Надежда Федотова - Миссия: без вариантов Страница 32

Маленькая темная квартирка была завалена по потолок всяческим хламом, словно лавка старьевщика. «Черт ногу сломит», — подумал Васенька, в очередной раз спотыкаясь обо что-то в полумраке. Это что-то звякнуло. Кастрюля. Вот ей на полу самое место…

— Несите его сюда, — позвал старик, лавируя между кривым буфетом с разбитой дверцей и горой подушек. — Кровать у меня, правда, для него коротковата, но уж как-нибудь перетерпит… Пьяный, что ли?

— Спит, — ответил Грэй, с облегчением укладывая государя на шаткий диван времен избрания первого президента.

Васенька потер спину:

— Думал, сломаюсь. А этот бык спит себе и в ус не дует! Лучше б мы его в Спарте оставили.

— Понял наконец, — сказал наемник, выходя из комнаты.

Гостеприимный дедок звенел чашками на тесной и грязной кухоньке. Морган восседала на табуретке, болтая ногами. Вместо светильника с потолка свисала древняя керосиновая лампа. В старой, без внутренностей, электрической плитке горел огонь, над которым на треножнике посвистывал подвешенный за ручку на крюке пузатый алюминиевый чайник.

— Счас чайку попьем! — весело сказал дедушка, мельком обернувшись на входящих напарников. — Из еды, извините, у меня только курица…

— А что? — довольно крякнул Васенька. — Я мясо люблю!

— Юноша, да какое там мясо? — хмыкнул дед, вручив системщику мятую коробку с изображением зажаренного цыпленка. — Химия одна! Вы сами на обороте посмотрите.

Чайников перевернул упаковку.

— «Рождественская индейка, дегидратированная, — прочел он, — состав: соль, кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы, натриевый глютамат, продукты переработки сои, гипер-L типтофан, однохимерный РНК, карамелевый сироп, мясной ароматизатор»… Жуть какая!

— Вот я и предупредил…

— Не-е, спасибочки, я тогда перебьюсь. Кстати, давайте хоть познакомимся, что ли! Василий.

— Грэй.

— Морган, — улыбнулась девочка. — А вас как зовут?

— Дедом. — Тот развел руками. — Я уж и сам имени своего не помню. А которые помнили — тех и нет давно. Кто помер — на солнышко загляделся, а кто в город подался, от греха… Да вы садитесь, молодые люди! Только осторожнее, стулья у меня того… хлипкие уж очень!

Они сели. Пока хозяин заваривал чай, Васенька, осмотревшись, принялся ковырять пальцем законопаченные серые ставни:

— А это зачем? И почему — изнутри?

— От солнца, — ответил дед. — Они свинцовые, а поверху — чугун. И снаружи еще пара таких же. Больше ничего не помогает.

— Чтобы жарко не было, да? — влезла в разговор девочка. — А почему у вас дома тогда так холодно?

— Потому что окна только ночью открываю, — пояснил старик, присаживаясь и разливая дымящуюся коричневую жидкость по щербатым кружкам. — А что до жары… Нет, деточка, это немного по-другому называется. Днем температура до ста пятидесяти градусов доходит!

— По Фаренгейту? — спросил Вася.

— По Цельсию, юноша.

— Ничего себе, — хмыкнул наемник, поднося к губам чашку. Ее содержимое пахло шваброй. Про вкус, скорее всего, вообще лучше не думать… — А дожди?

— Какие дожди, командир?! — всплеснул руками пенсионер. — Уже лет десять как не было! Да и то, что было… Эх! Одно название, а не дождь.

— Но при таких температурах какое же должно быть испарение? — наморщил брови Чайников. — Где же вы воду берете?

— А нигде. Это все запасы. Когда засуха случилась, льды начали таять. Воду грузили цистернами и распределяли по городам. Антарктида за несколько лет в пустыню превратилась…

— А Мировой океан?

— И-и, юноша! Нет его больше! Ни Тихого нет, ни Ледовитого… Все высохло. Что успели спасти, то успели, а так… Еще, конечно, из-под земли качают, но и этому скоро конец придет. Нам-то, старичью, еще ничего, нам на тот свет скоро, а молодых жалко. Некоторые из них и дождя-то никогда не видели, не говоря уж про снег… А все эти ихние эксперименты! — Он затряс седой головой. — Нечего было солнце испытывать! Вон оно теперь как нас наказывает!

— Испытывать? — повернулся Васенька. — Как? И зачем?!

— А кто их знает зачем? От большого ума, видать! — рассердился дед. — Запускали туда чего-то, не знаю чего! Опыты какие-то проводили, давно было, еще во всех газетах про это писали. А потом — вот. Стонут теперь! Что мы наделали, кричат. Да что уж нынче кричать-то? Поздно…

— Да-а, — протянул системщик с кривой ухмылочкой, — умные люди! Нашли с чем связываться!

— Морган, — тихо сказал Грэй, — иди переоденься. Вся в пупырышках уже. Холодно ведь.

— Интересно!

— Нам тут весь день сидеть, не волнуйся, ничего не пропустишь. У тебя хоть теплые вещи есть? Или все, — он покосился на платье, — в таком роде?

— Есть… — Она нехотя поднялась из-за стола и вышла. Из соседней комнаты послышалось щелканье двух оставшихся замков чемодана и шорох пакетов.

— Дочка твоя? — с умилением поинтересовался дед.

Грэй поперхнулся чаем.

Вася неинтеллигентно захихикал:

— Нет. Он ей… как бы это… опекун! Временный.

— Да, — поспешно кивнул наемник, пнув под столом болтливого напарника.

Ничего не подозревающий старик растроганно покачал головой:

— А все наговаривают на нынешнюю молодежь! Мол, хамы да бандюки одни… Ваша-то — просто ангел!

Вот тут уже подавились оба.

— Только малюется уж больно чересчурственно, — подумав, добавил пенсионер.

— Ладно, — замял тему Чайников, — бог с ней, с Морган. Вы мне лучше скажите, какому остолопу в голову взбрела такая идиотская мысль — связываться с Империей Солнца?!

— С чем?!

— Ах да, вы же не в курсе… Видите ли, почтенный, солнышко — это не только желтый шарик в небе. Это, дорогой вы мой, одна из самых могущественных империй в нашей галактике. От нее зависит вся Солнечная система. И ссориться с ними… увольте! Был уже случай. Вы-то, прямо скажем, еще дешево отделались, а, к примеру, той же Венере повезло гораздо меньше! Нашлись там похожие молодцы, наехали на солнечных — и что? Раньше Венера практически ничем от Земли не отличалась, почти что брат-близнец, только там уровень развития наш не на одну сотню пунктов превышал… А теперь это не планета, а скелет. Атмосфера — сплошь азот и углекислый газ, а температура, чтоб вы знали, за 400 градусов по Цельсию зашкаливает!

— Это что ж там стряслось-то?! — дрогнул ветеран.

— Солнечный протуберанец, — с умным видом ответил Васенька. — Температура — почти пять тысяч градусов. А при ней начинается испарение даже твердых веществ. Собственно, в результате этого и сгорела вся биосфера планеты. Одно слово — дурной формат печати покоя не дает…