Татьяна Солодкова - Витражи Страница 31

– Господи, нет! - я не смог сдержать возгласа. Так вот почему он мне не ответил на мой вызов. Вот почему у Захара был такой голос…

– Он пропал вчера, - все тем же мертвым голосом сообщил мне Захар. - Мы нашли его слишком поздно…

Я не нашелся, что ему ответить. Я не знал, что со мной, я будто только что потерял кого-то такого родного и близкого. Я никогда не любил его, никогда не принимал в серьез, вечно отказывался подчиняться, даже угрожал… А теперь его нет. Не то что он был мне близок, просто он был частью моей жизни, тем, кого я видел и выслушивал ежедневно на протяжении пяти лет. И чего ради он принял бессмертие, тем самым отказавшись от семьи и детей? Он думал, что будет столетиями хранить магические заветы, а его прирезали, как поросенка к обеду. Мерзко, как же мерзко было на душе! Отвратительно!

Глаза мертвеца были все еще открыты, а на лице осталось выражение… нет, не страха - изумления. Наверное, перед смертью, он тоже задавал себе вопрос, ради чего он потратил жизнь на магические правила, а не на личное счастье…

Эти глаза… Почему они до сих пор не закрыли их? Могли бы отдать дань уважения покойному. Или хотели, чтобы все увидели каждую деталь? Спасибо, насмотрелся.

Я сделал шаг и провел рукой по мертвому холодному лицу. Веки опустились.

Я уже капитально обмозолил журналистам глаза, потому как уже второй час не уходил с балкона. Пачка сигарет кончалась, а мне было все так же скверно. Что же эта проклятая магия дает, кроме смерти? Власть? Да какая, к черту, власть! Иллюзию власти и смерть - вот то, что получает каждый маг.

Лена вернулась с работы, а я все еще торчал на балконе. Стас и был дома, но он что-то сегодня не горел желанием испытывать мои нервы.

Вскоре Лена вышла на балкон.

– Может, хватит?

Я не ответил. Слова были не нужны, она и так меня прекрасно понимала, поэтому больше ничего не сказала, а просто пристроилась рядом, как и я, опершись о балконные перила.

– Знаешь, что самое скверное во всей этой истории? - сказал я. - То, что его некому оплакать. Его никто не любил. Совсем никто. Ни одна живая душа.

– А ты?

– Нет. Но его смерть меня пошатнула.

– А Игорь? Они попробовали через него выйти на Кришну?

– Как же! - это вообще было самым диким и глупым, то, что побудило меня хлопнуть дверью и покинуть общество Стихий, Акварели и Захара с Сыриным, причем, меня явно не отпускали. Естественно, я не имею право встать и покинуть собрание, когда тут собрались такие важные персоны! Зато они могут не принимать меня всерьез даже теперь, когда ситуация совершенно вышла из-под контроля и катится под гору с ускорением, которое эти упрямцы сами же ей и придают. - Они не приняли мои слова как точку отправления. Видите ли, нельзя действовать сумбурно, необходимо все выяснить об этом Игоре Брагине, найти его слабые стороны, вынуть сотрудничать в обмен на что-нибудь, а не силой. Спасибо, Денис, за информацию, но действовать быстро нет смысла, так что осади коней…

– Так и сказали?

– Захар начал, Почвин закончил, Огнев поддержал, Водуница согласно закивала. И Акварель сказала, что полностью согласна. Для них я по-прежнему пацан, который ни черта не смыслит, но рвется в бой. А потом мне еще прочли лекцию, что нужно работать в команде, а не самостоятельно… Короче, я сорвался с места и ушел. Маги мрут как мухи от дихлофоса, а они по-прежнему все взвешивают и рассчитывают. Взвешивают и рассчитывают! А потом звонят ни о чем не подозревающей молодежи, заявляя: "Я друг твоего деда, надо встретиться". А позже подсаживаются в транспорте, касаются тебя, пробуждая неведомое, и тебя весь день рвет на части и выворачивает наизнанку, потому что в тебе просыпается ЭТО - смертельный вирус под названием МАГИЯ. И жизнь ни в чем не повинных людей летит ко всем чертям, а они все взвешивают и рассчитывают, взвешивают и рассчитывают… - я все говорил и говорил, и не мог остановиться. Что они сделали со мной? С Красовым? С Игорем Брагиным? Да и кто вообще эти загадочные "они"? - Когда-то мне показалось, что я могу изменить мир. Я ошибся, потерял Сашку, понял, что не всесилен, хотел порвать с магией, но мне не дали… И тогда мне снова показалось, что я могу изменить многое, что у бесконечности нету границ, и никто мне не в праве ничего запретить. А жизнь с каждым днем все жестче тыкает меня носом в реальность. Наверное, я трус, ведь даже во сне… Мне снится сон, где я стою перед врагом, но вместо того, чтобы бороться, я кончаю с собой. Может, это и есть моя сущность? Мне легче погибнуть, чем восстать, может, именно поэтому я так часто рискую? Чему я могу научить Стаса? Заклинаниям? Уже. Но он еще не маг. Это очевидно. Но маг ли я? А они все взвешивают и рассчитывают, не понимая, что, пока тянут время, миллионы магов по всей земле приходят к выводу, что их сила, магия - это только иллюзия, которая, к тому же, ничего хорошего не приносит. Все взвешивают и рассчитывают, взвешивают и рассчитывают…

Лена положила мне ладошку на плечо и просто поинтересовалась:

– Тогда, скажи мне на милость, почему и ты сейчас тратишь время, переводя сигареты и тоже взвешивая и рассчитывая, словом, злясь на тех, кто все равно не поймет то, что ты пытаешься им сказать? Почему же ты уподобляешься им? Почему ты не делаешь то, что требует твое сердце? Что бы ты там не говорил, ты единственный, кто по-своему, но любил Красова, потому что ты по-настоящему переживаешь из-за его смерти. Так дерзай, докажи в очередной раз, что ты сможешь.

Я повернулся, чтобы встретиться с ее блестящими серыми глазами.

Я сжал ее кисть.

– Что бы я без тебя делал?…

– Курил бы, - ответила она. - Не переживай, я всегда буду с тобой. Только перестань раскисать и внушать самому себе, что ты ни на что не способен.

Я кивнул.

– Я сам найду Игоря Брагина.

12 глава

Иногда лучше проигнорировать советы и поступить по-своему… Даже если ты ошибаешься.

Я перерыл уцелевшие после пожара книги с заклинаниями в поисках того, которое можно было бы использовать.

Проблема была в том, что я совсем не знал сына Брагоса. На поиск существовала уйма заклинаний, но все они требовали близкого знакомства с "жертвой". К сожалению, наше первое знакомство близким назвать было нельзя, даже обладая всем оптимизмом Вселенной. Игорь дал ясно понять, что я его враг, причем, ненавистный весьма яростно. И что же теперь?

Голова просто пухла. Время шло. Четырнадцатое мая, двадцать пять магов… Время не шло, а беспощадно летело, не обращая на мои старания никакого внимания.

– Черт! - я выругался вслух, впрочем, в комнате был только Емельяныч, а он видел меня уже во всех проявлениях: в радости, в горе, в истерике, в отчаянии, в ярости. Его стесняться смысла не было.