Window Dark - Лаура - королева призраков Страница 30

Оставалась активная группа. Немного передохнув на свежем воздухе в самом конце коридора, я вытер платком потное лицо и отправился назад к кассе. Здесь заканчивалось формирование очередной группы из студентов нашей специальности.

В четырнадцать сорок семь группа начала штурм. Нас было семеро.

Кроме меня и Бориса в состав вошли Саша-маленький из первой группы, Саша-большой из третьей, Юра, Коля и чей-то, кажется, Юрин, знакомый то ли с другой специальности, то ли с другого курса. Девиз наша группа выбрала: «Ни шагу назад».

С высоты птичьего полета жаждущие денег выглядели, как электрический скат.

Большая вытянутая толпа возле кассы, длинный хвост очереди, а электрические разряды с успехом заменялись словесными.

Пятнадцать тридцать две. Становилось предельно жарко. Я весь взмок, но изменить уже ничего было нельзя. Мы стояли, плотно сжатые со всех сторон. Ни вперед, ни назад, ни влево, ни вправо. Задача каждой группы заключалась в том, чтобы, держась друг за друга, использовать каждый сантиметр для продвижения вперед и намертво закрепляться на занятых рубежах. Обильно испарявшаяся влага конденсировалась на потолке, и временами оттуда падали очень неприятные холодные капли. Выдача денег шла слишком медленно, так как каждый, державшийся за витые решетки окошка кассы, просовывал туда по десять-двадцать паспортов: за себя, за друзей, за знакомых и за того парня. Получившего оттесняли от кассы и вот тут-то надо не зевать. Вакантное место мгновенно занималось либо слева, либо справа. Вся наша группа участвовала в левом крыле.

Очередной счастливчик просунул пачку паспортов и вцепился в решетку. Я истекал потом, украдкой вытирая его об куртку впередистоящего, чувствуя, что сзади кто-то проделывает то же самое с моей курткой.

— Все, получил! — раздался радостный вопль нейтрального наблюдателя.

— Погодите, мужики, еще не все, — испуганно заорал кандидат на оттеснение и просунул в окно следующую пачку.

Порыв стих. Оба крыла затаились, подозрительно поглядывая друг на друга.

Счастливчик оторвался от кассы и…

— Мужики, влево, влево, — воззвало враждебное крыло и ринулось на нас. Мы достойно встретили атаку, не уступив ни пяди. Крайние товарищи, разбежавшись, дружно ударили в толпу, искренне надеясь расколоть ее и просочиться хотя бы в середину. Впрочем, такое бывало. Толпа заволновалась, стремясь продвинуться ближе к кассе. Надо мной проплыл мешок с деньгами и попал в нужные руки.

Кто-то при виде такой картины истерично подпрыгнул и попытался пролезть по головам, но народ расступился, и авантюрист снова исчез в толпе. Не знаю, намного ли он продвинулся, но что рубаху порвал, это точно. К нашему унынию, место у кассы занял представитель правого крыла.

— Мужики, вправо! — раздался обиженный голос нашего соратника.

— Вправо! — завопила толпа и, получив дополнительный толчок, рванула на новые позиции.

— Я те дам вправо, — раздался где-то неподалеку наглый бас и кому-то сошлось по голове. Я был счастлив и доволен, что не мне. Толпа закружилась, словно водоворот, выталкивая неудачников и сплачивая оставшихся. На этом толчке мы потеряли Бориса и Сашу-большого. Народ вновь успокоился.

— Эх, на заводе так зарплату выдавать, — предложил кто-то сзади.

— И в Верховном Совете, — добавили справа.

Я согласился с ними и стал считать народ впереди. Справа наших не имелось. По центре стоял Юра и его друг, а Сашу-маленького я заметил у стены. Это хорошо!

