Наталия Курсанина - Игра не на жизнь. Проходная пешка Страница 32

— Мой маленький… — проговорила я с нежностью, — мой хороший… не бойся!

Я точно знала, что этот комочек живой. Вот он ласково уткнулся мне в грудь, и я его прижала со всей своей нерастраченной материнской любовью.

— Иди ко мне! — попросила я, и он доверчиво заблестел сотнями оттенков цветов.

Блеснув напоследок чистым белым ослепительным светом, он втянулся в меня.

— Вот так, миленький… — я знала, что это правильно. Что так и должно быть. Что именно так, как мать, я могу его защитить.

Мне стало хорошо.

~~~

Очнулась я от громких голосов. Я стояла посередине круга черных камней. Вокруг было темно. Но это не было для меня проблемой. Теперь черный делился на сотни оттенков, которых я раньше даже не замечала. А звуки приобрели четкость, будто разговаривали не в лесу, а рядом, метрах в двух. Это были голоса козаков, но сам разъезд был еще далеко.

Я вышла из круга. Эльф пораженно, восторженно смотрел на меня. Так, должно быть, смотрят на богов, сошедших на землю. Я усмехнулась.

— Госпожа! — Он встал на одно колено и глубоко склонился передо мной. Я впервые услышала его голос, обращенный ко мне. Глубокий, красивый голос эльфа, говорящего на родном языке. Теперь я знала, что магия этого голоса может свести с ума любого эльфа или человека и что кровное братство наложило на Тауэра запрет на использование магии. Первое же слово, сказанное магией, убьет Рандира. Да и без магии этот голос может свести с ума.

— Та… — Я хотела по привычке позвать эльфа, но вдруг поняла, как грубо и куце звучит обгрызенное эльфийское имя, сокращенное человеческой речью. И как больно каждый раз слышать его эльфу.

Я провела по его склоненной голове ладонью. Бедный мой!

— Как твое имя? — спросила я и поняла, что тоже говорю на эльфийском.

Теперь для меня не было разницы, на каком языке говорить — я знала их все. Я знала этот мир до малейшего камушка и травинки, я слышала легчайшее дуновение ветра, видела тысячи оттенков. Боги, да кто же я теперь?

И на задворках сознания непонятно откуда взявшаяся мысль: «Ни фига себе апгрейдили!»

~~~

Нас все-таки услышали. Гортанные крики приближались с двух сторон. Надо поскорее выбираться. А обдумывать свой внезапный апгрейд можно было и по дороге.

Мы рванули напрямик — двум видящим можно не опасаться ям и коряг. Кони не видели, но, повинуясь твердой руке всадника, осторожно обходили препятствия и деревья.

Для меня не было неожиданностью открывшееся передо мной поле. Преследователи перекликались справа и слева. Назад тоже дороги не было. Оставалось только… прямо к маленьким алым точкам костров, горящих далеко впереди.

Нас увидели сразу, как только мы выехали из-под деревьев. Гиканье тут же усилилось, и мы пришпорили уже полусдохших, загнанных коней. Одна надежда, что у костров нас услышат и помогут. Блин, если бы это был день! Почему люди так плохо видят ночью? Хотя не все… те, кто нас преследовал, видели не хуже нас.

Огни приближались до обидного медленно.

— Бальдар! — закричала я во всю силу своих легких. — Бальдар!

Огоньки начали делиться, увеличиваться. Некоторые двинулись нам навстречу. Какое счастье, что лорд выступил со своими людьми из замка, как только Улетов туда въехал! И какое счастье, что он решил выбрать именно эту, юго-западную дорогу до Уфаля! Я не верю в совпадения, но готова пользоваться их плодами в любое время.

— Бальдар! — крик в ночи, да еще в поле, разносится далеко.

Сумасшедшая гонка была последним рывком наших коней. Первым споткнулся конь под эльфом, а следом и я ощутила спазмы моей лошади. Еще несколько скачков, и мы вылетаем из седел, еле успев вытащить ноги из стремян. Кони падают и хрипят. Все! Доскакались!

Навстречу нам бегут огни. Сзади слышен дробный топот преследователей. Эльф снимает с плеча лук и становится рядом со мной.

— Бегите, госпожа! Я прикрою!

По всем понятиям чести бросать Тауэра одного против козаков нельзя. Но холодная логика подсказывает противоположное — надо! Сам эльф может отбиться, а вот прикрывая, он точно погибнет.

— Тауэриэль, я…

— Госпожа, вы должны сохранить дух Изначального! — И столько в голосе отчаянья и надежды, что хочется поверить.

— Бегите! Иначе я буду петь!

Петь? Он говорит про свое магическое пенье? Прекрасно зная, что убьет Рандира? И это только для того, чтобы спасти меня?! Нет, не меня — Изначального во мне! Сволочь ты, Тауэр!

И я побежала. Глотая слезы, на заплетающихся ногах — туда, где манили и обещали защиту факелы бальдаровских наемников.

Сзади звонко тренькнула тетива.

28

Нашими спасителями оказались, как я и думала, бальдаровские наемники. Только вот встретили нас совсем не так, как хотелось бы. Вместо обильного ужина и теплой постельки я, едва представ пред светлые очи лорда Бальдара, получила хорошую пощечину. Блин, за что?! Рванувшийся защитить меня Тауэр тут же был заломлен и связан.

— Ты меня уже один раз обманула! — заявил Бальдар, зло глядя мне в глаза. — Что ты теперь выдумаешь?

— Я тебе честно говорю, Бальдар…

— Для тебя — Лорд Бальдар!

— Ну, хорошо… Лорд Бальдар, я вам говорю — Уфаль взяли козаки. Они же нас преследовали!

— Не знаю никаких козаков! Ты лжешь!

— Орда! Ордынцы!

— Врешь! Их здесь уже сто лет не видели и вряд ли увидят!

— Да пошли кого-нибудь на поле, пусть привезут пару трупов — Тауэр убил ведь!

— Я что, буду гонять людей ночью по полю, чтобы они ноги переломали?!

«Там никого нет. Они забрали всех с собой», — пришла мысль эльфа. С недавних пор мы могли обмениваться не только краткими словами.

— Они атакуют на рассвете! Клянусь тебе! — в отчаянье вскричала я.

Лорд притянул меня за подбородок и язвительно прошипел:

— А ты, сучка, никакая не дочь Улетова. Я из-за тебя с бароном поругался. А твои выдуманные «козаки» — это еще один твой прокол.

Я совсем перестала что-либо понимать. Если Улетов приехал, то… сомнений быть не должно… а если не приехал? А если…

— Лорд Бальдар, один вопрос? Единственный…

— Ну?

— Когда… вы выехали из замка?

— А тебе какое до этого дела?

— Пожалуйста! — я умоляла, но главнее этого ответа для меня сейчас ничего не было.

— Вчера утром, — это сказал тот самый офицер, с которым я подралась на тренировочной площадке.

— Фабис! Я не давал тебе право говорить! — обернулся к офицеру Бальдар.

— А ты мной не командуй! Мы ушли с тобой, но это не значит, что ты можешь повышать голос на меня и моих людей!