно, покрывал коричнево-красный глинистый налет. Слава с неудовольствием отметил, что и сам, в значительной мере, покрылся этим налетом.

Долго наслаждаться возможностью легкого передвижения не пришлось. Вскоре, галерея свернула направо, и дорогу преградил большой валун. Вырастая прямо из ровного пола, он понимался на высоту Славиной груди. Пришлось остановиться и задуматься. Что делать? Лезть через валун, а вдруг, за ним обрыв? Старлей поступил проверенным способом бросил туда камень. Глухой стук от падения, последовал на счет раз — обрыва впереди не было. Первым делом он переправил через валун меч. Положил на вершину и легонько толкнул, убедившись по звуку, что тот упал где-то рядом. С тех пор как меч дважды спас ему жизнь, Слава проникся к хитрому девайсу глубоким уважением и старался далеко от себя не отпускать. Тем более что, если оружие по каким-то причинам оказывалось вне доступности, старлей чувствовал, что-то вроде уколов совести и неясную тревогу, не исчезающую до тех пор, пока ладонь вновь не касалась ножен или обтянутой мягкой тканью рукояти.