Сергей Шведов - Меченые Страница 32

Забрызганный кровью Ульф внезапно возник на пороге комнаты.

— Уже? — тихо спросил он.

Гильдис только вздохнула в ответ. Ульф опустил голову, по щекам его побежали слезы. Он был не только вассалом благородного Альрика, но и его дальним родственником. Впрочем, прав на имущество покойного он не имел. Гильдис отметила это почти машинально и слегка устыдилась своих мыслей. Хотя вопрос о наследстве скоро встанет в полный рост, хочется ей этого или нет. Гильдис очень скоро придется искать союзников, а Ульфу выгодно поддержать ее в споре за Нидрасские земли.

— Мы поймали одного негодяя. — Гримаса ненависти исказила лицо Ульфа, но он быстро овладел собой. — Наши люди опознали в нем убийцу вашего отца.

Плешивый дышал тяжело, хрипящая грудь его вздымалась в тщетной попытке удержать улетающую жизнь, одежда казалась черной от крови. У Гильдис он вызывал чувство гадливости и ненависти. Подумать только, этот буржский ублюдок, выросший на помойке, лишил жизни ее отца, блестящего и благородного Гольдульфа Хаарского, самого могущественного владетеля Приграничного края. Какая дикая и нелепая случайность.

— Ты убил моего отца? — глядя прямо в его бегающие глаза, спросила Гильдис.

— Нет, нет, — затряс головой Плешивый. — Я все скажу. Нет здесь моей вины. Это все они, отродье дьявола, меченые.

Гильдис побледнела, сердце ее болезненно сжалось, она с трудом выговорила одно-единственное слово:

— Продолжай.

— Он заплатил нам золотом. У него было много золота. Они швыряли монеты в толпу. Я видел, я… — Плешивый попробовал приподняться, но руки его подломились, и он рухнул на солому, хрипя и задыхаясь.

— Готов, — подтвердил лекарь.

Гильдис, не взглянув ни на лекаря, ни на шагнувшего вперед Ульфа, покинула подвал. Окинув столпившихся вокруг воинов невидящими глазами и что-то шепча побелевшими губами, она стала осторожно, точно слепая, с трудом нащупывая ступеньки негнущимися ногами, подниматься вверх по лестнице. Она сама взошла на второй этаж, без посторонней помощи дошла до своих покоев и только здесь рухнула на руки перепуганных служанок.

В трактире «У короля» справляли поминки, во всяком случае, настроение у собравшейся здесь публики было подавленное. Головорезы жадно пили брагу, топя в ней горечь поражения. А ведь казалось, что дело будет верным. Ну что такое двое, пусть и меченых, против почти двух десятков вооруженных и много чего повидавших людей. И вдруг такая незадача.

— Жаль Плешивого, — вздохнул Губастый, отхлебывая брагу из высокой кружки.

— Себя пожалей, — бросил ему Кривой. — Плешивый теперь пристроен на всем готовом в аду, а тебе за брагу платить нечем. Эх, меченых растрясти не удалось, в вине бы плавали.

— Этот сержант — сущий дьявол, — вступил в разговор рослый головорез с перевязанной головой.

— А вы — шавки трусливые, с двумя молокососами не могли справиться.

Лихой презрительно сплюнул под ноги собутыльнику.

— Ты не очень-то распаляйся, — обиделся Кривой. — Сам бежал, словно тебе пятки смазали.

Губастый обидно захохотал, Лихой метнул в его сторону уничтожающий взгляд, но опускаться до ругани с ничтожеством не стал. Что ни говори, а поражение роняет главаря в глазах подельников. И нынешнюю неудачу Лихому еще долго будут припоминать. Черт бы побрал этого урода Негора с его проклятым золотом. Если бы не старые долги, Лихой не стал бы так рисковать. А молчун мог бы и предупредить, что дело им придется иметь с лучшим рубакой Лэнда. Во всяком случае, Лихой на своем веку подобных бойцов не встречал, и не приведи Господь еще раз встретить. А из трактира надо смываться, пока не поздно, меченые наверняка будут мстить за убитого.

— Кстати, о звонкой монете. — Кривой подмигнул своим собутыльникам и перевел вопрошающий взгляд на Лихого.

Лихой сделал вид, что не понял приятеля, а про себя пожалел, что вообще сюда вернулся. Видимо, неудача сильно сказалась на его умственных способностях.

— Твой знакомый заплатил тебе за работу? — мягко полюбопытствовал Кривой.

— Это наши с ним счеты. Тебя они не касаются. К тому же дело мы не сделали.

— Потребуй плату за одного.

— Потребуй сам, — криво усмехнулся Лихой, — Мало тебе от меченых перепало, свяжись еще с молчунами.

— Задаток ты, во всяком случае, получил?

Головорезы многозначительно молчали. В их глазах, направленных на предводителя, не было любви, и Лихой после непродолжительного раздумья сдался. Небрежным жестом он швырнул мешочек с монетами на стол.

— Неужели кто-то думает, что я способен обокрасть товарищей?

Кривой только хмыкнул в ответ, тщательно отсчитывая каждому его долю:

— Мы просто боялись, что наше золото оттянет тебе карманы.

Эти слова были встречены дружным хохотом малопочтенного собрания. Лихой выругался вслух, а про себя поклялся свести счеты с Кривым при первом же удобном случае. Мысли предводителя о мести прервал тревожный шепот хозяина. Лихой при первых же словах трактирщика вскочил словно ошпаренный. Головорезы удивленно уставились на испуганного подельника.

— Меченые, — рявкнул Лихой.

— Двери заперты, — испуганно закричал кто-то.

— Вляпались! — Головорез с перевязанной головой метнулся к окну и тут же рухнул на пол. пробитый стрелой насквозь.

— Горим! — дико закричал Кривой.

Клубы дыма повалили из всех щелей. Люди заметались по залу в поисках спасения.

— Идиоты! — надрывался Лихой. — Двери вышибайте!

Он опрокинул тяжелый дубовый стол и попытался протаранить им дверь. Несколько человек, не потерявших еще разум от страха, бросились ему помогать. Дверь треснула по всей длине и поддалась под натиском объятых ужасом людей. Огонь уже бушевал внутри трактира, крыша вот-вот должна была рухнуть. Последним неистовым усилием дверь удалось сорвать с петель, и толпа полуобгоревших, почти задохнувшихся в дыму людей с воплями ринулась наружу. Меченые хладнокровно расстреливали убегающих из арбалетов, рубили их мечами, топтали конями. Единицам удалось скрыться среди надгробий старого кладбища. Лихому не повезло. Ара ловко подставил ему подножку, и через минуту предводитель головорезов уже стоял перед Тузом со связанными за спиной руками.

— Ну, вот и встретились, — Сержант подбросил на ладони золотую монету и ловко поймал ее на лету, лицо его не предвещало ничего хорошего.

Лихой похолодел, ноги отказывались служить ему, и он тряпичной куклой обвис на руках у меченых. Сержант криво усмехнулся и небрежно швырнул монету в огонь.

— Я дарю это золото тебе, — сказал он, пристально глядя в глаза пленника. — Дело за малым — достать его из огня.