Юрий Горюнов - Призрак нереального (сборник) Страница 30

И снова я услышал щелчок. Прислушался к себе и понял, что не испытываю чувства вины. Вот оно в чем дело! Все это промелькнуло в голове.

— Поедешь, я Кате подарок соберу.

— Хорошо, а пока поеду домой.

Я попрощался и вышел на оживленную улицу, где остановил такси.

Дорогой я рассматривал город в свете реклам и витрин. Уже недолго осталось, и его будут украшать к Новому Году. Тогда будет больше света, он будет, безусловно, красивее и это поднимает настроение. Подготовка к празднику, его ожидание волнуют больше, чем сам праздник. Предвкушение радости процесс более длительный, а значит и более приятный.

Придя домой, я бросил ключи на столик в прихожей, снял куртку, переобулся, и прошел в комнату.

«Так вот значит в чем дело, — продолжил я свои размышления, — вины, конечно у меня никакой нет, но видимо мне надо повидаться с дедом. А еще говорил, что не вмешивается в судьбы людей. Он знает больше, и его знания не поддаются никакой логике. Его жизнь на острие чувств. Неужели он меня ждет, и то, что я не еду, как-то связано с моим обостренным восприятием реальности, которая тормозит, держит меня. Не буду думать, хорошо это или плохо. Но то, что пока не ездил, никак не повлияло на мою повседневную жизнь. Она не стала ни лучше, ни хуже, она такая же, как и была. Но время идет, а значит события, выстроенные в цепочку, растягиваются и пока одно не закончилось, другое не начинает действие во времени, а ждет своего часа. Видимо какой-то этап своей жизни я слишком сильно растянул, а цепочка может и порваться. Вот мне и не дают ее порвать, послав сигнал. Кто? Да не все ли равно. Пусть даже я сам. Может быть, мне это надо больше, чем я думал и мысль о том, что надо менять ситуацию тихо спала, дожидаясь своего времени. И этим часом «Х», стала встреча с дедом. Бред. Это настоящий бред, мои мысли. Заболел. Смешно, но пора обратиться к психиатору. А может все сделать для начала проще.

Привести дела в порядок и слетать на несколько дней. Пожалуй, в ноябре я смогу это сделать. Если уж растянул ситуацию, то хотя бы определил ее пределы прочности, ограничив временем.

А то так и свихнуться не долго. Надо действительно все расставить по своим местам и закрыть тему. От мыслей надо отдыхать, голова иногда должна быть пустой, чтобы принять новую порцию мыслей».

Остановившись на приятом решении, я вздохнул с облегчением, словно решил сложнейшую школьную задачу, а значит не получу завтра двойку.

21

За несколько дней до встречи.

— Степан Никодимович, — обратилась Наташа, — я никогда не спрашивала у вас совета, но хочу узнать ваше мнение. Мы с Юрием однажды встретились в лесу. Поговорили, он дал мне свой номер телефона.

— Ты звонила?

— Не успела, да и не девчонка, чтобы сразу звонить, а потом он уехал.

— Что ты хочешь тогда спросить?

— Он мне понравился. Очень. У меня взрослая дочь, я живу одна, вот и подумала, а может быть пора покончить с одиночеством. Уехать из этого города. Мне кажется, я ему тоже понравилась.

— Это разум говорит. Здесь все понятно, а что говорит сердце?

— Меня к нему тянет.

Степан Никодимович улыбнулся: — Знаешь, скольких женщин к нему тянет?

— Догадываюсь, но это не помеха. У меня словно порыв, страсть в крови играет, но как себя вести с ним не знаю. Хотя он уже уехал.

— Он еще приедет, у тебя будет возможность его увидеть. Что касается страсти, то ее надо утолять. Ты свободна, он тоже, вы никому ничем не обязаны, так что это не тот грех или кара. Это природа. Важнее другое — твой порыв. Порыв души надо гасить, иначе эта боль, неутолимая будет в тебе жить. Ты будешь знать, что могла, но не сделала. Ограничивать себя в том, можешь, нельзя. Никому лучше не будет.

— Это что? Предложить себя?

— Это по обстоятельствам.

— А вы представляете мое состояние, если не получится?

— Не представляю, — снова улыбнулся он, — но думаю, что получится. Ты должна это решить сама для себя и понять, зачем, и что дальше.

— Зачем я как раз понимаю, я хочу утолить страсть, не сдерживать себя, а вот что будет дальше, и не думаю, потому, как не знаю.

— А дальше все, как прежде.

— Почему?

— Он другой. Из другой жизни. Я не знаю, будет ли он любить тебя, как ты хочешь и заслуживаешь. А ты хочешь, чтобы тебя любили.

— Конечно.

— Тогда что для тебя важнее, чтобы любить самой или любили тебя?

— Разве не может быть и то, и другое?

— Может, но не с ним.

— Зная вас, трудно не верить.

— Звонить или нет, решать тебе. Я здесь не советчик. Знаю одно, ему тоже бывает одиноко и бывают моменты, когда двум одиночествам надо побыть вместе, чтобы потом расстаться, но я могу и ошибаться.

— А как же вы? Так и жили одни.

— Так и жил, так и живу. Наверное, я тот случай однолюба. Я помню свою жену и другой мне не надо.

— Значит я не однолюбка, если снова думаю о мужчине для себя.

— Это не грех, это как раз нормально.

— Так что же мне делать?

— Ты сама выбери. Я не могу советовать в таких личных вопросах. Свое мнение я сказал, а что ты вберешь, то и будет. Увидишь или узнаешь, что он приехал, прислушайся к себе, а что потом, ты послушайся и разума, и сердца. Они часто вступают в противоречие, но в этом и находят верный путь.

— А если он согласится?

— Тогда не упуская свой шанс, но прежде почувствуй возможный ответ.

— Вы правы, подожду. Может быть, все успокоится к тому времени, а встреча одиночеств бывает, нужна, чтобы потом, храня память о встрече, которая если и повториться, то может не оказаться столь яркой. С возрастом это чувствуешь лучше.

— Вот ты сама и ответила себе. Ты проговорила вслух свои мысли и услышала их.

На этом разговор прекратился. Наташа сочла неудобным углубляться в эту тему, а Степан Никодимович, понимая ситуацию, не хотел тормошить ее душу. Дал ей право выбора.

22

— Пристегните ремень, пожалуйста, и приведите спинку кресла в вертикальное положение, — услышал я голос. Открыв глаза, увидел, что рядом со мной стоит стюардесса, — самолет идет на посадку, — пояснила она.

Я пристегнул ремень и, нажав кнопку, привел кресло в нормальное положение. Улетел я рано утром, чтобы приехать не поздно, не хотелось терять день, поэтому и задремал в самолете.