Роман Канушкин - Последний варяг Страница 32

— Олег! Вот они.

Князь кивнул своему гридню, а затем, бросив взгляд на Авося, сказал:

— Мы ещё поговорим об этом.

Гребцы подняли вёсла. Драккар должен был остановиться.

Большая группа всадников ждала на берегу, пока не причалило судно варягов, вскинутое носом на отмель. Среди всадников выделялся один, вернее, как понял Авось, — одна. Она сидела в седле прямо, однако по-женски, свесив ноги в одну строну. Большую часть лица наездницы, то ли от пыли, то ли по какой иной причине, скрывала полупрозрачная вуаль. Густые тёмные волосы венчал массивный и высокий гребень. Множество украшений было в её волосах и ушах, а золотые цепочки тянулись даже вдоль лица. А потом Авось увидел её глаза, и юноше показалось, что он утонул в них. Взгляд прекрасной наездницы, не задержавшись на Авосе, заскользил дальше и остановился на князе Олеге. На секунду переместился к кагану, уже почти пришедшему в себя, и вернулся к князю. И тогда она улыбнулась. А князь Олег с улыбкой и достоинством поклонился ей — стало ясно, что они знакомы.

— Кто она? — заворожённо прошептал Авось.

— Её называют «вечерней зарёй хазарского народа», — пояснил Фарлаф. — Это принцесса Атех. И тебе лучше закрыть рот, а то похож на зайца в марте.

— А что происходит с зайцами в марте? — искренне поинтересовался Авось.

— То же, что и с тобой, — усмехнулся берсерк, но, впрочем, вполне добродушно. — Я к тому, что неучтиво так пялиться на принцессу.

Невзирая на женские одеяния, под походным плащом принцессы сверкал кривой ятаган, а к рукаву крепился небольшой золотой кинжал, острый, как жало.

— Светлейшая принцесса Атех приветствует князя Олега и его гридней! — зычно провозгласил Рас-Тархан.

— Давно назначенная встреча вдвойне приятна, — вежливо отозвался князь и снова поклонился.

Каган, узнавший принцессу, встрепенулся, хотел было подняться на ноги, но обессиленно осел в тень навеса.

— Они опоили божественного кагана дурманящим зельем, — пояснил Олег, — но теперь его действие заканчивается.

Паланкин для кагана уже ждал на берегу. Рас-Тархан и несколько воинов поднялись на борт. Командир хазарской гвардии обнялся с князем Олегом и двинулся к навесу, чтобы помочь своему правителю.

— Божественному кагану не мешало бы подружиться с мечом, — чуть слышно усмехнулся в бороду Фарлаф, — и с чаркой доброго мёду.

— Не болтай, Фарлаф, — осадил берсерка Свенельд, — а то нам придётся подружиться с хазарскими стрелами.

— Я к тому, что прогулка на свежем воздухе пошла мальчишке на пользу, — не унимался берсерк и, заметив, что Авось теперь, раскрыв рот, рассматривает гвардейцев со смуглыми, почти чёрными лицами, указательным пальцем подтолкнул вверх нижнюю челюсть юноши. Рот Авося захлопнулся. И снова раскрылся.

— Чернолицые! — обескураженно прошептал Авось.

— Весьма славные воины, скажу я тебе… — кивнул берсерк.

Гридни Олега и Авось вслед за паланкином спустились на землю.

Возможно, сердце Авося не оказалось бы разбитым, а жизнь его не подверглась бы смертельной опасности, будь он, княжий сын, обучен хоть каким-то манерам. Или хотя бы азам восточного придворного этикета, уходящего корнями даже не в традицию, а в легенду. Потому что, пока все занимались передачей кагана, юноша, воспользовавшись паузой, двинулся к принцессе.

— Вечерняя заря хазарского народа! — начал он. — Дозволь мне сказать, что, если бы мне пришлось сегодня умереть, я был бы счастлив. — Обескураженный Фарлаф, услышав эти слова, лишь вздохнул, Олег же смотрел на юношу с ужасом. — Потому что мне довелось увидеть такую красоту, какую я не увижу никогда больше.

— Он сошёл с ума, — прошептал Свенельд.

Принцесса Атех в удивлении поглядела на пылкого юношу. К ним уже двинулись личные телохранители принцессы, а Авось, видимо посчитав взгляд принцессы за благоволение, с воодушевлением закончил:

— И в моём сердце ты теперь затмила и вечернюю, и утреннюю зарю.

Поражённые этой немыслимой выходкой гридни Олега и воины Рас-Тархана, казалось, на миг потеряли дар речи. А юноша, решив подкрепить своё красноречие, коснулся ладонями сердца и вскинул руки.

Этого лошади принцессы Атех оказалось достаточно. Захрипев, она испуганно заржала и встала на дыбы. Принцесса вскрикнула и через миг уже очутилась на земле.

Галантный Авось с безудержностью самоубийцы бросился к наезднице, чтобы помочь ей подняться.

— Не смей касаться принцессы! — прокричал князь Олег.

Фарлаф Железная Башка застонал. Рас-Тархан коснулся своего меча в ножнах. Но было поздно. Быстрый и ловкий Авось уже протянул принцессе руки, поднимая её на ноги.

Принцесса вздрогнула. Никто не заметил, как молниеносно оказались натянутыми хазарские луки — воины ждали лишь кивка Рас-Тархана. Гридни тоже схватились за рукояти мечей, но Олег сделал отрицательный жест.

— Он мне уже начинал нравиться! — в отчаянии покачал головой Фарлаф.

Принцесса Атех пристально вгляделась в лицо юноши. И почему-то… не убрала своих рук. По крайней мере, не сразу. Какую-то долю секунды молодые люди, как заворожённые, смотрели друг на друга.

— Обычно чужеземцам за это полагается смерть, — промолвила Атех.

— Я не знал, — прошептал Авось, но продолжал удерживать ладони принцессы; не силой — её руки просто покоились в его, — но я ни о чём не жалею.

— Ты смел. Или безрассуден. Как твоё имя?

— Авось.

Принцесса Атех чуть повела плечами и мягко убрала свои руки, затем, успокаивая, коснулась своей лошади.

— Не бойся, Имар, — произнесла она, похлопывая кобылицу, и непонятно добавила: — Он не волк.

Снова посмотрела на юношу. Её ресницы задрожали. Спросила:

— У тебя есть мать? Или сестра?

— Моя матушка и сестра давно мертвы, — сказал Авось.

— Никто из незнакомцев не подходил ко мне так близко, — произнесла принцесса. — Ты бы даже не понял, за что умер.

— Нет! — вдруг твёрдо возразил Авось. — Я бы понял, что меня убили стрелы любви.

Принцесса усмехнулась, но тут же потупила взгляд. Снова усмехнулась. Сделала жест своей гвардии — и смертоносные стрелы скрылись в колчанах хазарских лучников.

— Мир меняется, — произнесла принцесса. — Божественного кагана несут на своих плечах храбрые варяжские воины. Отчаянно храбрый юноша чуть не обжёгся о кровь Вечерней Зари. Мир меняется, и с ним меняемся мы.

Принцесса Атех постояла, словно в замешательстве, потом, быстро обернувшись к Авосю, сказала:

— Твоя сестра жива. Я была в её снах. И в снах её ещё не рождённого сына.