Della D. - Метаморфозы Страница 32

— Это сейчас не важно, мисс Грейнджер. Дальше, — настойчиво поторопил Северус.

— Да, так вот, потом я выходила на поляну. А на этой поляне стояла витрина, как в музее, — она увидела, как он удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. – И в этой витрине была диадема, а подпись на табличке сообщала, что это диадема Ровены Равенкло. И что это последний хоркрукс.

— Вот даже как, — Снейп бессознательно потер подбородок, размышляя о чем‑то своем.

— Да. И в этом месте я всегда просыпалась… А потом однажды я проснулась у распахнутого выхода из Гриффиндорской гостиной. Понимаете? – в ее словах и сейчас слышался отголосок пережитого страха. – Я не страдаю лунатизмом, никогда не страдала, и вот…

— И ты ничего нам не рассказала? – не выдержал Рон, вклиниваясь в беседу–допрос.

— Я не могла! Я пыталась, но не могла. На меня какие‑то чары наложили, когда я пыталась об этом заговорить или написать, я начинала задыхаться.

— Как тогда, когда мы говорили о хоркруксах? – вспомнил Гарри.

— Да, — она энергично кивнула.

— Поэтому, когда Дамблдор обратился к вам с расспросами, вы ответили, что все хорошо, — задумчиво произнес Снейп, и она снова кивнула. А потом удивленно спросила:

— А откуда вы знаете, что Дамблдор говорил со мной? – она не понимала, с чего директору обсуждать это со Снейпом.

«Проклятье! Ну, и кто тебя за язык тянул? – обругал себя Снейп. – Ладно, ничего не поделаешь. Все равно надо объяснить».

— Директор говорил с вами по моей просьбе, — признался он, чем несказанно удивил гриффиндорцев. – Мне стало известно, что вам угрожает опасность. Я предупредил Дамблдора. И еще я заметил, что с вами творится что‑то неладное…

— Неужели? – снова вырвалось у Рона, которому было трудно смириться с тем, что какой‑то «слизеринский ублюдок» заметил, что с Гермионой не все в порядке, а он – ее парень – нет. И тут его осенило. – Гермиона, ты поэтому со мной рассталась? – в его голосе звучала надежда на то, что все еще можно исправить. Снейп закатил глаза. Только этого не хватало: выслушивать слезливые разборки, но ему был так интересен ответ Гермионы, что он не смог заставить себя съязвить что‑нибудь, закрывая тему.

Гермиона же залилась краской, поскольку ей было довольно неловко выяснять отношения с Роном в присутствии слизеринского декана. Особенно учитывая тот факт, что декан этот занимал в последнее время в ее мыслях слишком много места.

— Да… то есть, нет… Отчасти, — промямлила она. – Я давно собиралась с тобой расстаться, просто вся эта история со сном меня подтолкнула. Но все, что я тебе сказала тогда, правда. Я действительно тебя больше не люблю.

— Но, Герми…

— Мистер Уизли, — теперь Снейп слышал достаточно, чтобы прервать разговор, — вы выясните свои отношения с мисс Грейнджер позже. Мне нет до этого никакого дела, — здесь он, конечно, покривил душой. Сия информация его порадовала. И не потому, что он на что‑то для себя надеялся, просто он совершенно искренне считал, что с Рональдом Уизли Гермиона теряет время. Да и себя тоже. – Мисс Грейнджер, продолжайте, — он даже порадовался, что его перебили, отводя, таким образом, разговор от довольно щекотливой для него темы. Но не тут‑то было! Гермиону Грейнджер не так просто сбить с толку.

— Нет, профессор, это вы продолжайте. Откуда вы знали, что мне грозит опасность?

— От Лорда, — резко бросил он. – Вы были настолько глупы, что дали мне зачаровать для Поттера зеркало с вашими инициалами.

— О, Мерлин! – простонала девушка, запрокидывая назад голову. – Идиотка!

— Вот именно, — удовлетворенно подтвердил Снейп. – Лорд не прощает подобного. Сначала я боялся, что наказать вас поручат мне: я не смог бы выполнить задание, Орден мне просто не позволил бы, а это значит, что Лорд снова усомнился бы во мне. Но он поручил это кому‑то другому.

— Кому? – в унисон поинтересовалось три голоса.

— А это я надеюсь узнать от вас, мисс Грейнджер, — он строго посмотрел на нее, — когда вы закончите рассказ.

— Что ж… Этой ночью я очень боялась засыпать, но меня сморило. Естественно, мне снова приснился этот сон. Я пыталась сопротивляться происходящему, все хотела проснуться. И проснулась… — Гермиона вздрогнула. – На той самой поляне. Нос к носу с Пожирателями.

— Сколько их было?

— Четверо.

— Вы узнали кого‑нибудь?

— Они были при полном параде, — горько усмехнулась Гермиона, — но одним из них точно был Малфой: я узнала его по волосам и смеху. Еще двое показались мне знакомыми…

— Высокие, мощного телосложения, похожи на глыбы мяса? – с плохо скрываемым презрением поинтересовался Снейп.

— Да, — она удивленно кивнула. – А откуда?..

— Крэбб и Гойл, — коротко пояснил Снейп. – В данном случае яблоки упали строго под яблонями. Кто был четвертым?

— Женщина. Кажется, она у них главная была. Во всяком случае, пытала меня она, а остальные стояли в сторонке, — Гермиона обхватила себя за плечи руками, словно снова переживая ту боль. Снейп тяжело вздохнул и опять почти машинально аккуратно укутал ее одеялом, которое начало сползать.

— Поверьте мне, мисс Грейнджер, вы еще легко отделались, — тихо сказал он. – Учитывая описанную вами картину и то, что я знаю об актах возмездия Пожирателей, для вас готовили не только пытки, — она вскинула на него непонимающий взгляд карих глаз. – Эти трое, — он понял, что не может сказать ей это прямым текстом, поэтому замолчал, подбирая слова.

— Что? – спросила она, уже дрожа.

— Они умеют унизить женщину. Умеют причинить боль, — пояснил он, отводя от нее взгляд, встал и отошел к камину. – Скорее всего, вас собирались ослабить проклятиями, чтобы вы не могли сопротивляться, а потом… Потом был бы их черед.

— Я поняла вас, — бесцветно произнесла Гермиона. Ее голос дрожал, как и она сама. Ему безумно хотелось подойти к ней, обнять, утешить и согреть, убедить, что теперь никто не сможет ей навредить, но здесь были Поттер и Уизли. Накладывать потом на всех Заклятие Забвения – дело муторное. К тому же они сами прекрасно справились с утешением, сев по обе стороны девушки и обняв ее.

— Теперь все хорошо, Герми, — пробормотал Поттер. – Не бойся.

— Это все очень мило, — ядовито заметил Снейп, — но не могли бы мы продолжить?

В нем говорила простая мужская ревность, о существовании которой он узнал не так давно. Раньше он думал, что не способен на такое глупое и бессмысленное чувство или, по крайней мере, вполне может с ним справляться. Оказалось, что это гораздо сложнее, чем он предполагал.

— Да, конечно, — покорно вздохнула Гермиона, в то время как ее друзья с ненавистью уставились на Мастера Зелий, осуждая подобную бесчувственность. – На чем я остановилась?