Джек Вэнс - Лионесс: Мэдук Страница 32

«Значит, наверное, он еще жив!» — предположила Мэдук.

«Такая возможность, конечно, существует», — кивнула Твиск.

«Если он хотел, чтобы его считали мертвым, ему следовало оставаться на месте», — проворчал Зокко.

«Именно так, — сказала Твиск. — Зокко, можешь идти. И впредь не пытайся водить за нос мою невинную маленькую дочь!»

«Возраст ее очевиден, хотя невинность вызывает сомнения, — пробормотал себе под нос древесный гном. — Так или иначе, всего хорошего». Словно опрокинувшись спиной вниз с гладкого валуна, Зокко исчез.

«С ним еще можно иметь дело, другие гномы не так покладисты, — заметила фея. — Но время не ждет. Мне было очень приятно с тобой встретиться после многолетней разлуки, но…»

«Подожди! — воскликнула Мэдук. — Я все еще ничего не знаю ни о своем отце, ни о моей родословной!»

«Я об этом подумаю. Тем временем…»

«Пожалуйста, не уходи! Мне нужна твоя помощь — я сама не справлюсь!»

«Как тяжко бремя родительского долга! — вздохнула Твиск. — Что еще тебе нужно?»

«Даже если Пимфид не умер, он, наверное, еле жив, его жестоко избили. Дай мне что-нибудь, от чего он выздоровеет».

«Это нетрудно», — Твиск сорвала лавровый лист и плюнула точно в его сердцевину. Сложив листок вчетверо, она трижды прикоснулась им к своему лицу — ко лбу, к носу и к подбородку — после чего передала его дочери: «Натри раны Пимфида этим листком, и он быстро поправится. Что-нибудь еще? Если нет…»

«Еще не все! По-моему, не следует наказывать „подергунчиком“ леди Дездею. Она может подпрыгнуть так высоко, что при дворе начнется скандал — или сломать ногу, когда упадет обратно на землю».

«Ты слишком добра, — отозвалась Твиск. — В том, что касается подергунчика, тебе не помешает отработать жестикуляцию — главным образом, движение подбородка. Практика позволит контролировать высоту прыжка воспитательницы так, чтобы не возникало никаких скандалов. Что еще?»

Мэдук задумалась: «Еще я хотела бы волшебную палочку, чтобы превращать разбойников в жаб и саламандр, шапку-невидимку, сапоги-скороходы, бегущие по воздуху, волшебный кошель с неразменным золотом, талисман, заставляющий всех меня любить, зеркало…»

«Стой! — закричала Твиск. — Ты слишком многого хочешь!»

«Никогда не мешает попросить, — повела плечом Мэдук. — А где мы снова увидимся?»

«Если потребуется, приходи в Щекотную обитель».

«Как я ее найду?»

«По Старой дороге дойдешь до Малого Саффилда. Там поверни на север по берегу Тимбла — по пути пройдешь Тон-Тимбл, и колея кончится в Глимводе, уже на краю леса. Там спроси, как пройти на Шаткую тропу, ведущую на Придурковатую поляну. Это и есть Щекотная обитель. Приходи в полдень — никогда не приходи ночью, по многим причинам. Встань на краю поляны и тихо трижды произнеси мое имя — я приду. Если к тебе станут приставать эльфы, кричи: „Отстранитесь, я под защитой закона фей!“»

«Удобнее было бы вызывать тебя травяным свистком», — с надеждой предположила Мэдук.

«Удобнее — возможно, с твоей точки зрения. Но не обязательно с моей, — Твиск сделала шаг вперед и поцеловала Мэдук в лоб, после чего с улыбкой отступила. — Я о тебе не позаботилась, но такова моя природа. Не ожидай от меня ничего лучшего».

Твиск растворилась в воздухе. Мэдук стояла одна посреди поляны — у нее на лбу еще оставалось щекочущее ощущение поцелуя матери. Посмотрев на пустое место, где только что стояла Твиск, принцесса повернулась и тоже ушла.

Через некоторое время Мэдук вернулась лесом к тропе, по которой за ней гнались разбойники. В овечьем загоне она нашла Тайфера и гнедую кобылу Пимфида, привязанных к столбу ограды. Вскочив на Тайфера, она поехала с кобылой на поводу к перекрестку Старой дороги. По пути принцесса внимательно смотрела по сторонам, но Пимфида нигде не было — ни мертвого, ни живого. Это обстоятельство вызывало у Мэдук тревогу и замешательство. Если Пимфид не умер, почему он неподвижно лежал под деревом, бледный и окровавленный? Если же он умер, почему бы он куда-то ушел?

Продолжая беспокойно поглядывать налево и направо, Мэдук пересекла Старую дорогу и стала спускаться с холма по Компанейскому проезду. В конце концов она приехала в Саррис. Опечаленная, Мэдук отвела лошадей в конюшню — и здесь, наконец, раскрылась тайна исчезновения помощника конюшего. Рядом с кучей навоза безутешно сидел Пимфид собственной персоной.

Увидев принцессу, он вскочил на ноги. «Наконец вы потрудились вернуться! — воскликнул он. — Почему вас так долго не было?»

«Меня задержали события, от меня не зависящие», — с достоинством ответила Мэдук.

«Все хорошо, что хорошо кончается! — ворчал Пимфид. — Тем временем я тут сидел, как на иголках. Если бы король Казмир вернулся с ярмарки раньше вас, меня бы уже гноили в темнице!»

«По-видимому, ты беспокоишься обо мне гораздо меньше, чем о себе», — съязвила Мэдук.

«Неправда! Я строил всевозможные догадки по поводу того, какая судьба вас постигла, и ни одна из возможностей меня не радовала. Кстати, что именно с вами произошло?»

Мэдук не видела необходимости рассказывать обо всех подробностях своих приключений: «Бандиты гнались за мной до самого леса. Мне удалось от них убежать, после чего я вернулась окольным путем к Старой дороге и приехала домой. Вот, в сущности, и все». Принцесса подошла к Пимфиду и рассмотрела его с ног до головы: «Кажется, ты в целости и сохранности, более или менее. Я боялась, что тебя убили — они так жестоко колотили тебя кольями!»

«Ах! — скорбно вздохнул Пимфид. — Меня не так легко прикончить. У меня крепкая голова».

«В целом, учитывая все обстоятельства, тебя не в чем упрекнуть, — вынесла приговор Мэдук. — Ты храбро дрался и сделал все, что мог».

«Так-то оно так! Но я не последний дурак! Когда я понял, к чему идет дело, я притворился мертвым».

«У тебя синяки? Что-нибудь болит?»

«Не могу отрицать, что мне нанесли несколько ушибов, и что болит у меня, по сути дело, все, что может болеть. В голове стучит, как в колоколе!»

«Встань, Пимфид! Я облегчу твои страдания!»

«Что вы собираетесь делать?» — с подозрением спросил помощник конюшего.

«Не задавай лишних вопросов».

«В том, что касается методов исцеления, я предпочитаю осторожность. В частности, я не нуждаюсь ни в слабительном, ни в клистире».

Мэдук игнорировала его замечания: «Подойди, покажи, где у тебя болит».

Пимфид приблизился и смущенно указал расположение самых серьезных ушибов. Мэдук приложила к ним магический компресс из лаврового листа, и боли Пимфида мгновенно прошли.