Андрей Егоров - Вечный мент или Светоч справедливости Страница 31

Может, все они содержатся за решетками и железными дверьми, обколоты транквилизаторами так, что даже передвигаются с трудом? Воображение нарисовало унылую картину – я со связанными за спиной руками в смирительной рубашке, сижу на койке и гляжу на противоположенную стену. И так несколько лет… Интересно, Андрюша Счастливцев так проводил время?! Или совсем по-другому – кидался на стены и пытался расправиться с санитарами? Сейчас мы это узнаем.

Псевдоохранника я беспокоить не стал, проследовал дальше, на территорию больницы. Там, среди буйной зелени, мне встретился человек в белом халате.

– Здравствуйте, – я поспешил ему навстречу.

– День добрый, – сухо ответил незнакомец.

– Вы доктор?

– Практикант.

– Мне нужен кто-нибудь из врачей. Я бы хотел побеседовать с ним об одном из пациентов.

– Из милиции, что ли? – поинтересовался он и, не дождавшись ответа, сказал: – Туда идите. Во второй корпус. На третьем этаже. Можете поговорить с профессором Тумасяном. Викентий Палычем. Он тут всем заправляет.

Тумасян оказался занят – общался со студентами. Пришлось ждать почти час. За это время я успел изучить целую галерею буйнопомешанных, развешанную по стенам. Только к окончанию лекции профессора Тумасяна я разобрал, что это портреты известных психиатров.

– Викентий Палыч, – обратился я к высокому доктору в роговых очках.

– Да? – Обернулся он ко мне. – Чем обязан?

– Я из милиции, – поведал я, решив не разрушать наметившуюся легенду. – Хотел бы кое-что прояснить. У нас проходит по делу один из бывших пациентов этой больницы…

– Полагаете, я смогу вам помочь?

– Не знаю, хотелось бы. – Я извлек из кармана сделанную накануне фотографию.

Тумасян уставился на нее с таким видом, словно увидел на фото родного дядюшку, которого похоронил много лет назад.

– Пойдемте со мной, – пригласил Викентий Палыч, – в мой кабинет.

Как только дверь за нами закрылась, профессор обернулся ко мне. Лицо его сделалось страшным – глаза расширены, уголки рта подрагивают. Я сразу вспомнил недавнюю галерею лиц – Тумасян отлично вписался бы со своей нынешней физиономией.

– Это он, – заявил доктор. – Где вы взяли это фото, можно полюбопытствовать?

– Сделали, на днях.

– Дайте взглянуть еще разок… Ишь, вырядился в милицейскую форму…

– Ну да, – начал я импровизировать. – На самом деле, я немного ввел вас в заблуждение поначалу. Боялся, вы не захотите помочь в столь деликатном деле. Дело в том, что это один из наших новых сотрудников. Весьма перспективный. Так считает начальство.

– Да он же форменный псих! – выкрикнул Тумасян. – Из неизличимых. Между прочим, бежал из клиники. Вы, вероятно, меня разыгрываете.

– Та-а-ак, – протянул я, – все ясно.

– Что вам ясно? – врач посмотрел на меня над очками.

– Ясно, почему он так странно себя ведет. Придется доложить начальству.

– Да, модели его поведения действительно отличаются от общепринятых, – Викентий Палыч нервно хихикнул. – А вы что, собственно, хотели? Мы имеем дело с буйной психопати ей. Это вам не обыкновенный невроз. Типичный случай шизофрении. Клинической шизофрении. Томограмма его мозга – это же тихий ужас. Я такого в жизни не видел.

– И разгуливает на свободе… – заметил я. – Хорошо, что я к вам заглянул.

– Не просто хорошо, а замечательно, – согласился доктор, – но я здесь совершенно ни при чем. Если хотите знать, да будь моя воля, молодой человек, я бы все сделал, чтобы он из моей клиники никогда не вышел. Этот субъект просто опасен. Если бы вы только знали, что здесь происходило, пока он находился в этих стенах.

– А что здесь происходило? – осторожно поинтересовался я.

– Ну, во-первых, с ним отказывались работать санитары.

– Почему?

– Среди них прошел слух, что со всяким, кто с ним работает, непременно происходит нечто ужасное. Разумеется, речь идет о досадных случайностях. Все эти грубые суеверия, которые бытуют среди персонала. Они никак не могут понять, что имеют дело с буйнопомешанными, и должны быть предельно осторожны. Взять, к примеру, санитара Синицына.

– А что Синицын? – насторожился я.

– Выпал из окна. Повредил позвоночник. Не знаю, ходит ли сейчас. Сильно сомневаюсь. Кукин. Споткнулся на ровном месте, скатился по лестнице. Результат – многочисленные переломы и ушибы. Уволился по собственному желанию. Я уже не говорю о Минадзе…

– Сильно досталось?

– Не то слово. У него перед лицом взорвался ламповый плафон. Бедный парень. Его очень сильно посекло осколками. Операция по их извлечению длилась несколько часов – тридцать швов наложили. Едва не потерял ухо. В общем, кошмар, кошмар! Постойте-ка, – оживился Тумасян, и глаза его радостно заблестели, – если вы его нашли, и собираетесь передавать дело вышестоящему начальству, нельзя ли сделать так, чтобы мы его потом забрали. Он для меня очень важен. То есть не для меня, конечно, а для науки. Это же уникальный экземпляр. По всей видимости, раздвоение личности. К тому же, он считает себя почти бессмертным. Представляете, больной полагает, будто жил еще в эпоху татаро-монгольского нашествия. При этом описывает быт той эпохи скрупулезно, до деталей. И все настолько достоверно…

– Ничего не могу обещать, – сухо ответил я, – это уже наверху будут решать, что с ним делать, и как бороться с его психопатией…

– Как? Как они собираются с ней бороться? – на лице психиатра было написано столько неподдельного любопытства, что я осекся.

– Никак, – сказал я, – скорее всего, просто к стенке поставят, да и все.

– Не смейте! – выкрикнул Тумасян. – Вы что же, не понимаете, что должны действовать в интересах науки! Я буду жаловаться! Я до самого министра дойду!

– Жалуйтесь, – рассердился я, – в конце концов, это вы его на свободу отпустили. А мне теперь разбирайся с ним. – Возмущение мое было отнюдь неподдельным.

– А хотите, – предложил психиатр, – я вам даже заплачу за труды, если только вы отдадите его нам.

– Заплатите? – изумился я. – Вы что же, предлагаете взятку должностному лицу?

Доктор по выражению моего лица понял, что сболтнул что-то не то, и забормотал:

– Правда, зарплата у меня совсем небольшая, но, сколько смогу, как говорится, ради науки… – Тут в голову Тумасяна пришла очередная безумная идея. – А ну! – Он надвинулся на меня. – Говори, кто ты такой?! Ты, ведь, не из милиции, так? Узнал, что его нашли, и решил почву прощупать. Аспирант Капитонова? Я угадал?

– Да вы что!? – возмутился я. – Какого еще Капитонова?!

– Не прикидывайся дебилом, парень. Я как только тебя увидел, сразу понял, ты от Капитонова.

Я решил, что все мозгоправы немного с придурью. Взять хотя бы моего любимого психолога. Но он, по крайней мере, не орет, как полоумный. А у этого глаза налились кровью, и стали похожи на две спелые вишни. Складывалось ощущение, он вот-вот кинется на меня с кулаками.