Ольга Романовская - Перстень Мериада Страница 31

Осматривая "свои владения", девушка обратила внимание на накрытую восточной шалью картину, висевшую над камином в гостиной. Встав на цыпочки, она заглянула под ткань.

— Как они могут прятать такую красоту! — удивлённо воскликнула девушка, вглядываясь на портрет женщины в тяжёлой позолоченной раме.

Несмотря на то, что лак успел потемнеть, а красочный слой покрыла сеть кракелюров, полотно все еще сохранило свою прелесть. С поясного портрета на Стеллу смотрела женщина с роскошными рыжими волосами, убранными под жемчужную сетку. На ней было светлое платье со скромным декольте и затейливыми прорезными, давно вышедшими из моды рукавами. Почти никаких украшений — только на линии втачивания рукава поблёскивали подвески — бриллианты на голубой атласной ленте. На полностью нивелированной корсетом груди (слава богам, сегодня уже не ломают рёбра!) тускло поблескивает медальон с неясной гербовой гравировкой.

* * *

Храм Миарона располагался в южной части города, Это был целый комплекс построек, сгруппированных вокруг круглого здания с колоннадой, к которой вели шесть ступеней. Стелла вошла в него в сопровождении дяди; свита почтительно осталась ждать их у входа.

Внутри пахло лавандой и миррой.

Вокруг небольшой белой стелы толпились люди: некоторые плакали, другие, встав на колени, молча целовали холодный камень.

— Это и есть Белый камень, — шепнул племяннице Наваэль. — Пойдём, поклонимся ему.

При виде короля люди почтительно расступились и торопливо вышли в боковые двери. Храм опустел.

Стелла подошла к стеле и прочитала выбитую на ней надпись: "В вихре времени не забывай своих предков, храни память о прошедшем и извлекай из него уроки". Мудрые слова.

Проникнувшись благоговейным чувством, принцесса поклонилась Белому камню. К ней тихо подошёл Наваэль. Встав на колени, он что-то шептал, почти прижавшись лбом к полированной холодной поверхности. Интересно, сколько поколений людей вот так молились, как он? И помог ли им этот камень?

— Может, мне отойти? — Бестактно подслушивать чужие откровения.

— Ты мне не мешаешь — мне нечего скрывать. Я прошу тебе счастливой дороги и долгих лет жизни. Встреча с Вильэнарой — не развлечение, а поездка в Дакиру — не прогулка, — грустно усмехнулся король.

— Одну такую прогулку я уже совершила. А откуда ты знаешь, что я еду к Вильэнаре?

— У всего есть уши, — поднявшись на ноги, ответил Наваэль. — Если ты ничего мне не рассказываешь, мне обо всём докладывают мои поданные. Вспомни, ведь ты была у Визара не одна.

— Терпеть не могу доносчиков! — прошипела девушка. Нахмурившись, она бросила взгляд на дядю — тот снова углубился в молитву, однако на колени больше не становился.

Стелла в задумчивости прошлась по храму, рассматривая скромный геометрический декор. Монохромные прямоугольники и треугольники — и, исключение из правил, мозаичные медальоны под потолком с изображением цветов. Девушка скользнула взглядом вниз по стене, к глубокой нише у одной из боковых дверей — там стоял ящик для пожертвований. Ей стало скучно.

Вошёл священнослужитель в длинном, подпоясанном кожаным поясом кафтане и поправил свечи в светильниках.

— Дядя? — Стелла осторожно дотронулась до рукава короля. — Дядя!

— Что? — Он вздрогнул, словно очнувшись от глубокого сна.

— Извини, что отвлекаю, но у меня вопрос… Почему вы все покланяетесь этому камню? Откуда он? Но если я тебя отвлекаю, так и скажи, я просто тихо постою в уголке и спрошу у него, — она указала на священнослужителя. — Или с ним нельзя разговаривать?

— Да нет, я тебе отвечу. Этот камень был ниспослан нам небесами. Говорят, он упал с неба, когда наши предки только-только собирались основать Розин. Слова, высеченные на нём, принадлежат Миарону. Явившись во сне нескольким своим служителям, он велел поклоняться этому камню как своему земному воплощению. Ты, наверное, заметила, что в храме нет ни одного изображения бога? — улыбнулся Наваэль.

— Да, заметила. Это как-то связано с камнем?

— Конечно! Подарив нам этот камень, Миарон запретил изображать его. "Не распространяйте лжи", — сказал он и был прав: зачем нам его изображения — у каждого сиальдарца есть собственный образ в сердце.

Почувствовав, что племянница невнимательно его слушает и еле-еле сдерживает зевоту, король поспешил закончить "паломничество к святым мощам" (так потом назвала поход в храм Миарона принцесса) и отвезти её во дворец обедать.

Стелла любила сидеть вечерами в гостиной. Там было темно, приятно пахло деревом, и… стояло чудесное, обитое плюшем кресло. После ужина — ужинала девушка обычно в своей столовой, избегая присутствовать при нудных политических спорах и утомительном, скрупулезном выполнении всех формальностей придворного этикета — она брала вазочку с фруктами и немного вина и шла сюда, в гостиную, где никто и ничто не могло её потревожить.

Тем вечером Стелла тоже сидела в гостиной и допивала бокал вина, которое подавали за ужином. Случайно бросив взгляд на портрет над камином, она вздрогнула: ей показалось, что женщина моргнула.

— Нет, мне просто показалось! — успокоила себя принцесса, отставив бокал в сторону. — Тут темновато, я немного выпила…

Она встала и зажгла свечи. Не поленившись, девушка даже забралась на стол и с помощью специального приспособления зажгла старинную люстру, издали напоминавшую паучиху.

Стелла подошла к камину и в задумчивости остановилась перед таинственным портретом. Ей снова стало не по себе от ощущения, что от картины веет человеческим теплом и розовой водой — будто последним аккордом каких-то духов.

Принцесса встала на цыпочки и коснулась кончиками пальцев нарисованного платья — как и положено, оно было шершавым и… объемным! Его можно было потрогать, смять пальцами. Пораженная этим открытием, девушка отскочила, споткнулась о ножку кресла и чуть не растянулась на полу.

— Это бред, просто бред! — шептала она, не сводя глаз с картины.

Красочный слой на портрете покрылся зыбью, изображённая на нём женщина повернула голову сначала направо, потом налево, словно разминая затёкшую шею. Из глубины полотна появилась доселе не видимая рука и свесилась из рамы. Она была тонкая, с отполированными розовыми ноготками. Потом появилась вторая рука, такая же ухоженная, с массивным золотым перстнем с топазом на безымянном пальце. Женщина ещё раз повернула голову, на этот раз налево, и, упершись, руками о раму, покинула портрет.

Стелла наблюдала за этим, раскрыв рот.

— Здравствуйте, — улыбнулась женщина с картины.