У стены — самая лучшая позиция. Люди сзади и слева давят на тебя, неуклонно проталкивая вперед, и ты шаг за шагом продвигаешься к цели. Я передал все накопившиеся у меня паспорта Саше, и тут увидел Колю. Он страховал нашего форварда сзади. До кассы оставалось четыре человека. Следующий толчок вновь оказался неудачным для нашего фланга. Я уже было подумал присоединиться к правому крылу, но в одиночку пробиться к кассе не имелось ни единого шанса.

В пятнадцать пятьдесят девять к великой радости учащихся на головы впередистоящих обрушилась длинная доска объявлений. Впрочем, особой пользы это не принесло, так как физического ущерба не получилось, и расстановка сил осталась прежней. Куртка моя насквозь промокла, а джинсы можно было выжимать.

Про то, что творилось в кроссовках, не хотелось даже и думать.

Очередной толчок вывел меня из оцепенения. На это раз нам дико повезло. От нестерпимой жары у кого-то в дальнем конце правого крыла лопнул газовый баллончик. Народ хлынул к стенам. Правое крыло смешалось и было отодвинуто нами на полметра от кассы. Я горделиво озирал новые позиции. Люди вокруг меня значительно повеселели и оживились. Три человека до кассы — это очень неплохо для нашей поредевшей группы.

В шестнадцать семнадцать возникло непредвиденное обстоятельство. Те счастливчики, кто уже получил свои кровные и передал их товарищам, сами, однако, не могли обрести желанную свободу. Они находились в подвешенном состоянии вблизи кассы и терпеливо огрызались на ругань менее удачливых соучеников. Наконец, такое положение дел им изрядно надоело и, дождавшись очередного прибавления в своих рядах, они сами объединились в группу. Группа контрудара яростно и жестко рванулась туда, где заканчивалась дележка отвоеванной стипендии. Я не видел, что происходило на правом фланге, но в наших рядах образовался новый водоворот, вынесший меня из плотной толпы, тянущей руки к кассе. Я бешено вращал головой, но поздно. Теперь мне с чистой совестью можно все начинать сначала. Рядом я обнаружил Юру и постепенно успокоился. Юрин друг и Коля твердо стояли на прежних позициях. А наша надежда — Саша-маленький — даже продвинулся вперед. Два человека до кассы.

— Влево, мужики, влево! — вопили враждебные голоса.

— Вправо, давай вправо!

— Нажмем, мужики! — отчаянно выдал кто-то смертельно раненым голосом из толпы, частичкой которой я был еще минуту назад. Как переменчиво счастье.

Потолкавшись по краям и окончательно уяснив, что на прежнее место мне уже не пробиться, я отошел к тем, кто терпеливо дожидался своей участи, отправив паспорта в эпицентр взрыва. После жарких баталий нудное бездействие угнетало меня, зато вокруг царила прохлада и отсутствовали неожиданно падающие за шиворот противные капли.

Шестнадцать сорок две. Свершилось! Голова Саши-маленького скрылась в окошке кассы. Теперь уже ничто не могло помешать обретению нами долгожданной и желанной стипендии.

Шестнадцать пятьдесят одна. Полиэтиленовый кулек, доверху набитый паспортами и денежными купюрами, величаво проплыв над толпой, достиг наших рук. Коля и Юрин друг уже рядом. А Саша кричит нам, чтобы мы не забыли и про него. Да, не дело оставлять Сашу у кассы после того подвига, который он совершал последние два часа. Моментально сколачивается новая боевая группа, которая раздвигает краешек толпы, попутно разъясняя гражданам, что все это делается для их же пользы. Саша радостно тянет к нам руки, и мы, вцепившись друг в друга, выдираем его из толпы, словно легендарную репку. Саша донельзя мокрый, лицо красное, волосы слиплись в немыслимые фигуры. Но он лучится счастьем, как и мы. Начинается раздача паспортов с вложенными в них деньгами. Словно приз за участие в жестокой борьбе, мне достаются крупные купюры. Три по полтыщи и десятки с рублями до кучи. Одна тысяча пятьсот сорок четыре рубля — живем!