Кристофер Банч - Король-Демон Страница 31

Так вот, сейчас я видел перед собой ловца крыс. Но как выяснилось позднее, всем предстали разные образы. Кто-то видел няньку, прогонявшую детские кошмары, другой — торговца, убившего собаку, напугавшую этого человека в детстве. Карьян утверждал, что это был крестьянин-сосед, выбежавший в поле и спасший его от разъяренного быка.

Мой ловец крыс поднял с земли одну змею, вдруг выросшую до трех футов в длину. При этом, казалось, он разом поднял всех змей. Ловец крыс подержал змею, глядя, как она злобно шипит и извивается, потом отбросил ее в сторону. Но гадина не упала на землю; она просто бесследно исчезла, а вместе с ней и все остальные, и каменные плиты двора стали чистыми.

Взревев от ярости, Амбойна начал водить руками, читая новое заклинание. Меня затошнило. В небе над головой столкнулись могучие ветры. Ловец крыс, пошатнувшись, схватился за бок, стараясь удержаться на ногах. Вздрогнув, словно от невидимого удара, он попятился назад, и уланы застонали: мы были обречены.

Но в это мгновение ловец крыс распрямил плечи и заговорил мягким голосом провидицы Синаит:

О коротышка,

Полный ненависти!

Ты не признаешь закона,

Ты служишь злу.

Есть ли кто-нибудь,

Кто замолвит за тебя слово?

Ловец крыс остановился, словно вслушиваясь в ответ, хотя я ничего не услышал. Затем он продолжал:

Умирающий голос,

Мертвый голос -

Это осталось в прошлом.

Нет никого, Жалкий коротышка.

Я спрашиваю Ахархела,

Но нет никого.

Ни Варума,

Ни Шахрийи,

Ни Джакини,

Ни Элиота,

Ни Воды,

Ни Огня,

Ни Земли,

Ни Воздуха.

Нет никого.

Нет никого, кроме Нее.

Я не могу называть Ее по имени.

Она встретит тебя с распростертыми объятиями,

Она укроет тебя,

Она примет тебя к себе,

Она вернет тебя на Колесо.

Ловец крыс взял ландграфа Молиса Амбойну двумя пальцами, и тот вдруг снова стал обычного размера. Воплощение Синаит поднесло каллианца к лицу, с любопытством разглядывая его, как будто перед ним было какое-то неизвестное насекомое. Амбойна ругался и вырывался, но ничего не мог поделать. Наконец ловец крыс презрительно бросил его. Но ландграф не растаял в воздухе; перевернувшись в полете несколько раз, он ударился о каменные плиты, и его тело лопнуло, словно перезрелая дыня.

Какое-то мгновение каллиоты стояли, затаив дыхание; наконец из сотен глоток вырвался стон отчаяния.

— В атаку! — крикнул я.

Мои нумантийцы бросились вперед, сметая все на своем пути. Лишь немногие из каллианцев пытались сопротивляться, да и то когда оказывались припертыми к стене. Большинство обратилось в беспорядочное бегство. Обезумевшие люди неслись, спотыкаясь и отталкивая друг друга. Мы убивали, убивали, убивали, пока наконец убивать уже было больше некого.

Я стоял в комнате, в которой никогда раньше не бывал, расположенной где-то в глубине замка, над трупом человека, пытавшегося защищаться с помощью сабли, но не имевшего понятия, как с ней обращаться, и не понимал, как я сюда попал. Убедившись, что мой противник мертв, я отправился назад в центральный двор.

Встретивший меня капитан Ласта, командир моих уланов, вытянулся в струнку.

— Замок полностью очищен, сэр.

— Хорошо, — сказал я. — Теперь мы должны найти принца Рейферна.

Ласта начал было что-то говорить, но осекся.

— Сэр, пойдемте со мной.

Труп принца Рейферна был распростерт на полу у входа в тронную залу. Возле его правой руки валялся меч, а вокруг лежали тела пятерых убитых каллианцев. Следом за мной подошли Синаит и домициус Биканер.

— Он храбро сражался и умер достойно для торговца, — заметил домициус.

— Он умер достойно, — поправил его я.

Но после случившейся катастрофы слова были бесполезны.

— Хорошо, — сказал император, выслушав мой доклад. Его голос звучал ровно, лицо, глядевшее на меня из Чаши Ясновидения, оставалось спокойным. — Ты будешь замещать принца-регента.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Вопрос о том, можно ли было спасти жизнь моего брата, отложим на будущее. Я пришлю тебе дальнейшие строгие и четкие указания, а также войска, чтобы обеспечить их выполнение.

Но три задачи требуют незамедлительного решения. Во-первых, ты сказал, что, воспользовавшись всеобщим смятением, дочь Амбойны и остальные, захваченные в логове сына этого ублюдка-изменника, бежали. Я хочу, чтобы их всех поймали и предали смерти. Я определю способ казни и сообщу о нем через того, кого пришлю на смену Кутулу. Надеюсь, мой верный страж будет жить?

— По крайней мере, так меня заверила провидица Синаит. От раны в голову он все еще находится в бреду, но со временем обязательно поправится. А ножевое ранение залечивается с помощью заклинания.

— Береги Кутулу как зеницу ока, — сказал император. — Как только он сможет тронуться в путь, пусть немедленно возвращается в Никею. Лучшие знахари страны позаботятся о том, чтобы его выздоровление было полным и как можно более быстрым.

А теперь вернемся к этим подлым каллианцам. Они сделали мне очень больно, и я хочу дать им понять всю глубину их проступка. Пусть твои отряды правосудия вновь пройдут по провинции. Они будут усилены пехотными подразделениями, которые прибудут в Каллио со дня на день. Я хочу, чтобы в каждом селении, в каждой деревне были казнены по два самых уважаемых человека. Если этих людей не удастся найти или каллианцы откажутся выдавать их, вместо них будут казнены по двадцать мужчин и женщин, а деревню предадут огню.

И последний приказ касается Полиситтарии, города, где свили свое логово змеи. Полиситтария перестанет существовать. Я пришлю специальный отряд рабочих, чтобы от города не осталось камня на камне. Земля будет перепахана и посыпана солью.

Каждый десятый житель будет казнен. Один из каждых десяти — мужчина, женщина или ребенок — будет убит. Способ казни не имеет значения. Всех остальных продадут в рабство. Ни одна семья не должна остаться ненаказанной. Те, кого раньше знали как жителей Полиситтарии, будут рассеяны по всем уголкам моего королевства, а их имена, как и название их родины, будут забыты.

Таковы мои приказания, трибун Дамастес а'Симабу. Приступай к выполнению.

Я предвидел, что император захочет наказать мятежную провинцию, но не ожидал от него такой жестокости. Я сделал глубокий вдох, собираясь с силами.

— Нет, мой император, я их не выполню.

— Что? — голос Тенедоса напомнил шипение разъяренной гадины.

— Эти приказания противоречат законам богов и людей. Я не могу подчиниться.

— Ты дал мне клятву в верности!

— Дал, — подтвердил я. — Девиз моей семьи: «Мы служим верно». Но ваши приказания исходят не от головы, а от сердца и по сути своей есть зло. А мой долг — по возможности хранить вас от зла. Вы сами давали клятву править мудро, на благо своего народа и не быть жестоким с подданными. После того как вы произнесли эти слова, я сам возложил вам на голову корону.