Мария Заболотская - И.о. поместного чародея Страница 32

— Удачи тебе, милая, и терпения! Все у тебя будет хорошо!

Я расцеловала старика в обе щеки, пожелала ему долгих лет жизни, а полчищам моли — безвременную гибель, и побрела к конюшне.

Господин Эвернети, кругленький, подвижный субъект, уже был готов отправляться в путь — в Умпадте его ждало какое-то неотложное дело. Увидев меня, он пробурчал что-то насчет засонь, которые и собственную смерть проспят, однако трогаться с места отчего-то не спешил.

Я оглянулась и поняла причину этого промедления: пустынный двор Академии пересекал магистр Каспар, направляясь явно в сторону конюшни. Двигался он довольно быстро, однако, весьма непредсказуемо, то и дело меняя направление с переменным успехом. Из этого я сделала вывод, что эту ночь он провел куда веселее, чем я.

Так как мне настоятельно требовалось решить с ним один важный вопрос, я немного пала духом. Похоже было, что разговор придется начинать очень издалека…

— Здравствуй, крестница! — радостно прокричал магистр мне на ухо, как только добрался до повозки господина Эвернети и облапил меня, выказав недюжинную силу, неизвестно где скрывающуюся в его худощавом теле.

Эвернети понял, что у столь сердечного разговора крестного с крестницей свидетелей быть не должно и, почтительно откланявшись, направился за каким-то забытым или придуманным документом к Стелле ван Хагевен.

Я перевела дух, с опаской глядя на расчувствовавшегося магистра, а тот отступил шаг назад и со всхлипом произнес:

— Совсем выросла! Уже невеста…

Я закатила глаза, попросив мысленно у Провидения выделить мне еще малую толику терпения, и выразительно произнесла:

— Прощайте, господин магистр! Я благодарна вам сверх всякой меры! Осмелюсь обратиться к вам с еще одной небольшой…

— Умница! — обрадовался магистр, не потрудившись дослушать, и снова полез обниматься.

— Право не стоит, — пропыхтела я, отбиваясь от назойливого крестного и пытаясь сообразить, как же направить разговор к волнующей меня теме.

— Я рад, так рад, что не ошибся в тебе! — заявил магистр, глядя куда-то в небеса. — Сегодня я всю ночь напролет отмечал свое возвращение и твое освобождение! И хоть меня снова отправляют к черту на кулички — это не испортило мне праздник.

— Вот и замечательно! — сказала я, тщетно выискивая взглядом господина Эвернети, но тот как сквозь землю провалился. Может при нем мне как-то удалось бы затронуть болезненный вопрос о…

— И между прочим, — многозначительно произнес магистр, подняв указательный палец, — я многое узнал про мою маленькую крестницу! Ты у меня, оказывается, редкая молодчина!

Я страдальчески вздохнула, уже начиная догадываться, что сейчас будет говорить магистр. На второй год своего лжеадептства я вошла во вкус и проявила некоторую склонность к разнузданным шалостям, как обычно называли мои подвиги пострадавшие преподаватели. Адепты же предпочитали именовать их "отличными шутками", благодаря чему я снискала уважение и почет в определенных кругах. Перечисление моих деяний было не столь долгим, однако заставило меня несколько помрачнеть, так как сейчас мне было не до гордости за свои прошлые заслуги.

— Да-а-а, что может быть лучше адептской жизни?.. — мечтательно изрек магистр, завершив восторгаться последней из моих пакостей, и его глаза заволокло туманом воспоминаний.

— Да, но видите ли…

Магистр с абсолютно пьяной улыбкой погрозил мне пальцем.

— Эх, молодежь… Вам бы все веселье да гнусности!.. Нечего смущаться — так оно и должно быть!.. Пойду я, наверное. Меня еще ждут, кстати говоря. Вон и Эвернети показался…Ну, счастливого тебе пути, крестница!

И снова я не успела увернуться. Смачно похрустев моими ребрами, магистр развернулся и по сложной кривой траектории двинулся куда-то в сторону Западного крыла.

— Э-э-эй! — неуверенно окликнула я его, как только отдышалась, но магистр и ухом не повел. — Магистр Каспар! Уважаемый! Стойте!

Но чародей уверенно обогнул стог рядом с конюшней, врезавшись при этом в карету Стеллы ван Хагевен, мимоходом проклял ее, отчего обе оси с треском подломились, и скрылся из виду.

— Да что же это такое! — в сердцах выкрикнула я. — За какие шиши мне теперь добираться до этого вашего Эсворда? У меня ж все деньги конфисковали!..

Но ответом мне была тишина и фырканье лошадей. В пылу составления хитроумных интриг, где я играла неизвестную и крайне пассивную роль, никто из великих и мудрых магов даже не задумался, что интересующий их объект рискует подохнуть с голоду по дороге, и даже запасных ботинок не имеет!..

— Вот паскудство! — рявкнула я и топнула ногой.

Господин Эвернети торопливо взобрался на козлы и прикрикнул на меня:

— А ну, быстренько в повозку! И так полдня потеряли!

Хотя это было явным преувеличением, я покорно взобралась наверх и со вздохами принялась устраиваться поудобнее. Сиденье было явно родом из пыточной.

Господин Эвернети щелкнул вожжами, и мы тронулись.

Глава 8,

в которой описываются природа и обычаи эпфельреддского захолустья, с которыми довелось познакомиться Каррен во время ее путешествия

Чем значительнее я удалялась от Изгарда, тем более странные ощущения меня посещали. Места, по которым мне довелось ехать, каждой мелочью напоминали мне Артанд, воспоминания о котором уже успели сгладиться и подернуться мутной пеленой. Я уж и забыла, каково это — дышать воздухом, не отравленным городским зловонием… И небо здесь казалось выше и чище, нежели изгардское, почерневшее от копоти и дыма тысяч печных труб; и солнце, изредка показывающееся из-за облаков, было ярче и теплее. Глупое мое сердце забывало, что вовсе не по своей воле я отправилась в этот путь, начинало биться сильнее и чаще, словно подгоняемое неясным предчувствием. Я злилась сама на себя, заставляла думать здраво, без этой небесно-солнечной чуши, однако снова и снова вдыхала свежий весенний воздух, пробовала на вкус запахи талой воды, клейких березовых почек, оживающей тысячами травинок земли…

А весна, словно почуяв, что больше у нее нет достойных соперниц, все выше поднимала голову, и, уверившись в незыблемости своего права на власть, увенчивала каждый пригорок первыми цветами, словно награждая за поспешность, с которой тот освободился от снега. И вдруг, из этих маленьких белых анемон, из нежно-зеленых листочков на придорожных кустах, из журчания ручьев под копытами лошадей соткалась мысль, настолько ясная и простая, что было странно — как же я раньше этого не поняла? Наверняка городской чадный воздух затуманил мне голову! Иначе бы я не смогла прожить столько лет без дома и семьи в отравленной ядовитыми испарениями атмосфере Академии, выдавая себя за адептку и постоянно страшась разоблачения. Подумать только, и я еще огорчалась, когда меня изгнали из этого тесного, душного мирка, где мне довелось узнать самое горькое предательство в своей жизни!