Галина Гончарова - Рабочие будни Страница 33

Хоши не торопился освобождать узницу.

— К сожалению.

— Она не лжет, — сказал Таши. — И в ее ауре нет черноты.

— Выпустите ее, — велел Хоши. — Надеюсь, госпожа, вы проясните нам происходящее.

Индира вздохнула:

— Мне неприятно об этом говорить…

— Мы ждем.

Индира убрала волосы со лба.

— Взгляните на меня, господа.

Высокая, некогда светловолосая, а теперь седая, с голубыми глазами и горькой улыбкой…

— Мне больше шестидесяти лет. А моей сестре никогда не дашь ее возраста.

— Сестре?

Таши догадался первым. Но он видел ауры. А вот остальные…

— Карисса действительно моя сестра.

— Младшая? — уточнил Хоши.

— Старшая.

История была проста, как золотая монетка.

В семье Каршао подрастали две девочки: Индира и Карисса. Карисса на год старше. И сестру она терпеть не могла. Бывает, младшие завидуют старшим. Но бывает и наоборот. Карисса сестру ненавидела, считала, что та отобрала у нее родительскую любовь. Поэтому в детстве Индире частенько доставалось. Карисса закатывала скандалы из-за каждой ленточки, каждого пирожного… да из-за всего. Когда ей исполнилось шестнадцать, отец решил выдать ее замуж. И тут вмешалась судьба. Кариссу выдали за человека, старше ее на двадцать лет. Не слишком красивого, зато знатного и богатого. А к Индире посватался ее троюродный кузен. Тоже Каршао. Дарис Каршао был молод, симпатичен, богат, а главное — обожал свою невесту без памяти. Когда Карисса это поняла… Это было страшно. Она устроила такую истерику, что к ней боялся подойти даже ее муж, она орала, швыряла посуду и все, что под руку подвернется, потом попыталась надавать пощечин сестре, но ее кое-как усмирили. За день до свадьбы она попыталась соблазнить Дариса, но тот таких шуток не понял. И свадьбу сестры Карисса провела, сияя синяком под глазом. После Карисса и ее супруг уехали. Но Индира помнила ненавидящие взгляды, которые бросала на нее сестра. Карисса уехала и пропала. Не писала, не напоминала о себе… Индира родила сына, который сейчас проживал в столице, дочь, которую они с мужем удачно выдали замуж… дочь сейчас в городском доме…

— Муж умер примерно два года назад. А спустя год объявилась Карисса. Она сказала, что раскаивается, что супруг ее умер, не оставив детей, что она только теперь поняла, как важна для нее семья.

Таши фыркнул:

— Вы поверили, не так ли, госпожа?

— Я была дурой, я знаю…

— Что же было дальше? — поинтересовался Хоши.

— Дальше… К ней приехали ее люди. И в одну из ночей… Меня шантажировали. А поглядев на то, что здесь происходит, я и не сомневалась, что Карисса могла наслать на моих детей порчу. Через мою кровь, она говорила…

— Могла, — подтвердил Таши. — А что же ваша дочь?

— Карисса сказала, что, если Тамира только приблизится или кого-нибудь сюда пошлет, я погибну первой. И Тами не посмела ничего сделать. Она боялась и за себя, и за меня.

— А то, что вас все равно убили бы?

Индира опустила глаза.

— Я это понимала. И понимала, что Кариссе доставляет удовольствие видеть мои мучения. Она специально держала меня здесь, чтобы я видела все. Но так у меня оставалась надежда… Может быть, мои дети…

Таши фыркнул:

— У вас родственная кровь. В крайнем случае Карисса могла навести на них порчу и по своей крови. Она ведь тоже ваша сестра…

Индира поежилась.

— Я понимала. Но…

— Госпожа, а отчего умер ваш муж?

— От лихорадки.

— Его могила здесь? В поместье?

— Это склеп. Но зачем вам?

— Хочу взглянуть на тело. Следы порчи сохраняются долго.

— Думаешь? — Хоши тут же уловил мысль некроманта.

— Уверен. Я бы и сам так сделал. Навести порчу и нагрянуть, когда сестра в растерянности и печали. Я так понимаю, ваш покойный супруг выставил бы ее отсюда ко всем слугам Раш?

— И даже дальше.

— Вот и ответ.

Индира тяжело вздохнула:

— Я благодарна вам, господа, за освобождение. И сознаю, что если бы не вы… Что теперь со мной будет?

Таши молчал. Хоши задумался.

— С вами — ничего. Вы и сами пострадали от рук вашей сестры. А вот с ней… Некромант?

— Мне нужна ее жизнь, — произнес Таши.

— А я? — Льяра выступила вперед. — Мне обещали.

— Ее ждет страшный конец, — усмехнулся некромант. — Ты можешь присутствовать.

Несколько секунд Льяра раздумывала.

— Хорошо. Я хочу присутствовать, — кивнула она.

— Договорились.

— Когда? — Хоши не хотелось затягивать операцию.

— Немедленно.

Индира схватилась за горло.

Таши поглядел вокруг, полюбовался эмоциями, которые читались на лицах — от страха до омерзения, — и снизошел до разъяснений.

— Она собиралась провести ритуал. Вот и отлично. Ее надо допросить и сегодня же покончить со всем этим. А потом почистить поместье.

— Зачем?

На лице Таши появилось чувство гадливости.

— Некромант — я! А такие… твари… позорят мое ремесло! Они ничего не умеют, но пакостят от души! И надламывают ткань мира. Думаете, ей долго бы оставалось тут пакостить? Месяц-другой!

— А потом? — резко спросил Хоши.

— А потом тут все бы дрогнуло. Подозреваю, что Разлом возник из-за таких вот… уродов! Вылезла бы какая-нибудь пакость из-за грани и пожрала бы всех, кто тут находится. Еще и до Тивараса добралась бы. И не надейтесь, что ее легко удалось бы остановить. Даже и мне могло бы не хватить на это сил.

Хоши сдвинул брови. Некромант уже завоевал его уважение. Он понимал — такими словами некр швыряться не станет.

— Это поправимо?

— Вполне. Вот для этого она и понадобится. И ее люди. А вы мне поможете.

Хоши не хотелось участвовать в обряде. Но если надо…

Таши пнул бесчувственное тело ногой.

— Пентаграмма уже есть… гончих подкормлю. Притащите всех сюда, я покажу, как разместить.

Пентаграмму пришлось немного подправить и переделать на квадрат. Но Таши справился достаточно быстро. Потом четыре тела расположили по вершинам квадрата. Карисса уже очнулась и сверкала глазами. Но давать ей слово никто не собирался.

Индира хотела поговорить с сестрой, но Таши запретил:

— В ней слишком много силы. Если она и откроет рот, то только ради проклятий.

— Но вы можете…

— Могу снять. Но кто сказал, что я хочу этим заниматься? И буду? Нет уж. Самовольничаете — будете сами разбираться со своими несчастьями. Ясно?

Индире было предельно ясно. Она бросила взгляд на сестру. Почему так получается? Почему в человеке, как в прекрасном яблоке, сидит злобный коварный червяк? Почему кто-то отдается любви, а кто-то посвящает всю свою жизнь ненависти? Это ведь страшно… но это — есть. Почему?