Александр Сухов - Объявленный Армагеддон Страница 33

Неизвестно, сколько еще времени он мог бы просидеть, переживая за судьбы несчастных соотечественников ставших невольными помощниками слепой бездушной силы, посягнувшей на весь этот мир, но в кабинете настырно затрезвонил телефон. Приложив трубку к своему уху, Зенон услышал спокойный голос Бати:

— Поручик Мэйлори, если не ошибаюсь?

— Так точно, ваше превосходительство!

— Надеюсь, вы уже успели подготовить отчет?

— Так точно!

— В таком случае, молодой человек, милости прошу, подняться ко мне в кабинет.

Зенон хотел выпалить в микрофон очередное «так точно!», но не успел — трубку на другом конце уже опустили на рычаг аппарата…

— Проходи, поручик, присаживайся, — генерал-аншеф указал рукой на стоящий напротив его рабочего стола стул.

Зенон незамедлительно выполнил указание вышестоящего начальника и с определенной долей пиетета (не каждый день молодых специалистов вызывают в кабинет начальника управления) протянул генералу пачку отпечатанных листов со словами:

— Ваше превосходительство, вот мой доклад. Изволите ознакомиться?

Генерал небрежно махнул рукой.

— Положи на стол, потом взгляну, а пока почитай вот это. — Бен Розенталь в свою очередь протянул юноше приличную кипу бумаги.

Приняв из рук генерала стопку листов разного формата, Зенон аккуратно сложил их на столе. Лишь после этого поднес к глазам самый верхний документ.

«Господину обер-полицмейстеру от Омниса Пари, известного также как Хромоногий Омнис.

Заявление.

Претензий к полиции и в частности к поручику Мэйлори не имею. От каких-либо моральных и денежных компенсаций отказываюсь».

В самом низу стояла витиеватая неразборчивая подпись и дата. Следующее заявление отличалось от предыдущего хоть и меньшей грамотностью, но значительно большей эмоциональной насыщенностью:

«…атважный паручик аки снежный барс набросился на наших мучителей патом всех нас избавил от проклятого плена где мы тамились без корочки хлеба и страдали от страшной духаты и вони мы уже и не чаяли увидеть свет белый и детишек наших малых и жен и прочую радню…»

Не дочитав до конца, Зенон взял в руки следующий листок.

«…значица, сидим мы в темноте и вони трюмной, молимся Господу нашему Единому Создателю. Вдруг люк открывается и вместо мерзких тварей до нас доносится голос поручика Мэйлори. Век за него буду молиться и по праздничным дням свечки ставить за здравие! Дай Бог ему здоровья и многая лета! Потом погрузились в катер и добрались на нем до берега под ураганным огнем противника…»

«…Зенончик такая душка, я б ему бесплатно хоть каждый божий день интимные услуги предоставляла по полному перечню прейскуранта, только не в критические дни, конечно…»

Ознакомившись с не менее чем полудюжиной подобных записок, Зенон наконец-то добрался до «предъявы» своего кореша Туза. В ней он хоть и не без грамматических и лексических ляпов дал вполне адекватную оценку действиям поручика Мэйлори. В конце, как водится, написал, что никаких «претензиев» к официальным властям не имеет и от всех полагающихся ему материальных «благов» отказывается.

Отложив в сторонку «предъяву» Туза, Зенон хотел, было приступить к изучению очередного документа. Однако его протянутая в сторону лежащей на столе стопки листов рука замерла на полпути, остановленная громким заливистым смехом Герхарда Бен Розенталя. Впервые в жизни наш герой стал свидетелем того, как заслуженный генерал, внешне обычно уравновешенный, смеется, будто малое дитя, впервые оказавшееся в цирке.

— Ну ты даешь, Зенон Мэйлори! — С трудом преодолевая приступы безудержной ржачки, выдавил генерал. — Никому из твоих коллег-следователей до сих пор не удавалось заставить хотя бы кого-то из этих охламонов дать какие-нибудь свидетельские показания, а тут прям бумажный поток… Да как пишут! Зачитаешься! — Бен Розенталь вытащил из стопки первый попавшийся лист. — Вот послушай:

«…хочу выразить полный респект свому спасителю Зенону Мэйлори. С такой полицией даже мы — воры можем чувствовать себя в полной безопасности!..»

Или вот еще, — в руках обер-полицмейстера появилось следующее заявление. —

«…лишь благодаря самоотверженности и хладнокровию вышеозначенного поручика, нам удалось вырваться из злодейских лап безликих монстров…»

Короче говоря, молодец, спас две дюжины душ, и ни один из спасенных тобой воров не имеет к тебе и государству в твоем лице никаких претензий — одни лишь восторженные отзывы благодарных поклонников и поклонниц, готовых предоставлять безвозмездно любые услуги определенного свойства…

— Да мне, в общем-то, без надобности, — пробормотал покрасневший от смущения юноша.

— Конечно без надобности, — весело оскалился Бен Розенталь и с намеком кивнул головой в сторону входной двери, — коль такую кралю сумел очаровать. Никому не удавалось, а он пришел, увидел… и так далее. Короче, когда на свадьбу позовете, поручик?

При этих словах генерала Зенон еще больше засмущался.

— Вообще-то об официальном оформлении отношений речи пока не было…

— Значит, чувства проверяете? — без какой-либо издевки в голосе поинтересовался Бен Розенталь. — Смотри, паря, допроверяешься. Под нашу Кайлочку тут многие клинья подбивают. Протянешь со сватовством, девка взбрыкнет, наделает глупостей и за первого попавшегося замуж выскочит. Кусай тогда локти…

— Да я хоть сейчас, ваше превосходительство…

— Ну насчет «сейчас» торопиться не стоит, — покровительственно улыбнулся темный эльф, но в самое ближайшее время к делу стоит подступиться со всей свойственной тебе решимостью. Хотя бы сегодня вечером. Купишь бутылочку хорошего вина, букет шикарный и к будущей теще на ужин, и прямо с порога, как в омут головой: «Пардон, мадам, разрешите взять в жены вашу дочку!». Уверяю тебя, почтенная Марыся достаточно благоразумна, чтобы упустить такого выгодного жениха, как ты.

— Спасибо, господин генерал! — воодушевленно произнес Зенон. — Надеюсь, вы не откажетесь быть посаженным отцом на нашей свадьбе.

— Почту за честь, — улыбнулся во всю свою клыкастую пасть Бен Розенталь и неожиданно для собеседника поменял тему разговора: — А теперь, батенька, поделись-ка ты лучше своими соображениями по поводу того, что в последнее время творится в нашем славном Синегорье. Ты у нас человек новый с незамыленным, так сказать, взглядом и свежими впечатлениями. Вполне вероятно, тебе удалось заметить что-нибудь эдакое… ну, не совсем обычное.