Танит Ли - Владыка Иллюзий Страница 30

— Как я жажду посмотреть на тебя, — говорила она своему ребенку, плоду насилия и ужаса, ставшему носителем чистоты и эфирного огня.

Однажды, когда мужчина отлучился из хижины, чтобы собрать дикие тыквы, у Аштвар начались схватки. По своему неведению она не испугалась. Боли были не очень сильными, и это обнадежило ее. Женщина решила, что сможет их вынести. Аштвар знала их причину; кроме того, неудобство, которое она испытывала, подстегивало ее. Очень скоро та, кого женщина ждала с таким нетерпением, будет рядом с ней. Природный животный инстинкт подсказал ей, что делать. Свет сделал ее сильнее. И роды были легкими и недолгими.

Около полудня мужчина уже возвращался домой через рощицу молодых деревьев. Проходя над водопадом, он услышал детский крик, бросил собранные им тыквы и помчался к хижине.

Вбежав в дом, мужчина увидел жену с ребенком на руках. Малышка деловито сосала грудь.

Когда девочка заснула, родители наконец смогли как следует рассмотреть ее. Новорожденная была беленькой, как лилия, и на ее маленькой головке светились туманным облачком светлые, почти белые волосы.

У малютки было трое родителей: мужчина, женщина и комета. Но золото солнца обернулось в ней лунным сиянием. В отличие от матери, девочка не светилась в темноте. Зато неземным светом сияла ее красота. Капля молока упала с груди Аштвар на землю, сверкнув на мгновение, словно дымчатая жемчужина, пока не впиталась в благодарную землю. Позднее на этом месте вырос цветок.

— Завех, — напевала женщина. Это имя она выбрала для своей дочки. Муж не возражал, потому что «завех» означало «пламя».

Мужчина сидел в самом темном углу жилища, чтобы скрыть текущие по лицу слезы. Он знал, что жена скоро покинет его, а ребенок предназначен для иных рук. Теперь он достаточно выздоровел, чтобы чувствовать, насколько болезненным окажется наказание за его прошлую жестокость.

Уже почти год родители и ребенок жили вместе. Аштвар делала для девочки игрушки из тростника. Отец смастерил ей колыбель из ствола дерева. Временами они смеялись и пели, но чаще просто сидели молча. Иногда супруги занимались любовью, а ребенок бестревожно наблюдал за ними.

Часто ночью, в самую темную пору, бывший слуга мага прогуливался со своей дочкой. И не раз, подходя ко входу в жилище, он видел отблеск света, скользящий по берегу пруда, и его отражение в воде. Сначала он принимал это свечение за бесовские огни или болотные гнилушки, но однажды, когда свет начал перемещаться, он понял, что это светится в темноте Аштвар, его жена.

Прошел еще один год. Однажды ночью мужчина увидел Аштвар, идущую по воде. Она казалась сосудом из золотистого стекла, до краев наполненным тихим светом.

Женщина подошла к нему, и на ее отрешенно-прекрасном лице он прочел одновременно сожаление и радость.

— Значит, ты уходишь, — пробормотал он, но постарался не показывать своего горя, чтобы не испортить ей последних минут расставания.

— Так должно быть, — сказала она. — Мне кажется, я не должна оставаться дольше в таком обличье. Я знала, что мне недолго придется быть женщиной. За этот короткий срок я узнала, что такое счастье, — ведь я была с тобой и с нашей дочкой. Какая-то часть меня сожалеет, что настала пора расставаний, но другая стремится навстречу судьбе. Небесный огонь, давший мне жизнь, теперь зовет меня.

— И ты не боишься? — прошептал мужчина. Сам он со страхом видел, как сквозь кожу жены просвечивают кости, словно каркас хрустальной статуэтки, а в темных глазах разворачиваются сверкающие созвездия.

— Ребенок ведь не боится расти, как и река не боится течь к океану, — отозвалась Аштвар.

Они вместе вошли в хижину и посмотрели на девочку, названную ими Завех.

— Мне кажется, что наша дочка не сможет жить так же, как живут другие дети. Ее судьба необычна, — сказала Аштвар. — Не упускай знамений. События покажут, как тебе поступать с ней.

— Значит, я не смогу удержать ее?

— Ты же не можешь удержать в клетке лунный свет.

На это он не смог промолчать и с горечью сказал:

— Когда я останусь один, я умру.

— Не теряй времени попусту, — предостерегла его жена. — Живи и учись.

Утром она ушла.

Говорят, пастухи на ближних холмах видели женщину, идущую по склону. Один из них воскликнул, что она одета в золото, другой утверждал, будто ее одежды светились. А третий видел, что, едва краешек солнца показался над горизонтом, топазовая звезда поднялась, словно птица, и полетела навстречу восходу. Эта звезда-птица была настолько яркой, что он с трудом смотрел на нее, и все же ему казалось, будто это летела женщина в одежде цвета расплавленного золота и с крыльями, как у голубки…

В деревне жила одна женщина, жена сборщика тростника. Года за два до появления кометы она пошла к озеру нарезать тростника, а заодно искупаться. Там грязный слуга мага кинулся на нее, и отважная женщина ранила его в бедро. Вечером, когда она готовила ужин для своего мужа, к ней прилетела птица, посланная магом, чтобы выбранить ее. Тогда муж заслонил ее от птицы и обругал мага. Когда испуганная птица улетела, женщина подошла к мужу и обняла его.

— Какой ты смелый и умный! — похвалила она его.

Они забыли про ужин, стывший на очаге, и провели прекрасную ночь, зачав ребенка. Когда комета появилась над деревней, они вместе со всеми жителями деревни убежали. Женщина к этому времени была уже беременна, но избежала выкидыша, как это случилось со многими другими женщинами. Однако она постаралась, чтобы ни один из странных лучей не коснулся ее, и после возвращения продолжала жить в деревне, как прежде. В назначенный срок она родила здоровую, крепкую девочку, которую все соседи сочли прехорошенькой. В самом деле, в те времена, как и сейчас, многие новорожденные были очень милы.

Однажды утром эта женщина снова оказалась у пруда. Срезая тростник, она оставила ребенка лежать неподалеку в корзинке на безопасном, как казалось матери, расстоянии. Погода стояла жаркая, и женщина работала медленно, напевая в такт мелодии водопада. Она думала о водопаде, о том, как он создает музыку, и обо всех невероятных изменениях, которые все еще происходили вокруг. Ритм работы так увлек ее, что она все срезала и срезала ножом серо-зеленые стебли… Между тем девочка, предоставленная самой себе, выбралась из корзины. Она поползла среди тростника, разглядывая широко раскрытыми глазенками эти таинственные темные заросли. Под листьями на стеблях сидели пауки, похожие на зеленые марципаны; они пристально смотрели на крошку жемчужными глазами, блестевшими на их мохнатых головах, словно шапки из драгоценностей. Изящные жуки в блестящих, словно латы, панцирях ползали возле девочки, шумно сталкиваясь длинными рогами.