Андрей Смирнов - Чернокнижник Страница 31

— А если я его туда приведу?

— Ничего не будет. Если ты притащишь туда кого-нибудь постороннего, ты вспугнешь Тайну и она сбежит. Кстати, это же произойдет в том случае, если ты начнешь болтать об этом месте направо и налево.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросила Эльга.

Уилар устало вздохнул.

— Я не знаю, с чем именно ты столкнулась, и поэтому не могу ответить на твой вопрос. Могу лишь указать тебе на две возможности. Либо все это твоя галлюцинация, либо нет. Если это галлюцинация и самообман, то и говорить не о чем. В этом случае, что бы ты ни делала, ничего не изменится. Если же это не галлюцинация — значит ты столкнулась с Тайной. В этом случае у тебя опять-таки есть две возможности для действий. Во-первых, ты можешь ничего не делать. Через четыре дня мы уедем из города и этот вопрос будет закрыт сам собой. Во-вторых, ты можешь попробовать поймать Тайну. То, что получится в результате, также можно свести к двум возможностям. Либо у тебя получится, либо нет. Неудача предполагает множество вариантов, начиная потраченным впустую временем и заканчивая мучительной смертью. Успех… это и есть успех. Получишь приз.

— Какой приз?

— Откуда я знаю?

Повисло молчание. Уилар, казалось, совершенно погрузился в чтение. Эльга уже собралась уходить, когда колдун вдруг поднял голову и спросил:

— Кстати. Ты часто видишь такие вещи?

Эльга покачала головой.

— Нет… Теперь — нет. Когда я была маленькой, это случалось чаще. Многие вещи, которые окружали меня, были пугающими.

— Приятно слышать, что ты хотя бы об этом помнишь. Обычно люди сначала учатся не обращать на Тайны внимания, затем они учатся забывать об этом, а затем — забывают и о том, что что-то забыли.

Эльга подумала и спросила:

— А как мне надо ее ловить?

— Ты что, ждешь от меня подробных инструкций? Совершенно напрасно. Когда маленьких детей учат ходить, им не объясняют, как это делать. Им просто говорят: «иди ко мне». И они либо идут, либо нет. Однако поскольку я не горю желанием чему-нибудь тебя научить — я даже и призывать тебя ни к чему не буду. Тебя позвало то, что сидит в подвале, — вот у него и спрашивай, чему и как оно собирается тебя учить.

— А что там может быть?

— Все, что угодно, — Уилар сделал короткую паузу, а затем добавил: — Между прочим, сейчас у меня тоже есть выбор. Я могу продолжать болтовню с бестолковой необразованной девчонкой, а могу вернуться к изящным стихам Сежалэра Санскали. Как ты думаешь, какой выбор я сделаю?

…За окном была уже глубокая ночь, а Эльга никак не могла уснуть. Как она ни пыталась устроиться поудобнее, сон не шел, а в голову постоянно лезли разные мысли. Она вдруг осознала, что находится в комнате совершенно одна. Казалось бы — что тут такого? Но… Детские страхи, над которыми она посмеялась бы при свете, здесь, в темноте, уже не казались такими смешными. Она поняла, почему дети боятся темноты… нет, не так, — она поняла, почему взрослые ее не боятся. Они просто привыкли ее не замечать, не думать о ней; дети еще так не умеют. «Взрослые, — подумала Эльга, — похожи на слепых, чувствующих себя уверенно в одной клетке с тигром только потому, что не видят его». Она стала судорожно думать о том, чем можно было бы осветить комнату. При этом она боялась пошевелиться, даже моргнуть — ТО, что скрывалось в темноте (тот самый тигр), могло отреагировать на любое ее движение мгновенным нападением. Она лежала и молила Бога, чтобы кто-нибудь зашел в комнату и избавил ее от этого кошмара. Но никого не было. У нее в комнате была масляная лампа, но не было ничего, с помощью чего можно было бы зажечь огонь. Потом она вспомнила, что на первом этаже есть камин. Возможно, угли еще не совсем потухли. Она может пробраться вниз, зажечь лампу и прогнать тьму. Вот только… Как поступит тигр, если она встанет и начнет перелезать через его полосатое тело — собираясь в перспективе добраться до дверцы и выбраться из клетки? Эльга скорее доверилась бы тигру, чем темноте. Но выхода у нее не было. Темнота могла съесть ее в Любой момент, независимо от того, будет ли она двигаться или нет.

…Она долго не могла решиться. Чем дольше она тянула, тем хуже становилось. Она чувствовала, как страх собирается где-то у нее внутри, копится и копится, постепенно распирая легкие, готовясь в любую секунду вырваться наружу истошным визгом… Она не закричала только потому, что ясно представила, что с ней сделает Уилар, если она разбудит его посреди ночи.

Уилар был таким же, как эта темнота, плоть от плоти ее (если, конечно, предположить, что у темноты может быть плоть). Разозлить его — перспектива ничуть не лучшая, чем и дальше терпеть эту муку. В конце концов она все-таки заставила себя сесть и спустить ноги на пол. Ничего не произошло. Закутавшись в одеяло, она сделала первый шаг к двери, ожидая, что темнота вот-вот придет в движение и вцепится ей в спину. Но темнота по-прежнему бездействовала, только ухмылялась, наблюдая за ней из разных углов. Эльга на ощупь нашла ручку двери, потянула на себя и вышла в коридор. Холодный пол обжигал ноги. Деревянные ступени поскрипывали, пока она спускалась вниз. Повернув голову в ту сторону, где должен был быть камин, Эльга поняла, что огонь давно умер и угли остыли. Надо было возвращаться — так же, как она пришла сюда, на ощупь. Тьма была плотной и душной. Эльга несколько раз открыла и закрыла глаза. Никакой разницы.

Вернувшись в комнату, она села на сундук у двери. Теперь, когда стало ясно, что ее затея с масляной лампой провалилась и нет никакой надежды прогнать тьму, она вдруг обнаружила, что может думать о чем-то еще, кроме своих страхов. Тьма играла с ней, как кошка с мышью. Возможно даже, ей удастся дожить до утра. Возможно, ее оставят в покое, если она будет вести себя так, как вела всегда. Если она ляжет под одеяло и притворится, будто бы спит. Возможно, ей позволят опять научиться не обращать внимания на тьму, затем позволят забыть, а затем позволят забыть о том, что она что-то забыла…

Это было бы проще всего. Эльга уже собиралась так и поступить, но…

«Уилар говорил, что если сделать то, чего больше всего боишься, что-то может измениться, — пришла сумасшедшая мысль. — Темнота охотится за мной. Что, если я начну выслеживать ее так же, как она выслеживает меня?.» Как только появилась эта мысль, пришло и ясное осознание того, насколько опасным может быть это занятие. Вполне возможно, что до сих пор она оставалась живой только потому, что тьма относилась к ней с пренебрежительным снисхождением, как и ко всем остальным людям на земле. Но если она перестанет делать вид, будто тигра нет с ней в одной клетке, игра в поддавки закончится. И либо тигр разорвет ее, либо…