Павел Ганжа - Дети Земли Страница 30

– Жаль,- теперь вздохнул уже Дмитрий Сергеевич и повернулся к чете Шевченко: – А у вас, Яна?

– Аналогично. Пробежались по маршруту, как Вы и говорили, но…- Яна развела руками.

– Следов нет, – подтвердил Борис.

– Улов, прямо скажем, небогатый, – подытожил глава стражи.- Если не считать анекдота про прокурорского мужа, то нулевой. Посему, господа следопыты, будьте любезны, окажите помощь нам с Викторией.

В результате его распределяющих указаний Яна занялась разбором бумаг в спальнях, Борис обследованием содержимого сейфа, а Оспешинский "сканированием" материалов. То есть просматриванием энергетических полей книг-тетрадей и изучением структуры полей. Процесс напоминал гадание по руке. Если ведаешь, какие линии за что отвечают, то сумеешь рассказать о судьбоносных событиях в жизни хозяина руки. Так и с вещами. "Прочитав" структуру поля можно получить некоторую информацию. Например, о возрасте вещи, или о том, какие предметы (в том числе и книги с тетрадями) использовались в последнее время наиболее интенсивно. Вообще-то термин "сканирование" измененные переняли из лексикона нормалов, но эксплуатировали нещадно. Наверняка, в эпоху до НТР данный процесс назывался по иному, но как именно, Вика не знала. А беспокоить по пустякам осведомленных коллег, например, Воронина, было неудобно.

Впрочем, "сканированием" Виктор не увлекся. В спринтерском темпе обежав комнаты, он вернулся в кабинет и, пользуясь авторитетом и правами старшего, выгнал Вику из-за компьютера. Самым бесцеремонным образом, в прямом смысле выпихнув ее с кресла и цинично объяснив замену недостаточной компетенцией Морозовой в пользовании компьютером. От подобной наглости Вика просто онемела; как раз в части работы с мышью и клавиатурой она могла дать изрядную фору Оспешинскому, опыт которого сводился в основном к периодическим баталиям в "DOOM" и редким партиям в сетевой преферанс.

С самодурством и волюнтаризмом старших товарищей пришлось смириться и подключаться к разбору и изучению макулатуры из письменного стола в дальней спальне. Здесь интересного было еще меньше: какие-то диссертации, авторефераты, просто рефераты, доклады, статьи, дипломные работы. И абсолютное большинство с неудобоваримыми названиями технического характера. Перед глазами мелькали обложки с "корреляциями чего-то там… " и с "диффузиями в неких средах…". Все понятно и объяснимо – Семен Моисеевич десятилетиями преподавал в Политехническом (ныне Техническом Университете), но от терминологии сводило скулы и чудовищно хотелось спать.

Очередной, сто второй по счету зевок возвестил о появлении еще одного лица – понаблюдать за работой стражников прибыл собственной персоной Александр Рудольфович Вольф. В узких кругах известный как Магистр Сибирского домена. Прошелся по комнатам, поздоровался со всеми и уединился с Ворониным на кухне.

Едва Вольф появился на пороге, в Викиной груди зашевелился восторженный мышонок. И существо переполнилось беспричинной теплой и тихой радостью. Так всегда происходило в присутствии Магистра. С самой первой встречи, когда семнадцатилетнюю Вику ее наставница Тамара Михайловна впервые привела в гости к Магистру. С первого взгляда она попала под чары обаяния этого удивительного человека, простите, измененного. И вроде ничего особенного он тогда не говорил, чудесами не поражал, представился, расспросил про житье, рассказал пару историй на тему "война с менталами"… и покорил. Если честно, она влюбилась в Вольфа. Подобным образом не влюбляются в одноклассников или парней соседней улицы, но боготворят кинозвезд, певцов и спортсменов. В нарушение заповеди сотворила себе кумира. Нет, Вика не поклонялась Магистру в духе фанатов разнообразных поп-идолов. Не мечтала о запретном, не обклеивала обои Его фотопортретами, не караулила у подъезда, не писала стихи по ночам. Но каждый раз при встрече… сердце сжималось, и Вика желала, чтобы Магистр на нее благосклонно взглянул, похвалил, спросил какую-нибудь ерунду. А еще больше хотелось заслужить эту похвалу или одобрительный взгляд. К сожалению, сейчас Вольф к ней не подошел, не поговорил, образно выражаясь, по головке не погладил, и… мышка скрылась в норке, испугавшись скребущихся в душе кошек…

Ни к кому из ашеров Вика таких чувств не испытывала. Тот же Воронин в морозовском пантеоне входил наряду с Вольфом в состав небожителей, древних и могущественных существ, но в отличие от доступного и близкого Магистра, казался холодным и отстраненным. Они разнились, словно Солнце и Юпитер. С точки зрения Вики Дмитрий Сергеевич неоспоримо был достоин уважения и почтения, но не почитания и преклонения. А, к примеру, с Оспешинским, вообще, не грех закрутить роман, поскольку он свой в доску парень… семидесяти с хвостиком лет. И у Вики порой возникали подобные мыслишки…

О чем совещалось высокое руководство осталось неизвестным, но через десять минут Магистр и глава стражи поднялись на второй этаж и объявили, что пора закругляться. Собрать документы, упаковать все, что необходимо, и неспешно перемещаться в резиденцию стражи, то бишь в дом Воронина. Поскольку там условия более соответствуют требованиям комфорта и безопасности. Оспешинского с Викой Дмитрий Сергеевич попросил задержаться, дабы закончить изучение электронных материалов, скопировать файлы на диски и проверить, не проглядели ли чего важного.

Перед уходом Воронин еще и пошутить изволил. И не просто, а каламбуром.

– Желаю удачи. Авось откопаете что-нибудь напоследок, проблему… победите. Недаром ведь, имена у вас соответствующие. Против двух Побед устоять трудно.

Невзирая на красноречивое напутствие главного стражника, ничего путного Вика с Оспешинским не обнаружили. Ни в компьютере, ни в бумагах. Управились со сборами быстро. Уложили в коробку все имеющиеся в доме компакт-диски, аудиокассеты и дискеты, как скопированные, так и те, что просто валялись на столе, на полках, на холодильнике, в тумбочках и в других непредусмотренных для хранения носителей информации местах, огляделись и направились к выходу. Полог Оспешинский снял чуть ли не на ходу. Но до ажурной калитке в металлическом заборе добраться не успели.

– И куда мы коробочку несем?…- раздавшийся чуть ли не над ухом громкий мужской голос заставил Вику вздрогнуть от неожиданности. И едва не выронить упомянутую коробку, которую ей всучил Оспешинский на время закрывания замков на дверях. Мгновенно накатили волны легкой паники и не очень легкой злости. На себя. Это надо снова обделаться! В который раз бдительность утратила, да так, что лишь, когда над ухом гаркнули, вспомнила о мерах предосторожности. До того и не вспоминала. Подходите, люди добрые, вернее – менталы недобрые, делайте со мной, что хотите!