Вера Чиркова - Сумерки светлого леса Страница 32

Значит, все ее надежды на спасение напрасны, раз Ким увозит сейчас усыпленных инлинов. От магического сна невозможно разбудить обычными средствами. Дель тяжко вздохнула и откинулась на спинку кресла. Как же это все-таки несправедливо, иметь все, о чем только мечтают другие, титул, дворцы, украшения, самые красивые платья и туфельки. И вернувшуюся красоту, которой всегда завидовали все придворные дамы. Но, несмотря на все это, быть проданной, словно самая бесправная рабыня, никогда не виденному раньше мужчине.

И ничего нельзя сделать, ни поспорить, ни убежать. Таков Королевский долг, думать сначала про судьбу государства, подданных, а уж потом про свою. Вот ещё была бы она уверена, что государству и подданным от её несчастий сразу станет лучше.

Только об одном принцесса с горечью жалела теперь, когда уже ничего нельзя было вернуть. Что страшно завидуя Ким, она все-таки сумела удержать себя в руках и, как ни хотелось, ни разу за весь день не решилась открыто посмотреть в заветное окошко.

- Ваше высочество, пора вставать… - сквозь сон расслышала Лародель чей-то опасливый, но настойчивый зов.

Однако разум никак не желал выныривать из уютной теплой темноты полудремы.

И зачем только её будят так рано? Лениво текли вялые мысли. Она все-таки принцесса, а не крестьянка, ей не нужно с утра пораньше возится со скотиной и с огородом. У нее помнится, даже недоверие закралось, а не разыгрывает ли Дисси, рассказывая, сколько вкладывают труда селяне, прежде чем получат пару кринок молока.

В постепенно просыпающемся мозгу Лародель неспешно возникали смутные вспоминания о добрых глазах Дисси, ее мягком голосе, странно слившимся в памяти с голосом умершей кормилицы, потом возникли лица сестер, инлинов…

И вдруг, как ведро холодной воды обрушилось воспоминание о свадьбе. Ее собственной свадьбе с абсолютно чужим и оттого еще более страшным мужчиной.

Дель распахнула глаза и села на постели так резко, что едва не врезалась лбом в склонившуюся к ней служанку. Вовсе не ту, что приносила вчера ужин, но Дель вначале этого даже не заметила. Первым делом ей бросилось в глаза приготовленное для нее платье. Мягкое, удобное дорожное платье, песочного цвета. Изящно отделанное вышивкой и кружевами шоколадного цвета.

А как же белое… и вуаль… и обязательная алмазная фамильная диадема, изображающая венок из ландышей в каплях росы?!

Дель возмущенно уставилась на служанку и вот тут только обнаружила, что робко взирающая на нее девица вовсе не та, что приносила ужин. Не понимая еще, почему ей не хочется спрашивать про свадьбу и вчерашних незнакомцев, Дель равнодушно осведомилась о сопровождающих и получила озадачивший её еще больше ответ. Что все господа уже встали и завтракают в столовой. А во дворе их уже ожидают кареты и отряд гвардейцев. Но если ее Высочеству не хочется идти в столовую, то она, Летти, принесет все, что нужно, сюда. А сейчас не угодно ли будет принцессе переодеться?

Дель опустила взгляд на свою одежду и с ужасом сообразила, что абсолютно не помнит, когда это она переодевалась в эту длинную ночную рубашку, с маленьким воротничком под горлышко и манжетами на запястьях. Рявкнув служанке, испуганно вытаращившей глаза, что ей нужно умыться, девушка опрометью бросилась в умывальню. Первым делом заперла за собой дверь, потом с замирающим сердцем расстегнула ворот рубашки и, словно бросаясь в пропасть, рывком стянула ее с плеч, позволяя свободно упасть к ногам. Никуда не исчезнувшее нижнее белье слегка успокоило принцессу, но она все равно несколько минут с маниакальной придирчивостью изучала свое тело. А не обнаружив никаких следов насилия, без сил опустилась на край выложенной мраморной мозаикой чаши для омовений и горько заплакала, снимая с души тяжесть испытанного потрясения. Но очень скоро усилием воли взяла себя в руки, умылась холодной водой и отправилась одеваться, гадая, надолго ли откладывается ее скоропалительная свадьба.

А что откладывается, стало совершенно ясно в столовой, куда Дель решила все-таки пойти, здраво рассудив, что сидя в одиночестве, невозможно получить так нужной ей сейчас информации. Более того, по отсутствию за столом вчерашних магов, и по невинно-радушному приветствию графа Женлерте, принцессе стало ясно, что никто из придворных даже не догадывается о произошедших здесь вечером загадочных событиях.

Едва завидев издалека спешащего к ней графа, Дель невольно напряглась, но тут же сообразила, что не стоит выдавать своего истинного отношения к лживому вельможе, и кивнула ему в ответ с королевским равнодушием.

А позже, уже сидя в карете, выезжающей из ворот замка, мысленно похвалила себя за предусмотрительность. Потому что догадка, внезапно осенившая ее хорошенькую головку, была единственно верной в сложившихся обстоятельствах. Придворные действительно ничего не знали, потому что их усыпили, так же, как и ее. А на всякий случай подчистили во сне память, не зря принцессе казалось странным, почему никто не спрашивает, куда делись изагорцы, так интересовавшие всех еще вчера. И ее новая фрейлина.

Тогда значит, это заклинание наложили и на нее, потому-то так трудно вспоминалось с утра все то, что не выходило из головы вечером. Но с Дель маги просчитались, серьги, зачарованные инлином, надежно защитили от чужого вторжения. Вот только граф ни в коем случае не должен об этом узнать, пусть думает, что всё прошло гладко.

Ехать одной было далеко не так приятно, как с Ким, да и смотреть в окошко теперь не тянуло совершенно. К тому же Дель одолевали мрачные предчувствия. Уж если маги смогли один раз справиться с такой кучей народа, значит, справятся и во второй. Тем более, самых надежных защитников с ней теперь нет. Зато злость и обида на отца постепенно переросли в сомнения. Действительно ли он сам решил её судьбу, или его к этому принудили маги? Конечно, укрепление хороших отношений с соседними странами дело нужное, но дочь-то у него всего одна. И других, судя по всему, уже не будет, после смерти королевы он так и не собрался жениться. Хотя никогда не переставал играть роль активно ищущего невесту жениха. Но повзрослев, Дель поняла, что это в действительности только роль, а на самом деле решительного шага он не сделает никогда. И напрасно знатные невесты наперебой атакуют его спальню, второй трон будет и дальше пылиться в дворцовой сокровищнице. Пока его не принесут для самой Дель. Но на месте отца тогда будет сидеть ее собственный муж.

Вспомнив о будущем муже, принцесса тяжко вздохнула и приоткрыла занавеску, взглянуть на пейзаж.

Вот только пейзажа не было. Вернее, открывшийся ей вид на неказистые дома жителей предместья никак нельзя было назвать пейзажем. Однако принцесса была ему рада. Это означало, что они прибыли в город, а темные маги предпочитали в города без личины и особой нужды не соваться. Их светлые собратья не жалели сил на защиту своей территории.