Бастард (СИ) - "Nar Garcvorg" Страница 31

Наконец, кхаласары столкнулись. Мхаро слышал крики и ржание даже на расстоянии полета стрелы. Он подогнал своего коня и поскакал по дуге, чтобы зайти врагам в бок, и увидел, что за ним скачут десятки всадников.

Наконец он встретился с врагом. Аркх другого всадника описал дугу, Мхаро в последний момент уклонился и выбросил руку вперед, концом своего аркха ужалив врага в горло. В коня сбоку врезался другой конь, но жеребец Мхаро был еще мал и оказался сбит. Мхаро едва успел соскочить с него и лишь чудом не оказался раздавлен. Он набросился на следующего всадника, разрезал ему ногу, стянул с седла и вспорол живот. Затем запрыгнул на чужого коня, развернул его и бросился в бой. Вокруг кричали и хрипели другие всадники, ржали, умирая, лошади. Мхаро пропустил один удар, порезавший левое плечо, затем второй — в левый же бок, но нанес в десять раз больше. Шестнадцать, — запомнил он число. Шестнадцать всадников он убил.

Потом на них обрушились стрелы. Одна пробила его икру и грудь лошади, пригвоздив их друг к другу. Лошадь обезумела. Мхаро взвыл от боли.

Взбесившаяся от боли лошадь несла его прочь от битвы, и Мхаро не мог ее развернуть.

Мне нужно в бой.

Он обломил древко стрелы и спрыгнул с коня на скаку. Он прокатился по земле, отшибая ребра и вцепившись в аркх. Спина болезненно хрустнула.

Мхаро попытался встать на колени — мир перед глазами кружился, и он рухнул лицом в землю.

"Мне нужно в бой", — вновь подумал Мхаро и заставил себя подняться. Он закричал, когда наступил на левую ногу, пробитую стрелой. Услышав чужой крик, Мхаро обернулся и едва успел упасть в сторону, уходя с пути лошади без всадника. Желудок сжался, и Мхаро вырвало на покрытую кровью траву. Чтобы снова подняться, ушло вдвое больше времени.

Мне нужно в бой.

Он отразил удар проскакавшего мимо всадника и припал на колено. Почему руки движутся так медленно? Мхаро почувствовал, как пальцы немеют. Солнце было в зените, но почему-то Мхаро стало холодно.

— Мне нужно в бой, — пробормотал он, пошатнувшись.

Аркх врага блеснул на солнце. Мхаро отпрянул назад, щеку обожгло болью. Он закрыл лицо руками. Что-то теплое стекло по щеке. Отведя дрожащие руки, он понял, что не видит правым глазом.

"Нет, — подумал он, чувствуя, как руки перестают слушаться, а в глазах — в глазу — темнеет, — Мне нужно биться".

Первым, что он услышал, был плач.

Мхаро лежал. Сил говорить или даже открыть глаза не было. Он чувствовал боль по всему телу, словно его переехали на лошади — а может, так и было. Он чувствовал острую, нестерпимую боль в одной ноге и онемение в другой, чувствовал ноющие ребра и сломанные пальцы, чувствовал порезы на руке и на боку, но самое болезненное — его лицо невыносимо жгло.

Он попытался открыть глаза — получилось лишь наполовину. Мхаро увидел заплаканное, опухшее лицо матери, и это придало ему сил.

— Что случилось?

— Тъего! — Мхаро знал это слово. "Сын" на языке его матери.

Это было единственным, что она сказала — мать снова залилась слезами. Почему она плачет, он ведь жив? Мысли путались.

— Мы победили?

Мать кивнула, не переставая плакать. Она взяла его здоровую руку и осыпала ладонь поцелуями.

— Прости меня, Тъего. Надо было быть рядом с тобой.

Но я жив.

Сердце Мхаро сжалось.

— Отец?

Мать заплакала еще сильнее.

— Он… он ушел, Мхаро. Ты больше не кхалакка. Ты больше не всадник.

Он нашел в себе силы приподняться. Правая нога была неправильно изогнута в бедре. С такой на лошадь не сесть.

* * *

Джейме медленно опустился в ванну, стараясь не тревожить плечо. Хотя ванной это не назовешь — огромное корыто, в котором могли бы разлечься Григор Клиган, его брат Сандор, служащий Серсее и все равно для Джейме осталось бы место. Впрочем, он не был уверен, что Клиганов устроила бы ванна с водой, а не с кровью.

Плечо укололо болью, Джейме прошипел ругательство сквозь зубы и неловко плюхнулся в это несчастное корыто. Как же он ненавидел быть раненым. Последним, кто сумел пустить ему кровь, был Улыбчивый рыцарь, безумный ублюдок, который мог биться на равных с Мечом Зари. С тех пор прошло больше десяти лет. За это время разве что Роберт умудрился сломать ему палец на турнире в честь рождения Джоффри — но схватку Джейме все равно выиграл. Да и не сравнить распухший палец с арбалетным болтом, насквозь пробившем плечо. Боль, стесняющая каждое движение, была в новинку. Пекло.

