Вадим Арчер - Алтари Келады Страница 31

— Как это было, парни? — спросил он.

В рассказе Витри не оказалось ничего, что могло бы объяснить случившееся. Маг сосредоточенно задумался, вспоминая все, что узнал об алтарях за годы обучения при храме Саламандры, но не мог припомнить ни слова о чем-нибудь подобном.

— Я не знаю, в чем дело, — нахмурился Гуратта. — Вам нужно рассказать это высшим магам. Идите в Оккаду или в храм Саламандры.

— А здесь, в Цитионе, нет высших магов? — спросил Витри.

— Есть один сильный маг, но он высокого рода и очень богат. Вам к нему не попасть. — Гуратта прошелся взглядом по крестьянской одежде лоанцев. — Без рекомендации.

— Вы можете дать ее нам?

— Конечно, нет. Кто я такой, чтобы давать вам рекомендацию к самому Равенору?

Витри и Шемма стояли молча, не зная, как быть. Гуратта, тоже заинтересованный в деле, предложил лоанцам.

— На базарной площади стоит дом купца Тифена. Тифена знают в городе и уважают не за то, что он богат, и не за то, что он снабжает товарами двор самого правителя. Это человек порядочный и неравнодушный к чужим бедам. Попробуйте обратиться к нему за помощью. Тифен не владеет магией, но хорошо знаком с магами. Феникса, и сын у него маг. Если вы сумеете уговорить Тифена, он даст вам рекомендацию и к Равенору, и к оккадским магам, — в ответ на благодарность Витри Гуратта только отмахнулся. — Пустяки! Я буду рад, если найдется маг, который умеет возвращать силу алтарям. Мало ли что еще может случиться!

Был уже вечер, когда лоанцы вышли от мага. Они возвращались в гостиницу усталые и голодные, начиная понимать, каким трудным оказалось порученное дело.

— Пора ехать назад, в Лоан, — сказал Шемма. — Мы ничего больше не сделаем. К Тифену, наверное, тоже не попадешь без рекомендации.

— Но ведь мы еще не пробовали встретиться с ним! — возразил Витри. — И где у тебя деньги, чтобы рассчитаться с Тоссеном, вернуть сельчанам? Ведь дело-то мы не сделали.

Шемма уныло вздохнул.

— Мы здесь всего один день, а ты хочешь бежать обратно, — продолжал Витри. — Дело твое, ты уже поступал по-своему, а я останусь здесь и добьюсь встречи и с Тифеном, и с Равенором. А если потребуется, поеду и туда, куда они посылают… в Оккаду эту или в храм. Я не могу вернуться назад с пустыми руками.

Шемма опять вздохнул. Дорожные заботы и лишения не нравились табунщику, но он чувствовал правоту своего спутника.

— Нет уж, вместе так вместе, — рассудил Шемма. — Как я появлюсь там один? — добавил он, побаиваясь, что Витри в одиночку сделает дело и явится победителем после его бесславного возвращения.

— Хорошо, — сказал Витри. — Не будем больше говорить о возвращении, а лучше займемся нашим делом. Скампада, наверное, уже вернулся. Может быть, он поможет нам с деньгами.

Скампада, действительно, уже вернулся в гостиницу. Он ушел из дворца раньше обычного и в отличном настроении. Сегодня, как и всегда, он проводил послеобеденное время за поисками сведений о камнях Трех Братьев. Книги, в которых Скампада надеялся найти хоть что-нибудь, были давно прочитаны. Он начал просматривать полки подряд и обнаружил книгу, которая заинтересовала его. Книга была написана во времена Эмбара, одним из его военачальников, и называлась по-старинному длинно и вычурно: «Жизнеописание Сиркоттана, храброго воина, и его опасных и удивительных приключений в землях уттаков». Стиль книги был тяжеловат, но простая, естественная интонация очевидца увлекала и затягивала.

Сиркоттан повествовал о сражениях с уттаками, о дворцовых обычаях тех времен, о том, как попал к уттакам в плен и не был съеден, потому что племя воевало удачно и было достаточно убитых. Он описывал свою жизнь в плену, нравы и привычки уттаков. Зная, что его съедят, когда удача отвернется от племени, Сиркоттан решился на побег. Спасаясь от погони, он сбился с пути и был вынужден переправиться вплавь на остров Керн, расположенный к северу от Келады.

Начав читать книгу, Скампада не мог от нее оторваться. Ему нравились меткие характеристики, точные описания быта и нравов, мест и поселений, изложенные храбрым воином. Он с интересом прочитал описание острова Керн, о котором мало что было известно, рассказ про огнедышащую гору на острове и про племя мирных жителей у ее подножия, приютившее Сиркоттана.

Очередная фраза книги заставила Скампаду вздрогнуть. Сиркоттан, описывая быт кернского племени, рассказывал об идоле, стоящем посреди поселения. Огромный идол из серого камня был одноглазым. В глаз был вставлен большой пурпурно-красный драгоценный камень, переливающийся тысячами граней. Форма камня повторяла глаз, напоминая треть яблока, идущий от него свет был заметен не только по ночам, но и в пасмурные дни.

Скампада еще и еще раз перечитывал описание камня. Это был несомненно, Оригрен, Средний Брат. «Сто пятьдесят лет назад… — подумал Скампада. — Там ли он сейчас?» О том, как с ним расплатится Каморра, если отправится на Керн и не найдет там камня, Скампаде не хотелось и думать. В подтверждение слов следовало показать книгу, и тогда задаток, полученный от Каморры, можно было бы считать отработанным. Чтобы книга не затерялась на полках, он положил ее отдельно, на маленький столик в углу, намереваясь унести после получения денег за родословную.

Когда Витри и Шемма вернулись в гостиницу, Скампада сидел в ресторанчике, заказав свои любимые блюда. В этот вечер он был особенно приятным собеседником, и у его стола не смолкали разговоры, смех и шутки. Настроение Скампады ничуть не омрачилось, когда подошедший Тоссен сообщил ему, что двое молодых людей, прибывших утром, хотят поговорить с ним. Это означало добавочные заботы, и больше ничего, но Скампада был в духе.

После ужина он зашел в комнату к лоанцам.

— У вас какое-то дело ко мне, молодые люди?

Витри строго взглянул на Шемму, и тот начал.

— Понимаете, ваша милость, у нас случилось несчастье. Когда мы ехали сюда по ущелью… очень опасное место… у нас оторвался один мешок и упал в пропасть. Там были все наши деньги. — Шемма стеснялся в открытую попросить денег и начал постепенно подводить разговор к цели. — Мы никого здесь не знаем, а вы такой добрый человек… вы нам сразу понравились. Не могли бы вы… подсказать, как быть…

Скампада все понял еще на слове «деньги». Лоанцы не ошиблись, в глубине души он был добрым человеком и никогда не отказывался помочь, если это не требовало денег. Хорошее отношение людей было для него ценностью, в которую стоило вкладывать труд, но не деньги, которые являлись конечной целью вложенного труда. Одному Скампаде было известно, как непросто заработать на жизнь, достойную сына первого министра.