Пол Андерсон - Девять королев Страница 33

– Вы приглашаете меня на прогулку?

Квинипилис рассмеялась.

– О боги! Короля оторвали от возлюбленной Дахилис, и он боится, как бы ему не пришлось тешить старческую похоть! Каково тебе заполучить в жены бесплодную смоковницу, седую, сгорбленную старуху с лицом, как разбитая тысячами сапог военная дорога?

Она тронула его за локоть. Рука у нее была теплая и сухая.

– Нет, дорогой мой, отлюбила я давно, три царствования назад. Уже с королем Хоэлем мы были добрыми друзьями, и не более того. Надеюсь, с тобой я тоже подружусь, новый король.

– Вы и Колконору были другом? – осмелел Грациллоний.

Она помрачнела.

– Никогда. Он… брал меня силой. Издевался… он-то знал, как я его ненавижу. Но Сестры настрадались от него куда больше. А со мной… Нет, он звериным чутьем чуял опасность и старался не перегибать палку. И в конце концов… – она покачала головой. – Впрочем, теперь это не имеет значения. Мы поговорим с тобой обо всем, и о Сестрах тоже.

– Буду вам признателен, королева.

– Тогда в путь! Старость – не радость: к вечеру я устаю.

– Может быть, мы пожалеем ваши силы и останемся здесь, у вас? – Грациллоний перешел на латынь. – Образованные исанцы знают латынь, но вряд ли это относится и к рабам.

– К слугам, мой мальчик. Темеза и ее муж – свободны и за труд получают достойную плату, – Квинипилис по-прежнему отвечала ему на исанском. Грациллоний понимал почти все, хотя говорил еще с запинками. – У нас в Исе нет рабства. Мы учли урок Рима.

– А я слышал, что исанцы торгуют людьми.

– Возможно, – ответила Квинипилис сухо, – если речь идет о варварах. Исанцы живут морем. Рыбачат, торгуют. Бывает, грешат и пиратством. Однако мы теряем время. Выйдем на воздух, пройдемся по стене, и я тебе кое-что объясню. Заодно послушаешь исанскую речь. Это тебе пригодится, – она понимающе улыбнулась. – Воркуя с Дахилис, языку не обучишься.

Грациллоний смущенно отвел глаза. Квинипилис поднялась, он помог ей накинуть плащ, и они вышли из дома. Одеянием Грациллоний мало чем отличался от простого горожанина среднего достатка: куртка, расшитый жилет, кожаные штаны и низкие мягкие сапоги. Правда, материя и кожа были лучшей выделки, и шили одежду короля лучшие портные Иса: ткани глубоких, сочных цветов, и швы почти незаметны. Грациллоний не пользовался правом короля носить в городе меч – ему вполне хватало и кинжала, висевшего на поясе. Кинжалы, впрочем, либо длинные ножи носили в городе почти все мужчины – это дозволялось законом. Сегодня Грациллонию хотелось остаться неузнанным, хотя он понимал, что с такой спутницей ему это вряд ли удастся.

Дом у Квинипилис был прямоугольный, из песчаника, сухой кладки; черепица рдела под солнцем, доплывавшим уже до восточных башен. Входили прямо с улицы; к дому прилегал опрятный ухоженный цветник, как, впрочем, у большинства здешних домовладельцев – это был богатый квартал. Большинство соседних зданий было выше дома королевы, в два, а то и в три этажа, разукрашенные лепниной, фресками, мозаичными панно с батальными и мифическими сценами, спиралями, мудреными греческими криптограммами, геометрическими узорами. В прозрачном воздухе фасады домов блистали, словно усыпанные самоцветами из небесного ларца.

Квартал был тихий, с узенькими, но мощеными и чистыми улицами. По закону каждый домохозяин оплачивал уборку и вывоз мусора. Что же касается сточных каналов – Грациллоний уже интересовался этим предметом, – то клоака не была выведена в море: это оскорбило и разгневало бы Лера. Нечистоты по желобам стекали в подземные резервуары, которые время от времени опорожнялись к радости владельцев загородных угодий: они получали дармовое удобрение на поля.

На улицах было много слуг в цветастых ливреях, спешивших на рынок или возвращавшихся по домам с купленной провизией. Их хозяева – торговцы, судовладельцы или городские чиновники – уже отправились по своим делам: кто в порт, кто в присутственные места, оставив дом и хозяйство на попечение жен. Встречались селяне, стайки веселых жизнерадостных малышей, не отданных еще по возрасту в какую-нибудь из многочисленных исанских школ; старики; праздная молодежь. Кое-где освинцованные оконные переплеты были распахнуты, и Грациллоний украдкой бросал взгляды внутрь: ему было интересно, как живут эти счастливые на вид люди. В Исе любили домашних животных. На подоконниках жмурились на солнце кошки, висели клетки с певчими птицами; заводили даже хорьков. Для крупной живности места в городе не хватало: внутри городских стен ходили пешком; тягловый скот дозволялся лишь на главных улицах.

«И правда, почему бы исанцам не быть счастливыми и довольными жизнью? – думал Грациллоний. – Ис ни с кем не воюет, надежно укреплен; нет нищих, заполонивших все виденные мною прежде города. Ни хнычущих оборванцев, ни молящих о подаянии калек. Даже всеми ненавидимый Колконор, обладая королевской властью, не причинил Ису значительного ущерба – тому препятствовали высшие управители города. Потом пришел я и отправил Колконора к праотцам».

– Боги благоволят вашему народу, – сказал он вслух.

– Народ наш не миновала чаша горестей и страданий, – ответила Квинипилис, строго на него взглянув.

– А откуда пошел Ис? Где его корни? Я слышал, что вы – наследники древнего Карфагена. И вот еще загадка: сотни лет Ис живет и процветает, оставаясь закрытым и неведомым всему остальному миру…

– Историю нашу тебе поведает Бодилис. Она из нас самая ученая. Навести ее… – Квинипилис собралась было что-то добавить, но передумала. – Навести всех Сестер, и поскорее. Но ты бы охотнее возлежал только лишь с Дахилис, правда? Не отвечай: я хорошо разбираюсь в людях, а твои глаза еще не умеют лгать. Среди Сестер не принято ревновать друг к другу, да и… ненависть к Колконору сплотила нас. Однако пренебрегающий Сестрами бесчестит богиню.

– Учту ваши слова, королева. Но мне хотелось бы многое понять, разобраться…

Квинипилис усмехнулась.

– Воистину, на трон воссел человек долга. Только не воображай страшных картин и не жалей себя заранее, – продолжала она тем же насмешливым тоном. – Вовсе не требуется, чтобы ко всем ты относился одинаково, хотя… девять жен, и к тому же богатых… Тут у любого голова закружится! Нет, восемь – я не в счет. Я буду помощником тебе и товарищем. Надеюсь, к обоюдной выгоде и пользе. Что же до твоих отношений с остальными Сестрами… Дахилис тебе ничего не рассказывала?

– Нет, ничего.

– Ты – король, в тебе – Отец, – произнесла она торжественно. – Мы – королевы, в нас – Мать. Никогда не оставит тебя мужская сила, пока ты с королевами. И никогда не возляжешь ты ни с какой другой женщиной.