Уэн Спенсер - Тинкер Страница 32

Доверяйте эльфам, приносящим традиционные подарки за спасение жизни. Она развернула сверток, чтобы все-таки проверить его содержимое. Хорошо, что он пояснил с самого начала: это традиционный подарок. Конечно, Тинкер ожидала увидеть нечто совсем иное, а это… Она даже не знала, что это такое. Больше всего оно напоминало искусно сделанную — как и следовало ожидать от предмета эльфийской работы — металлическую чашу. Покоилась она на трех ножках, прикованных к мраморному диску. Посудина оказалась довольно тяжелой, и поэтому больше всего Тинкер удивило, как это Ветроволку удалось представить ее такой легкой. Сравнивать чашу с садом, который Ветроволк подарил Лейн, Тинкер не хотелось. Однако ребенок в ней готов был расплакаться. «И это все?»

— Ты принимаешь?

— Да.

Он улыбнулся. Так, словно солнышко выглянуло. Произнес какое-то слово на высоком эльфийском и поцеловал ее в лоб. Прикосновение его губ отозвалось на ее коже легким жжением.

Тинкер позвонила Лейн со свалки.

— Он принес мне чашу.

— Чашу?

— Ну, я думаю, что это чаша. — Она подробно описала Дар.

После некоторого размышления Лейн идентифицировала подарок как жаровню — в ней воскуряют фимиам или возжигают древесный уголь, а ножки, впаянные в мрамор, удерживают чашу в равновесии и защищают от жара тех, кто сидит рядом с огнем.

Жаровня?

— Это, конечно, совсем не то, чего я ожидала! — Тинкер рассматривала подарок. — Пытаюсь понять смысл.

Она услышала, что Лейн звякнула ключами.

— «Жаровни являются символическим подарком, — прочитала Лейн откуда-то. — Большое значение придается акту дарения: ткань, в которую заворачивают жаровню, должна быть экстравагантной, но сам ритуал преподношения — скромным». Очень мило, но что же это означает?

— Не знаю. Он говорил только о традиционном подарке по такому случаю.

— Вопрос не к тебе, а к Баррону. Этой весной он сделал антропологический доклад об эльфах, но нигде его не повторял. Эльфы не изучают себя сами и не хотят, чтобы их изучали мы.

— Кстати, я никогда не понимала, зачем нам обязательно надо изучать себя.

— А как еще можно узнавать и расти?

— Если эльфы себя не изучают, значит ли это, что они не меняются?

— Вполне вероятно. У нас не было возможности получить хоть какую-то информацию, которая свидетельствовала бы об обратном. — Последовала пауза, во время которой Лейн мягко пробормотала, проглядывая лежащую перед ней статью: — Тинк, о чем ты говорила с Ветроволком?

— Да ни о чем особенном. Ты же знаешь, как с ними говорить. Еще хуже, чем с тобой. А что?

— А то, что жаровня является, по определению Баррона, подарком для «деликатных мероприятий». Не знаю, какое значение он вкладывает в эти слова. Очевидно, принятие подарка означает согласие на эти «мероприятия».

Тинкер завопила, потому что единственным «деликатным мероприятием», которое она могла себе вообразить, был секс.

— М-м-мы не говорили ни о каких мероприятиях. По крайней мере, я ничего такого не припомню. Баррон перечисляет хоть какие-нибудь?

— Он говорит, что эти сведения были сообщены ему мимоходом. А когда он стал настаивать на более подробной информации, эльфы сказали, что этот ритуал вряд ли может произойти между эльфом и человеком.

Тинкер выразила шумный протест:

— Наверно, Баррон понял все совершенно неправильно.

— Так о чем вы все-таки говорили?

— О подковах. О Масленке. О его семье. — Тут она глянула на себя в зеркало и ойкнула от удивления, увидев свое отражение.

— Тинкер?

