Денис Агеев - Падший демон. Дорога в никуда Страница 32

И первое, что увидел демон — удивленные глаза брата Кригшина. Взгляд словно вонзился в них, выпуская наружу мысли и чувства их обладателя. Наргха обвили чужеродные воспоминания и думы, страхи и переживания, пороки и благодетели. Демон видел инквизитора изнутри, словно сам находился в его теле и изначально был им. Но при этом он по-прежнему осознавал себя, свою демоническую душу и суровую неизбежность судьбы.

В то же время он был инквизитором братом Кригшином — тридцати восьми летним слугой Ордена, познавшим в юности столько боли, что ее хватило бы на дюжину жизней.

Наргх увидел убогий дом. Человека, подпирающего деревянными балками покосившуюся крышу. Маленькую девочку с радостным лицом, бегущую к нему, раскинув руки.

И тут картинка резко исказилась.

Дом горел. Человек, который недавно чинил его, лежал мертвым — из его груди и живота торчали стрелы. Девочка, уже более взрослая, чем в предыдущем видении, кричала и звала на помощь. Вокруг нее вилось несколько грязных оборванцев. Одни держали ее за руки и за ноги, другие срывали одежду, били и пытались овладеть ее нежным и еще девственным телом.

И Наргх, не в силах глядеть на все это, ринулся на помощь. Но в нем не было присущей ему силы. Он был слаб и беспомощен. Все, что он мог, — это закрывать лицо от смерча ударов, поливающего его тело жуткой болью. Он кричал. Он выл. И он боялся, как никогда прежде.

Но снова все виденное и испытываемое им исчезло. На этот раз он оказался у подножия огромного строения. И с ним были люди. Много людей. Одни грязные, в изорванной одежде, босые, с полным унынием в глазах. Другие в роскошных нарядах с изображенными на них эмблемами Святого Ордена Инквизиции, с покровительствующими и гордыми лицами. И Наргх, а точнее тот, в теле кого он сейчас находился, понимал, что он тоже может стать таким, как эти высокочтимые господа. Может забыть все, что с ним было, и встать на путь перевоспитания. На путь, более достойный, чем его прежнее существование.

Следующее, что привиделось Наргху, — это костры. Огромное множество жарких полыхающих костров. И людей, с жуткими криками обуреваемых беспощадным пламенем на этих кострах. Очень много людей. Злых, чванливых, лживых, вероломных, которым там, на огне, самое место.

В следующий миг демон увидел себя, одетого в коричневый плащ с капюшоном. Он восседал на лошади. Глаза с расширенными донельзя зрачками глядели… И тут Наргх понял, что он смотрит на самого себя… глазами брата Кригшина. И, мало того, он чувствует все вокруг, слышит и видит, будто на самом деле живет жизнью презренного, но несчастного инквизитора. И явственно ощущает, как его низменные чувства, что лишь изредка обрушивались на людей, неудержимо лезут наружу, ломая все поставленные перед ними моральные и нравственные преграды.

И неистовый гнев, копившийся и набиравший силу годами, вырвался наружу подобно тому, как раскаленная магма выплескивается из жерла разбушевавшегося вулкана.

В следующее мгновение произошло то, чего никто из собравшихся ожидать не мог. Рука инквизитора сжала рукоять меча, звякнула сталь, клинок высвободился от сковывавших его ножен. Свистящий удар! И голова одного из братьев Ордена слетела с плеч, словно сбитая умелым выстрелом тыква. Тело обмякло и сползло с лошади. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел понять. Окровавленный клинок вознесся вновь. На плечо имперского солдата обрушился новый удар.

Лошади заржали, стали брыкаться и лягаться. Четверо солдат и двое инквизиторов слетели с седел, будто сбитые копьем на турнире воины, с криками закрываясь от стальных подков своих скакунов. Четверо других, скоро сообразив, что их предводитель сошел с ума, бросились на него с мечами. Одного встретил смертельный удар в лицо, снесший ему пол головы. Второй принял гибель грудью — острый клинок, не стыдясь кольчужной преграды, вошел точно меж ребер, вонзился в сердце. И это помешало спятившему инквизитору нанести четвертый смертельный удар, потому что оружие выскользнуло из рук, застряв в груди павшего солдата.

Скакун брата Кригшина больше не мог сдерживать одержимого хозяина и что есть мочи лягнул задними копытами. Обезумевший инквизитор слетел с седла и, приземлившись спиной, покатился по мягкому снегу юзом.

Оставшиеся в живых бывшие соратники брата Кригшина бросились к потерявшему превосходство командиру. В воздухе замелькала сталь мечей, забрызгала кровь, окрашивая снег в темно-красный цвет.

— Рубите его! Рубите! — во все горло кричал раненый брат Ордена. — Им овладел демон!

Вой обезумевшего инквизитора, буквально разрываемого на части своими же товарищами, был жуток. Но ничто не могло сравниться с ревом исчадья Бездны. Наргх уже давно свалился с лошади и неистово гремел, лежа на снегу и обхватив голову. Одержимый им погибал, и он сам чувствовал на себе его боль и страдания.

Когда с братом Кригшином было покончено, солдаты переключились на демона. Они обступили его со всех сторон, готовясь напасть разом.

Наргх тем временем уже пришел в себя. Вместе с осознанием опасности к нему вернулось и самообладание.

Чуть помешкав, выживший брат Ордена с перекошенным от гнева лицом, бросился с криком на врага. Его примеру последовали и остальные.

Один из солдат вспыхнул пламенем, как подожженный факел. Огонь вмиг перепрыгнул на второго, на третьего. Горящие люди дико взвыли, бросая оружие и судорожно пытаясь сорвать с себя одежду. Но страха остальным нападающим это не прибавило. Охваченные горячкой битвы они обрушились на противника.

От первого удара Наргх ловко увернулся. Избежал и второго. Третий нанес ему глубокий порез на руке, сорвав перчатку и часть рукава. От поползшей по запястью боли, демон почувствовал, как все сильнее разогревается в нем ярость. Молниеносный рывок, и нападающий солдат захрипел — смертоносные когти проткнули горло. Отсеченная рука инквизитора упала на снег, тут же окропив его кровью. Он отскочил от противника и с жутким воем помчался прочь.

Крики боли, лязг кольчуг и прочие звуки скоро утихли. Наргх тяжело дышал и озирался по сторонам, стараясь собрать разрозненные мысли в единый пучок. Раненого противника он догонять не стал. Клоин и Наринна, перед боем благоразумно отскочившие в сторонку, с испугом глядели на окружающие их мертвые тела и молчали. Брат Толк с белокаменным лицом стоял без движения, как статуя, и, не моргая, глядел на свершившееся только что побоище. В глазах блуждал откровенный ужас, перемежаемый, как ни странно, с восхищением.

Минуло несколько долгих секунд, и брат Толк, перекинув рассредоточенный взгляд на Наргха, тихо и отрывисто изрек: