Марина Дяченко - Одержимая Страница 33

Антон отпер дверь своим ключом. На цыпочках прошел сначала в ванную; внимательно разглядел себя в зеркале.

Умылся холодной водой. Тщательно вымыл руки — три раза, с мылом.

Сел на край ванны и опустил плечи.

Ладно, Пиня смотрит на него, как на комок слизи. Но свои, одноклассники-то? Спокойно выждали, пока свершится «разборка», и только тогда, по сигналу, веселой толпой завалили в раздевалку — за минуту до звонка на физкультуру.

Соблюли приличия. Не заступиться за своего — неприлично, видите ли. Надо выждать, глядя в другую сторону, и сделать вид, что ничего не знаешь…

Он ведь учился с ними целый год. Давал им списывать. Смеялся их шуткам. И так и остался пустым местом для них. Почему?

Сегодня мама вытирала пыль на столе; он заметил это по тому, как неровно стояли его вещи на полочке: деревянный верблюд, пластиковая машинка, любимая с детства, и тряпичная сувенирная лягушка. Нахмурившись, Антон осторожно расставил их на места: машинка — под углом девяносто градусов к краю полки, лягушка — мордой к верблюду, верблюд — лицом на север. Порядок в комнате был необходим ему — физиологически. Покосившийся плед, лишняя бумажка на столе, упавший под кровать носок мучили его точно также, как, например, защемленный дверью палец. Поэтому в его комнате всегда — всегда! — царил порядок. Одежда в шкафу висела в строго установленной последовательности. Футболки в тумбочке были уложены стопкой и разобраны по цветам.

Он понимал, что это ненормально. Но именно порядок — внешний порядок — помог ему выжить в те дни, когда вдруг не стало папы.

Он просмотрел почту. Как обычно: ни от кого ни строчки. Будто нет на свете такого человека — Антон Нечаев.

Он аккуратно развесил одежду и принялся мыть пол; обычно, когда он убирал снаружи, ему казалось, что чище становится внутри.

Но не сегодня.

— Объясни!

Ирина сжимала кулаки. Демон сидел, опустив руки, на краю дивана.

— Объясни, как это все происходит! — Ирина тщетно пыталась поймать его взгляд и, будто в работе с клиентом, прочитать реакцию. — Ты можешь запросить помощь? Дополнительную информацию? Ведь если кто-то там, — она ткнула пальцем в потолок, — хочет их спасать, значит, желает добра? Значит, кое-кто, кроме нас, заинтересован, чтобы у тебя все вышло, так?

Демон не отвечал.

— Ну почему ты уперся и молчишь? Демон съежился, став меньше ростом:

— Не имеет значения.

— Что значит — не имеет? Чего ради ты портишь мне жизнь?

— Не имеет значения. Мы не найдем его, этот парень все равно умрет.

— А плевать мне на этого парня! Чем это для меня обернется, что со мной-то будет дальше? Можно узнать?

— Тебя всегда интересуешь только ты.

— А кто еще? Я у себя — одна! Я просто пытаюсь выжить!

— Не получится.

— Что?

— Не получится, — тоскливо повторил демон. — Меня ждет ад. Не такой, где сковородки, но все же. А ты…

— А я ни при чем! — Ирина испугалась.

— А ты ни при чем, — вдруг согласился демон, и она не поверила своим ушам. — Но ты все равно умрешь когда-нибудь. И тебя тоже ждет ад.

Ирина осторожно поставила чашку на край тумбы:

— Но ведь еще не скоро?

Он поднял злые желтые глаза:

— А есть разница?

— Конечно, есть!

— Нету, — сказал он с отвращением. — Поймешь потом, когда будет поздно.

Он поднялся и вышел из комнаты; Ирина некоторое время сидела, ошалело прислушиваясь. На кухне было тихо.

— Олег?

Она заглянула в кухню. Ни следа чужого присутствия.

— Олег?!

Его не было. Пропал.

Секунду назад жизнь висела на волоске, и была она невыносимой, эта жизнь, отравленная мыслями о чужих самоубийствах, в полутора шагах от сумасшествия и вечного заточения в психушке.

И вот теперь все исчезло, рассеялось, как нечистая сила от крика петуха.

И стало свободно.

Мама вернулась к девяти часам, как всегда, осунувшаяся, серая от усталости. Ужинать не стала; села пить чай на кухне, где Антон вымыл сегодня до блеска и стенки холодильника, и мойку, и плиту.

— Какой ты молодец, — сказала обессилен-но. — Опять все убрал, что бы я без тебя делала…

— Мама, — сказал Антон. — Мне надо перейти в другую школу.

Она поникла, сразу поддавшись усталости:

— Опять?

— Эта плохая.

— И прошлая тоже была плохая… Тоша, это гимназия, ты учишься бесплатно, ничего лучше нам просто не найти! Чудо, что тебя взяли… Чего мне стоило… Я же чуть не в ногах у директрисы валялась, когда объясняла наши обстоятельства!

Антон молчал; мама пригляделась к его лицу:

— Тебя что, избили?!

— Нет.

— Тогда в чем дело?

Антон молчал.

— Послушай, — снова начала мама, — это же третья школа за четыре года! Ладно, в старой тебя били эти уголовники… Но здесь — здесь же гимназия! Приличные дети… Какие есть! Учись, в конце концов, за себя постоять!

— Спокойной ночи, — сказал Антон и поднялся.

Мама поймала его за руку:

— Тоша, ну я все понимаю, но один год потерпи! Один год тебе остался, выпускной класс! Ты же должен нормально написать ЕГЭ! Ты иначе никуда не поступишь!

— Да, — сказал Антон. — Спокойной ночи.

Будучи дипломированной ведьмой, она не верила ни в ад, ни тем более в рай. Она видела ад, работая после училища в поликлинике; адом легко оборачивалась супружеская жизнь. Ее первый муж оказался наркоманом, и только чудо спасло Ирину от ранней смерти в подворотне. Второй муж не имел вредных привычек: он мечтал дослужиться до топ-менеджера, а больше ни о чем и никогда не мечтал. Жена должна была ждать его каждый вечер с разогретым обедом, в квартире, обставленной по фэн-шуй. Ирина знала женщин, которым такая жизнь показалась бы раем…

Оба ее замужества не продержались и года. Независимость — вот рай; здоровая агрессия — вот билет в будущее. Перед ведьмой, готовой выжить во что бы то ни стало, спасует самый свирепый демон.

Она знала вкус к жизни.

В эту ночь она целовалась на танцполе с парнем, который был лет на десять ее моложе, танцевала с ним, переплетясь руками, и посмеивалась, глядя, как сходит с ума его подружка, сопливая, ревнивая. Молодость оставила поле боя, уступив опыту. Ирина вертела новой жертвой, как ребенок крутит йо-йо на веревочке. В старом джипе, просторном и душном, красивый парень подтвердил свои незаурядные качества; в тонированные окна машины смотрела ночь, рессоры безропотно принимали нагрузку, Ирина чувствовала себя лет на двадцать, не больше.

Все случилось очень быстро. Она ушла из клуба после полуночи, оставив парня, слегка растерянного, разбираться с подружкой.