Волчий пастырь. Том 3 (СИ) - Delacruz Angel Страница 32

Для меня все уже закончилось и явно закончилось… неплохо, как минимум. Но я прекрасно осознавал, что та битва за мое здоровье, которая недавно здесь происходила, накалом и риском ничуть не уступала той, которая свершилась недавно между мной и Хейгом на поле тинга.

Ливия, кстати, не спала. И когда я открыл глаза и пошевелился, она почувствовала, что я проснулся. Она приподняла голову, и наши взгляды встретились. Взгляд у нее сейчас серый, с металлическим отблеском; лицо сильно осунувшееся, крайне усталое, под глазами темные круги.

«Спасибо», – беззвучно, одними губами, произнес я.

«Ты как?» – так же беззвучно ответила она.

«В порядке».

Ливия кивнула, устало усмехнулась и, перестав ко мне плотно-плотно прижиматься, откинулась на подушку. Да, ей сейчас непросто – она на грани полного утомления и даже, явно вижу, потери сознания от упадка сил. С одной стороны, казалось бы – лежи, да грей своим телом. Но все не так просто – отогревать меня, так как это делали они с Дженнифер, аккуратно делясь жизненной силой – тяжкий труд. Балансировка на лезвии бритвы – и слишком много не отдашь, опасно отравлением и повреждением энергетических каналов, и слишком мало – иначе цели лечения можно не достигнуть.

Ливия между тем, тяжко вздохнув, еще чуть-чуть отодвинулась, давая мне возможность подняться. Намек я понял – нечего разлеживаться. Дженнифер, когда я выскользнул из ее объятий, даже не проснулась – лишь негромко простонала, переворачиваясь на другой бок. Она, судя по виду, совсем недавно провалилась в тяжелый сон, донельзя утомленная. Неудивительно – гораздо менее сильна и опытна, чем Ливия, и с более низким кругом владения. Пусть и пользуется расположением богини Живы, но, во-первых, богиня сейчас далеко, а во-вторых, даже это помогает не сильно. Ювелирно отдавать свою жизненную энергию – трудозатратный процесс. И минувшая ночь ей далась наверняка тяжелее, чем Ливии.

Чтобы не беспокоить Дженнифер – если она сейчас проснется, заснуть ей будет крайне тяжело, я, выбираясь с кровати, аккуратно перелез через Ливию. Она в процессе, когда я оказался прямо над ней, мне едва улыбнулась и подмигнула.

В ответ только хмыкнул: хорошее настроение – это хорошо. Выскользнув из-под одеяла, я отвернулся. Ливия не заметила, что после этого я бросил на нее украдкой взгляд. И увидел, как улыбка ушла у нее с лица, как она приоткрыла рот в тяжелом дыхании, как у нее на лбу набухают капли пота.

Откат пошел – наверняка именно она настраивала ментальную привязку нашей связи. У Дженнифер, кстати, это могло бы получиться легче – мы с ней все же переспали, и это не было быстрым сексом. Но у Дженнифер пока для таких операций не хватает опыта.

Кстати, это ее недавнее «прости, я все объясню» довольно прозрачно намекает на то, что поспешное бегство с бала было не совсем самостоятельным решением, и все же богини вмешивались. Или же просто Дженнифер поняла, что глупость сделала. Впрочем, неважно – к вечеру, или скорее всего к завтрашнему дню, в себя придет, время поговорить у нас будет.

Несмотря на остаточное морозное оцепенение от анабиоза, я обратил внимание, что в комнате жарко – даже горел камин, в котором потрескивали дрова. Странно. Накрыв получше Ливию меховым одеялом, я подошел к стулу, на котором меня уже ждал новый мундир. Серый, с оттенком льдистой голубизны, с черными вкладками на плечах и поясе.

Офицерская повседневная форма Девятого легиона. Моя форма, Корпуса, после того как Ливия торопливо срезала китель, пришла в негодность. Интересно, а тот мегамозг, кто готовил для меня одежду, вообще подумал, как я… Хотя простите, погорячился. Тот, кто готовил для меня одежду, обо всем подумал: имперские знаки различия Ледяного легиона с приготовленной для меня формы все удалены, а на груди красуется расправивший крылья черный орел Ап Трогус. Кто-то организовал уже за ночь, надо же – причем кто-то, кто знает, что по праву крови я могу претендовать на право называться одним из владык Севера. Местного, неправильного Севера, конечно же – потому что истинный Север – это Варгрия.