— Что за…

На том месте на лбу, где Ветроволк коснулся ее губами, виднелся голубой треугольник. Она потерла его слюной, но он не стирался.

— Он как-то пометил меня — после того как я приняла подарок.

Лейн долго молчала, а потом сказала:

— Думаю, тебе следует приехать.

Несколько лет назад кузены предъявили права и получили в свое распоряжение старый гараж, расположенный между жилищем Тинкер и свалкой, что делало его одновременно и удобным, и неудобным. В гараже легко помещался и аварийный тягач, и ее ховерцикл, и самые разные машины, которые они подобрали на улице и возвратили в рабочее состояние.

Тинкер обошла вдоль стены первый отсек и открыла дверь с кодовым замком. Ее «Малышка», сверкая багровым и алым, ждала внутри. Тинкер обменяла собственноручно собранный ею ховерцикл модели «Дельта» на заказные краску, детали и хромированную часть ховербайка Чернеды. Масленка ворчал, считая, что при сделке ее надули, поскольку детали выглядели слишком просто — золотые полоски по красному фону, — но, черт побери, это было само совершенство. Тинкер подозревала, что причин ворчания братца было две: во-первых, «Дельты», которые она сама делала на заказ, оставались ее единственными серьезными соперниками на гонках, и, во-вторых, значение любой заказной работы меркло на фоне ее стремления побеждать. Преданность не позволяла Масленке ставить на кого-нибудь другого, кроме нее, но он любил выигрывать.

Да и что тут говорить, он привык к этому. Автомастерская в Саут-Сайде производила множество байков модели «Гамма», отстегивая Тинкер большие проценты за их дизайн. Пока только юная владелица свалки могла создавать новые модели, поскольку оставалась единственной, кто достаточно разбирался в физике. Но рано или поздно найдется кто-нибудь, способный ухватить идею целиком и побить Тинкер на ее собственном поле. Ведь так обычно и поступают люди.

Она перекинула ногу через седло, нажала большим пальцем на замок и включила зажигание. О, блаженство — подрагивание большой машины между ног! Тинкер сбросила газ, чтобы активировать подъемный привод. Как только «Дельта» поднялась над парковочными распорками, она убрала их и вывела ховербайк из гаража. «Дельта» взмыла вверх и рванула вперед. Высоту ей обеспечивал подъемный привод, а магическая цепь создавала мощное вращательное движение вперед. Простая физика. Рано или поздно, но кто-нибудь сообразит, как она это делает.

Тинкер поставила тарелочку со взбитыми сливками рядом с миской клубники. Лейн была единственным человеком, который понимал, что правильный рацион заключается в повышенном, в соотношении три к одному, потреблении фруктов.

— Ну что, нашла что-нибудь новенькое о жаровне или об отметинах?

— Да, сейчас покажу. — Лейн положила перед Тинкер номер какого-то журнала. — Здесь фотографии, сделанные во время подписания Договора. Посмотри внимательно на эльфов.

Тинкер провела большим пальцем по журнальным снимкам, одновременно макая клубнику в сливки и слизывая их с ягод. Несмотря на колоссальный опыт участия в дипломатических приемах, президент и его окружение выглядели неряшливыми и безвкусно одетыми по сравнению с членами эльфийской делегации. Не помогло и то, что люди остались верны солидным цветам одежды — синему, черному и серому. Ведь наряды посланцев эльфийской королевы являли собой истинное буйство красок и к тому же сверкали драгоценными камнями и золотом. Эльфийская красота была такой яркой, что выходила за рамки достоверности и становилась сюрреалистической — казалось, образы эльфов, особенно на фоне тусклых людей, созданы с помощью компьютерной графики. Найденный Лейн журнал относился к дешевым, и поэтому большинство фотографий оставались традиционно двухмерными. Центральное фото, однако, было трехмерным, и Тинкер поворачивала его так и сяк, разглядывая лица тридцати эльфов.