Наталия Андреева - Когда падают листья... Страница 30

Почему Карстер был так уверен, что войник знает все то, о чем его спрашивают — непонятно. Дарен в самом начале еще пытался объяснить это, но потом сил говорить не осталось, а под конец он вообще перестал понимать, о чем его спрашивают.

Мокрое от пота и крови тело истязали долго: Дару казалось, что целую вечность. Сдирали полосками кожу, поливали раскаленным железом, вставляли толстые иглы под ногтевые пластины, ломали кости… Да и тело его уже ему не принадлежало: это был сросшийся комок окровавленной плоти, которая мечтала лишь об одном — о смерти. Боль, боль, боль… В сломанных пальцах, в легких, прошитых осколками ребер. Везде.

И, видно, Эльга даровала своему непутевому сыну еще одну милость: когда тяжелый молот в очередной раз опустился на ноги, Дарен потерял сознание, успев лишь прошептать богине: "Спасибо".

Но даже в бессознательном состоянии боль не отпустила его.

Дар очнулся от нее же и еле слышно застонал сквозь сжатые зубы: кричать он больше не мог — дышать получалось с трудом, а при каждом вдохе внутри что-то противно и противоестественно хлюпало. Ах, да. Ребра. Чудом уцелевшие от переломов руки, судя по всему, были прикованы высоко к стене: сам Дарен вынужденно полусидел, опрокинув голову на грудь. Ноги, судя по ощущениям, представляли собой сплошное кровавое месиво, и войник даже не пытался понять, под каким углом они лежат — боль была адской. Но, как ни странно, мозг продолжал напряженно работать, стремительно выдавая картинку за картинкой, так, что даже закрытые глаза стали болеть.

Войнику понадобилось неимоверное количество гордости, замешанной на силе воли, чтобы поднять голову и кое-как оставить ее в вертикальном положении. С огромным усилием он открыл глаза, но ничего не увидел. Его ослепили?..

Но — нет. В темноте блеснул огонь, и резкий свет ударил по больным глазам с покрасневшими от лопнувших сосудов белками, заставляя снова закрыть их.

— Очухался, — констатировал безразличный голос Карстера, — зенки-то открой.

На протяжении всего действа он стоял и задумчиво наблюдал за пыткой, будто любовался цветочками.

— Пошел ты… — одними губами прошептал Дарен и снова опустил голову.

Карстер пожал плечами и что-то выкрикнул в темноту. В свете факела показалась фигура в капюшоне.

"Чаровник" — запоздало понял Дарен.

Разумеется, с его стороны было полной глупостью идти на встречу со "старым знакомым", но он обязательно как-нибудь бы выпутался, если бы этот выродок был один. Кто ж знал, что в подчиненных у Карстера еще и чаровники ходят?!

Голова взорвалась тысячами ледяных осколков, ее дробили на части невидимые тиски, выдавливали глаза и выбивали зубы. Дарен с облегчением понял, что сейчас потеряет сознание.

Но этому было не суждено случиться.

— Хватит, — коротко приказал Карстер, внимательно наблюдая за пленником; и, не став ждать, пока тот отдышится, приказал: — последний раз спрашиваю: что ты знаешь об этом артефакте?

Перед глазами войника оказалась злополучная вещица.

— Ничего…

— Врешь, — спокойно отозвался враг.

Боль.

— Как ты связан с пророчеством?

Молчание.

Боль.

Снова какие-то вопросы…

Спрашивали бы у него правду — он бы уже сказал. Но они спрашивали совсем другое…

Чаровник и Карстер переглянулись.

— Значит, ты уверен, что ничего не знаешь, — протянул последний.

— Будь… уверен лишь… в смерти… — пробормотал Дар, снова падая в забытье.

Но в этот раз они не дали ему этого сделать, вылив ведро ледяной воды на голову.

— Хм. Будем считать, что частично я тебе поверил, — задумчиво протянул Карстер, пряча, наконец, лжеартефакт за пазуху, — и, Дарен… Может быть, подумаешь о сотрудничестве? Все равно обратно тебе пути нет.

Войник промолчал.

— Как хочешь. Я предлагал.

И тут произошла неожиданная вещь. В свете факела промелькнули рыжие локоны, а сама их обладательница, зарычав диким зверем, бросилась на Карстера с твердым намерением выцарапать ему глаза.

— Ты! Подонок!

— Марта? В чем дело? — ненатурально удивился тот, отходя от взбешенной девушки.

"Вот в чем дело, — как-то отрешенно подумал Дарен, — дура девка".

— Ты обещал, обещал его, — дрожащий палец указал на Дарена, — не трогать!

— Обстоятельства сильно изменились, милая барышня, — оскалился в подобии улыбки Карстер.

— Как ты… как ты мог! Он же может умереть!

— Марточка, он не может, он просто умрет, — оскалился тот.

— Я убью тебя! Своло… — Марта захлебнулась кровью и неверяще посмотрела на грудь.

Карстер присел на корточки и вытер кинжал о спутанные волосы Дарена.

— Не люблю, когда орут.

Девушка, еще постояв с пылинку, рухнула рядом с войником.

Карстер и чаровник направились к выходу из его клетки, но Дарен, собрав последние силы, все же спросил:

— Зачем… понадобилось… все это…с акиремцем…

Его враг, постояв с полволны, обернулся и пожал плечами:

— Чтобы отвлечь внимание от того, как мы пробивали вашу магическую границу. Марта метко стреляла из лука, — он бросил взгляд на все еще борющуюся со смертью девушку и вышел, захлопнув дверь клетки.

На Дарена смотрели два больших зеленых, затуманенных болью, глаза. Окровавленный рот приоткрылся, и из него вылетела всего одна фраза:

— Я не хотела… так…

Марта умерла.

А Дарену оставалось теперь лишь да корить себя за безрассудный поступок, который не сегодня-завтра положит конец его жизни. Сколько ему осталось? Оборот? Несколько побегов?..

Дождь лил с неба сплошным, непрерывным потоком, будто задался целью стереть с лица земли все. Гремело над мокрыми головами небо, серые клочья туч яростно рвали вспышки молний.

Вода стекала по щекам маленькой девушки, подставившей лицо небу. Соленые слезы смешивались с дождем, губы ловили пресные капли, а синие глаза затуманились болью.

Не за себя.

За него.

Девочка резко обернулась. Ее глаза стали корваво-красными, а рот безобразно оскалился в немом вопле.

— Найди его! — закричала она так сильно, что он отшатнулся и зажал уши руками.

Девочка стала ходить вокруг него, и ему показалось, что она уже не одна, что много-много одинаковых светловолосых девочек водят вокруг него смертоносный хоровод.

— Найди! Найди его, найди!

Крики оглушали его, он крепче стиснул руками голову и заорал:

— Кого?!

— Дар осени…

Звук голоса пробил его барабанные перепонки, он отнял руки и посмотрел на них: алая кровь стекала по пальцам.

"Что ты сделала?" — хотелось спросить ему, но губы не издавали ни звука.