Джейме откинул голову назад и рвано выдохнул. Теплая вода расслабляла уставшие мускулы и очищала мысли. Жаль, рядом не было Серсеи — в детстве они иногда купались вместе… Одни из лучших его воспоминаний об Утесе Кастерли. Почти все они были до смерти матери — не то чтобы Джейме был сильно к ней привязан, но ее любил отец, и после ее ухода… Ланнистеры не делают глупости. Плечо болезненно дернулось.

Джейме усмехнулся. Он всегда усмехался, даже наедине с собой. Было нечто забавное в том, что никто из людей ничего о нем не знал, даже любимая сестра. Наверное, потому его и боялся почти каждый, кто не был идиотом, безумным храбрецом или Ланнистером. Да и те иногда пугались, когда видели его улыбку. Действительно, что может прийти в голову первому мечу Вестероса, к тому же убившему своего короля? Даже этот свирепый дурень, король Роберт, его опасался. Тех, кто не опасался, можно пересчитать по пальцам, и с каждым годом их число уменьшалось.

Но Джейме хотел не этого. Те, кто боялись его, не были ему интересны и едва ли заслуживали чего-то, кроме презрения.

Джейме мало интересовал страх — он даже не знал, что это такое. Пожалуй, больше всего подходило то чувство тошноты, когда он убил короля, но оно было таким мимолетным, что и запомнить не вышло.

Джейме хотел уважения, но не тех, что его боится, а тех, кто нет. Он понял это в Королевском лесу, когда Эртур Дейн поднял его с колен и назвал рыцарем. Этот человек мог бы одолеть Джейме двумя взмахами меча, будучи связанным и незрячим, но Меч Зари уважал его. Интересно, что бы он сказал Джейме, если бы не погиб у Башни Радости в бою с северянами? Смог бы он понять убийство короля ради людей — или ради отца? "Или ради себя", — послышался в голове голос Старка.

Джейме невольно вспомнил кровавый кошмар, который он увидел в шатре Дейси Мормонт. Девять мертвых мужчин валялись на земле — большая часть вовсе не одним куском. Единственный живой стонал, держась трясущимися руками за живот — рядом лежали его кишки. На кровати лежала девушка, что-то бормотавшая в полубреду, а рядом, покрытый кровью, похожий на демона Старк обнимал своего сына. Джейме сделал шаг внутрь, и что-то неслышно хрустнуло у него под ногой. Это были пальцы. Он выругался, и оба Старка подняли на него глаза — абсолютно одинаковые даже в темноте. Возможно, то странное наполовину восхищение, скрутившееся у него в животе и заставившее сильнее сжать рукоять меча, было страхом?

Он отстал от Старка всего на десяток вдохов. Большая часть мужчин не успела бы надеть штаны. Этот убил десятерых. На самом деле, как позже выяснилось, семерых — троих убил мальчишка — но это мало что меняло. Это должно было быть восхитительно. Не убийство — Джейме не был Клиганом — но сражение. Он не помнил, видел ли хоть раз Старка в бою, но он видел в бою Геральта Хайтауэра, Джонотора Дарри, Освелла Уэнта — каждый из них стоил в бою пятерых — и, конечно же, Эртура Дейна. Все они были мертвы после встречи со Старком. Он должен был быть хорош.

Но Джейме не чувствовал опасности, глядя на него — это было очень странно. Во всех лучших бойцах он чувствовал силу, мог предсказать их стиль по поведению и движениям. Белый Бык, как и Гора, и Роберт Баратеон, и Джон Амбер, был чудовищно силен, хотя и не так огромен, и эта сила была видна в каждом движении, в том, как он не замечал веса булавы или легко поднимал даму во время танца. Джейме, сам будучи сильнее большинства людей, легко замечал эти признаки. Сандор Клиган был яростен, каждое его движение было резким, будто он дрался даже когда пил эль, и он был не слабее, чем Джейме. Ливен Мартелл, когда двигался, походил на змею — как и его племянник, Оберин, и часто развлекал своих братьев, жонглируя клинками. Эртур Дейн двигался плавно, чем очень походил на браавосийских водных плясунов — так же было и с его стилем боя, хотя Джейме до сих пор не мог понять, как можно так ловко сражаться в доспехах и с двуручным мечом, будучи ростом в пять с половиной футов. Большая часть остальных хороших бойцов, которых он видел, не превосходили Джейме ни в ловкости, ни в силе, ни в скорости — но он все равно видел в них бойцов, даже когда доспехи сменялись разноцветными кафтанами или крестьянскими рубахами — бывало и так. В Старке он этого не видел. Тот был сильно ниже Джейме, и его движения не были движениями человека, посвятившего себя сражениям, а в шагах не было ни грации, ни скорости.