Лариса Петровичева - Охота на льва Страница 31

Император стоял возле углового шкафа и пролистывал толстую книгу в потертом переплете. Мари сощурилась и прочла название: «Исход Пророка из Семи юдолей скорби». Душеспасительная литература ее новой родины была почему-то очень мрачной. Впрочем, что еще читать после взрыва на карнавале?

— Я виновата, — повторила Мари. — То, что я нашла госпожу, не отменяет моего позора…

— Будет тебе, — произнес Шани. — Я не сержусь. Не вздумай вырезать себе сердце по этому поводу.

Мари коротко поклонилась и осталась на своем месте и в той же позе отчаянного смирения — преклонив колени и прижав руки к сердцу.

— Что-то еще?

— Да, сир, — Мари помолчала, собираясь с духом, а потом вымолвила: — Мой брат погиб во время взрыва.

Шани опустил книгу и повернулся к Мари. Та склонила голову еще ниже.

— Соболезную, — произнес он искренне. — Ты теперь одна в роду?

Мари кивнула.

— Сир, я прошу вас о ноже.

Она сама удивилась, насколько легко вырвалась эта фраза, решавшая всю ее судьбу. Если дзёндари решает умереть, чтобы стереть позор со своего рода, то хозяин должен вручить ему почетное орудие смерти. А что еще остается делать после того, как она узнала, кто именно стоит за гибелью двух сотен человек?

— Ты сама-то понимаешь, о чем говоришь?

В голосе императора звучала нескрываемая ярость. Мари осмелилась поднять голову и взглянуть ему в лицо.

— Да. Понимаю.

— Очень хорошо, — контраст между звенящим от злости голосом и спокойным лицом был разительным; Мари всегда задавалась вопросом, как же императору удается настолько собой владеть. — А то я решил было, что ты тронулась умом. И с чего, позволь спросить, ты решила броситься на меч, ну или как это у вас делается?

— Не на меч, — прошептала Мари. — Это просто так называется. На самом деле я должна взять из ваших рук ритуальный нож и…

— Избавь меня от деталей.

— Хорошо. Но это единственное, что я могу сделать, чтобы смыть позор со своей семьи, — Мари опустила голову еще ниже, пытаясь скрыть набегающие слезы. — Так принято у дзёндари, сир, и я не могу поступить иначе.

Шани подошел к девушке и некоторое время рассматривал ее в упор.

— Знаешь, — наконец сказал он задумчиво, — я не для того вытаскивал тебя из-под пьяных уродов, чтобы сейчас дать тебе кинжал. Рассказывай.

Олег стоял на пороге ее спальни в императорском дворце.

Несса хотела было кинуться к нему, обнять, заплакать, рассказать, что с ней без него случилось и как ей без него плохо, но она не смогла и двинуться с места. Просто застыла неподвижно, не в силах отвести глаз от любимого человека. Олег был именно таким, каким Несса запомнила его — смуглый, с непослушной прядью волос, падающей на лоб и решительным выражением темноглазого скуластого лица. Сквозь прорехи в защитном костюме, выданном перед отправкой в Туннель, виднелась серебряная цепочка с распятием.

— Олег… — прошептала Несса, протягивая к нему руку. — Олег, это ты?

— Да, — кивнул он. — Да, это я.

И больше не было ничего, кроме ощущения невозможного, но сбывшегося счастья. Теперь она знала, что Олег спасен, и с ним все хорошо. Никакого бога никогда не существовало, но он услышал молитву Нессы и исполнил ее. С этим чувством полного умиротворения и радости она и проснулась и несколько минут лежала с закрытыми глазами, чувствуя, как по щекам текут слезы.

— Несса, — позвали ее, — как ты?

Открыв глаза, Несса увидела императора Торна, который расположился в кресле неподалеку и, судя по усталому выражению осунувшегося лица, провел здесь всю ночь без сна.

— Хорошо, — ответила Несса, смахивая слезы и натягивая на обнаженные плечи сползшие рукава тонкой ночной рубашки. — Где мой отец?

— Ушел четверть часа назад, — произнес Шани. — Он вымотался и еле держался на ногах, я отправил его отдохнуть. Ты помнишь, что случилось?

Несса села в постели. Собственное тело казалось тяжелым и словно чужим, и голова кружилась. Последним, что она помнила, была стена гудящего пламени, в которой растворялись кричащие человеческие фигурки — но это вполне могло ей присниться.

Олег. На самом деле ей снился только Олег.

— Мы с лордом Кембери гуляли в парке, а потом был взрыв, — неуверенно промолвила Несса. — Послушай… почему ты запрещал мне вернуться в столицу?

— Ну ты же видишь, что тут творится, — сказал он устало. — Люди умирают в храмах и во время праздников, а ты ходишь и в храмы, и на праздники.

— И что же теперь? Запереться в подвале и сидеть там безвылазно?

Император вздохнул и провел ладонями по лицу. Аметист в перстне сиренево подмигнул Нессе — она вспомнила, что двадцать лет назад у шеф-инквизитора Торна на пальце красовался именно этот камень. Наверно, перстень уже не снимается…

— Не говори глупости, а? — бесцветным голосом проговорил Шани. — Я за своих близких боюсь. Их у меня не так много. И ты знаешь, мне бы не хотелось идти на опознание и устанавливать твою личность по кускам мяса.

Несса отвела взгляд и решила перевести разговор на другое.

— А лорд Кембери? Он жив?

Император отлично владел мимикой, но тут то ли усталость сказалась, то ли что-то иное — но кривой и весьма неприятной гримасы он не удержал.

— Лорд Кембери погиб, Несса. Его контузило, произошло кровоизлияние в мозг, и он умер спустя несколько часов после взрыва.

Несса ахнула. В старом новом мире Кембери почти стал ее единственным другом — и вот его уже нет, словно кто-то огромный и властный стирает из ее жизни всех, кто хоть сколь-нибудь дорог, пролагая вокруг нее полосу отчуждения.

— Умер…, - тихим горестным эхом откликнулась Несса. Будто со стороны она увидела себя — похудевшую, изможденную, плачущую и бесконечно несчастную. Шани встал из своего кресла и, сев рядом с Нессой, привлек ее к себе и обнял — так успокаивают детей, которые боятся чудовищ во тьме спальни.

Так они и сидели вдвоем, пока в комнату не вошел Андрей с лекарствами.

За всю свою долгую жизнь, наполненную самыми разнообразными событиями, Андрей так и не научился подслушивать и подсматривать — существование в тоталитарном государстве земной Гармонии обострило в нем понятие личного пространства, которое он считал священным и не имел права нарушать. Однако судьба, словно издеваясь над моральными принципами доктора, то и дело подводила его к ситуациям, в которых он видел и слышал то, что его не касалось — дважды за два дня.

В первый раз он услышал чужой разговор тогда, когда сидел в библиотеке, разбирая собственноручные записи великого аальхарнского лекарника Брайсу — библиотека граничила с Красным кабинетом императора, и Андрей в подробностях услышал беседу Шани и Мари, странной девушки, которая в страшный вечер взрыва на карнавале привезла во дворец контуженную Нессу. Андрей видел эту Мари всего два или три раза, в которые она максимально вежливо раскланивалась с ним — ее красивое лицо при этом ничего не выражало, словно девушка вообще не могла испытывать те или иные чувства. Впрочем, сейчас она плакала.