Андрей Мартьянов - Наследник Страница 33

Славика тошнило и начало познабливать, поэтому он как сумел расстелил шкуру (по ближайшему рассмотрению это оказался чей-то старый теплый плащ) прилег и тотчас вырубился — глубокий сон обрушился с внезапностью летней грозы: только успел положить голову на стянутые веревкой запястья, как провалился в непроглядную черную мглу.

Снов не было, за и зачем они, когда реальность преподносит сюрпризы почище любых, самых красочных и бредовых сновидений?

Это место Славик опознал сразу, перепутать невозможно: исток Невы и небольшой островок издревле носивший название Ореховый. Прямо впереди — негостеприимная темно-свинцовая Ладога.

Его разбудили слегка попинав в бедро. Все гребцы заняли свои места и налегли на весла, однако корабль шел медленно, течение здесь было сильнейшее, гигантское озеро ежесекундно выбрасывало в русло реки тысячи кубометров чистейшей ледяной воды. В далеком будущем с таким мощным потоком справлялся далеко не каждый моторный катер. Тем не менее, даны упорно продвигались к островку, светившемуся в полумгле несколькими оранжевыми точками — костры или факелы.

Как известно, летом в этих широтах стоит сезон «белых ночей», точно определить время сложно — солнце зашло, небо на северо-западе пылало яркими розово-оранжевыми красками, над горизонтом тянулись бронзовые перья облачков, в восточной полусфере тускло светились несколько звездочек. Читать при таком освещении сложно, но крупные предметы различимы, уж всяко сможешь понять, где весло, а где копье. В поэзии летние сумерки обычно именуются «серебристыми» — очень романтично, самое время прогуливаться с любимой девушкой по питерским набережным. Только где сейчас те набережные?...

Любой житель Петербурга хоть раз в жизни да побывал на Ореховом острове — во время школьной экскурсии или по собственной инициативе. Известно, что крепость Орешек была основана князем Юрием Данииловичем, внуком Александра Невского аж в 1323 году и стала центром Ореховецкого удельного княжества, подчиненного Новгороду. Через триста лет городок захватили шведы и переименовали в Нотебург, еще век спустя Петр Великий отбил древнее укрепление и в свою очередь дал ему новое имя: Шлиссельбург. Даже во время Второй мировой здесь кипели страшные бои — немцы за пятьсот дней осады так и не сумели взять Орешек.

Оказывается, поселение в этой стратегически важной точке — самое начало пути из Варяг в Греки, из Балтики к Каспию и Черному морю! — существовало задолго до князя Юрия и расширения новгородских владений! Это естественно, кто контролирует торговые трассы, тот и главный — пошлины, сборы, отсечение конкурентов...

Предположим, нынешняя реальность и впрямь самый настоящий (пусть и со странностями) девятый век от Рождества, до появления Юрия Новгородского осталось пятьсот лет — а крепость вот она, сразу за деревянными мостками-причалами сколоченными на западном оконечье острова. Отлично виден бревенчатый тын с двустворчатыми воротами, за поселком темнеет лиственная рощица. Возле тына тюки и бочки, на пологий берег вытащены два корабля: такой же дракар, как и у Рёрика и более крутобокое судно с высоким бортом — по виду, грузовое. Костры горят рядом с лодьями, на огне большие котлы. Ветер донес терпкий смоляной запах — понятно, остановились на ремонт.

Высадка заняла четверть часа. Рёрик собрался ночевать в Орешке, подошедшего к пристаням седого человека узнал и поприветствовал — скандинавы оказались здесь явно не впервые. Славика тоже заставили сойти на берег, молодой дан вел за собой на веревке, будто собачонку. Обидно, но лучше возмущаться, схлопочешь...

По сравнению с Шлиссельбургом будущего, это укрепление выглядело несолидно: неправильный четырехугольник метров семьдесят на пятьдесят, башенки или навесы для лучников отсутствуют, поселок занимает меньше одной пятой площади не самого крупного острова — обойти его по берегу можно да полчаса. Большинство заостренных столбов тына желто-белые, дерево не успело потемнеть от времени и постоянной влажности, значит норманны обустроились тут недавно или просто хорошо следят за своим форпостом — в случае неожиданной атаки крепость обязана держаться до подхода помощи.

Странно, почему они выбрали именно остров? На левом берегу удобнейшая бухта, течения реки в ней не ощущается, девятьсот лет спустя Петр I разместит в ней часть своего флота. Чем этот небольшой залив не угодил скандинавам?

Не только скандинавам, кстати. Когда шумную компанию гостюшек (данов оказалось больше полусотни) впустили в деревню через распахнутые ворота, выяснилось, что живут в Орешке не только даны или их сородичи. Славик заметил двух женщин с чуть монголоидными лицами и одновременно светлыми волосами — типажи знакомые, таких в ХХ веке можно увидеть в Удмуртии или Марийской республике, финно-угорский корень. Подбежал мальчонка лет десяти, увидел человека в необычной одежде — камуфляж тут выглядел нелепее некуда, — залопотал на своем диалекте, совсем не похожем на мягкую речь данов. Финским языком, однако, это наречие тоже не являлось.

Седой знакомец Рёрика оценил подозрительного незнакомца в зеленой пятнистой шкуре (как лишаем покрыт!) и задал несколько осторожных вопросов. Это у вас хверр? Не опасен ли? Не колдун? Несколько раз старик кивнул в сторону стоявшего по центру деревни громадного одноглазого идола — одобрят ли боги присутствие чужака, не привлечет ли он беду? Рёрик успокаивающим тоном ответил: этот мадр ничего дурного не сделает, руки связаны, значит колдовать не сможет. Я отвечаю.

Славик начал интуитивно угадывать, о чем ведут речь даны — разговаривали они спокойно, но очень выразительно, постоянно меняли интонации, делали многозначительные паузы, помогали себе жестами. На угрюмых и молчаливых викингов из книг эти люди совсем не походили, наоборот, они придавали огромное значение тому, как сказано и как произнесено. Красота и живость речи стоят на первом месте.

Выслушав Рёрика старейшина (звали его громоздко — Сигмундур) покивал, однако вести пленника в дом запретил, вежливо, но непреклонно. Посадите в хлев до утра. Если скотина после чужака заболеет — заплатите виру.

В результате Славика отправили в сарай, где обитали три раскормленные свиньи, пяток овец и лошадь. Господи, лошадь-то хозяевам на этом крошечном островке зачем? В отгороженном от пахучих животных углу возвышалась копна свежего сена — отличная лежанка.

— Постой, — окликнул Славик молодого дана и вытянул руки вперед. — Развяжи!

— Нэй...

Снаружи громыхнул тяжелый деревянный засов. Сволочи, еды и главное — воды, не оставили!