Но прежде чем облачиться в подготовленную одежду, я прошел к зеркалу в дальнем углу комнаты. К трем черным шрамам от варгрийского когтя на плече добавился тонкий черный шрам на лице – под острым углом пересекая бровь со лба на висок. Да, хорошо, что касание летящего меча было минимальным – еще бы чуть-чуть, и закончился бы Кайден Доминик Альба де Рейнар.

Но кроме четвертого черного шрама появилось новое, очень удивительное и даже шокирующее изменение в моем внешнем виде. Видимо, с лечением все действительно оказалось непросто, и адское пламя проникло в энергетический каркас очень глубоко, так что без отката способностей восстановить меня «в обычном виде» почти не представлялось возможным.

Ливия решила проблему неожиданно: она интегрировала шрам от адского пламени в усиливающую татуировку. Теперь в самом конце этого шрама, на виске рядом с ухом, начиналась тонкая, почти незаметная, ювелирно выполненная полоса переплетенной вязи татуировки. Которая спускалась параллельно одному из энергетических каналов под ухом вниз на шею, потом, уже значительно утолщаясь, на плечо и дальше вниз, обвивая предплечье, собираясь на запястье и на тыльной стороне ладони. И весь рисунок агрессивных, угловатых всполохов огня буквально кричал, что у него должно быть искусственное продолжение. Рука без меча адского пламени казалась сейчас как будто неполной.

Надо же, неожиданное решение – получается, что поражение адским пламенем Ливия просто изолировала, разрезав мои энергетические каналы, но при этом словно через предохранитель соединив их вновь, татуировкой. Мне даже захотелось прямо сейчас создать какой-нибудь конструкт, чтобы проверить догадку: по всему получалось, что я, пусть и пораженный адским пламенем, не потерял возможности использовать силу зеленого Сияния Севера. А когда сила во мне активируется, глаза у меня, по идее, теперь должны светиться разными цветами – один красным, второй зеленым. А если я приму лириум, то они будут светиться в зависимости от его цвета: или оба зеленым, или оба красным.

Неожиданно. Очень неожиданно. И приятно неожиданно – вчера, когда меня погружали в анабиоз, с возможностью обращаться к родной, зеленой силе Сияния я заранее попрощался. И я, поняв сейчас, что именно Ливия сделала, даже оглянулся, чтобы выразить ей восхищение и признательность.

Но не успел – она уже спала. Тяжелым сном, дыша рвано и неравномерно, но спала; источник холода в виде меня пропал, сну больше ничего не мешало. А одеяло я зря ей под бок подтыкал – это мне было холодно, из-за остатков анабиоза. Девушкам нет, и меховое одеяло уже было у них в ногах.

Бросив последний взгляд на Ливию и Дженнифер (все же приятная глазу картина), я осмотрелся и забрал с прикроватной тумбочки два перстня – свой дезактивированный меч Корпуса Спарты и перстень трофейного фламбержа сержанта Хейга, с кристаллом силы и живущим в лезвии адским пламенем. Перстень с фламбержем надел на безымянный палец левой руки и заставил меч материализоваться. Впрочем, едва меч появился, сразу убрал – проверил, работает и ладно.

В то, что меч Спарты сейчас откликнется, я не верил. Но не проверить не мог. Ожидаемо ничего. Но перстень на правой руке все равно оставил – вдруг заработает. Да и не поймет никто, если я его носить перестану. Теперь задача оживить меч Корпуса или найти новый – чтобы полностью вернуть себе личную боеспособность. Все же алым пламенеющим фламбержем в приличном обществе особо не помашешь – могут не понять. И кроме решения задачи возвращения себе конвенционного артефакторного оружия, еще очень неплохо бы узнать, чем вчера закончился альтинг. С такими мыслями я и вышел из комнаты, на ходу продолжая периодически поеживаться от озноба все еще живущего внутри меня холода.

Поднявшееся над стенами лагеря утреннее солнце ярко посветило в глаза. Получается, в беспамятстве провел больше суток с момента поединка. Но замерев и сощурившись от солнца, я в этот момент с удивлением увидел вырвавшийся пар изо рта, явно видный в ярких лучах солнечного морозного утра. Ничего себе, это что вообще происходит?