Плесень (СИ) - "Майский День" Страница 34

Глава 6–3 Трое с орбиты

Загоревшиеся экраны показывали обстановку ясно и в деталях. Акиве разглядел даже тех двоих, что вампиры вырубили при входе. Один лежал бревном, второй силился подняться, надо было вмазать ему покрепче, но существовал риск вынести парню хребет. Раз решили пощадить экипаж корабля-матки, Акиве не хотел убивать зря.

Он отвлёкся от происходящего в ангаре. Стены уже стали на место, заработали насосы. Возможно, с главного пульта и запрашивали причину несвоевременного старта, но пилот не отвечал. Ртом, по крайней мере. Жить, наверное, хотел. Оружие вообще повышает сообразительность тех, на кого направлено.

Сзади резко стукнуло, и Акиве дёрнулся на звук, но это Ивец приложил ещё одного зелёного, рискнувшего сунуться в рубку. Подумав, он врезал и второму, захваченному у входа — руки освободил. Акиве кивнул, вполне одобряя его действия. Растёт вампир, что там говорить: вон какие самостоятельные решения уже принимает. Недолго осталось до настоящего человека развиваться.

Отработали насосы, и створка люка медленно поползла вниз. Открылся холодный, простреленный звёздами, как пулями, космос. Глядя в его величественные глубины, Акиве с ужасом понял, что упустил из виду ещё один важный момент, если можно было так назвать само дарующее планете жизнь светило. Солнце. Маленькая отсюда Земля не могла надёжно заслонить от его безжалостных лучей.

Приступ паники едва не выбил оружие из рук. Огромным усилием воли Акиве овладел собой и тут сообразил, что есть ещё одна вещь, про которую он забыл: как объяснить зелёному, куда именно должен полететь и сесть его аппарат? Разрушенный бомбами мегаполис — крохотная точка на огромном лице Земли, да и ту не видно, поскольку сравняли её бомбы с окружающей местностью. Можно, конечно, сесть куда угодно, но топать домой через полпланеты как-то не улыбалось, да и кто мог предсказать, насколько добродетельные и дружелюбные вампиры проживали в тех местностях.

Кораблик вышел из ангара, стены исчезли, космос вольно раскинулся на всех экранах. С большим облегчением Акиве убедился, что страшное светило скрыто сейчас за надёжной спиной Земли. Эва шагнула ближе, впилась взглядом в экран. Даже на теневой стороне зоркие глаза вампиров различали почти уцелевшие после войны контуры континентов.

— Мы над другим краем! — сказал Эва. — Там, куда нам надо, сейчас день.

Акиве и сам увидел чужие моря и берега. Они бесстыдно просвечивали сквозь дырявую рубашку облаков. Что же делать? Как попасть домой? Нельзя им садиться в день: это здесь всё с рук сходит неясно почему, а дома солнце возьмётся за них всерьёз. Решение возникло в сознании почти сразу. Акиве подумал, что почти приноровился к мути в голове, научился смотреть сквозь неё и различать контуры полезных мыслей. Он ткнул пальцем в планету на экране, потом изобразил взмахом руки окружность.

— Лети по орбите! — объяснил он зелёному. — Кругом, понимаешь?

Пилот, кажется, сообразил, что от него хотят, но посмотрел на Акиве как на сумасшедшего. Не понимал он вампирских проблем, и это, пожалуй, было к лучшему. Акиве представил, что подумают другие пришельцы на большом корабле, когда увидят, что беглецы, вместо того, чтобы садиться на планету, нарезают круги по орбите, и ему стало стыдно как за собратьев-вампиров, так и за весь человеческий род. За упырей потому, что их такими сделал природа, за людей потому, что довели свой мир до жалкой власти кровососов.

Акиве посмотрел на Эву, потом на Ивеца.

— Укройтесь в коридоре. Это всего лишь экраны, но кто знает, как подействует на вампира солнце, когда выйдет из-за диска Земли.

— А ты? — быстро спросила Эва.

— Я останусь здесь. Нужно держать пилота под прицелом, иначе кто знает, какие мысли забредут в его зелёную голову и как он ими распорядится?

Ивец послушался охотно, но Эва задержалась. Акиве опять залюбовался ею. Она смотрел на него странно, словно никогда не видела прежде, а потом шагнула ближе и поцеловала в губы, едва заметно, слегка касаясь. В голове Акиве ещё стоял счастливый звон, когда она скрылась за бесшумной дверью.

Заря уже улыбалась с центрального экрана. Акиве поглядел на неё в упор. Сейчас страшное солнце выскочит из-за края Земли, брызнет в лицо испепеляющий свет. Настанет миг полного откровения с самим собой.

Акиве не знал, нужны ли экраны для полёта по орбите, но как сказать инопланетянину, чтобы их отключил? Ладно, он рискнёт ради свободы, ради Эвы. До сих пор они живы, а сколько уже кругов описали вокруг планеты. Здесь космос, тут правила другие, вот и сбилась предписанная вампирам программа. Кто знал, что рождённые на земле, они однажды взлетят в пустое пространство. Дыхание замерло в груди. Словно заворожённый, Акиве смотрел на экран, где расцветала потрясающей красоты заря, и плавились в её лучах звёзды. Вот ещё мгновение. Белый свет ударил в глаза нестерпимой болью.

Не вынеся этого ужаса, Акиве бросился на пол, и тут сообразил, что незачем было рисковать: сидя под кромкой пульта, он вполне мог надёжно укрыться от экранного рассвета. Зелёный поглядывал испуганно, заодно с проблесками надежды, но чаяний его Акиве не оправдал. Он плотнее прижался спиной к пластиковому отливу пульта и всё так же сурово нацелил на пришельца пистолет. Какие шутки? Эта пушка и снизу-вверх нормально стреляет. Они все так делают.

Глаза поболели и перестали. Не выжгло их изображение светила. Пронесло над пучиной, и страх немного отступил. Жадное любопытство разгорелось, отгоняя тревоги. Акиве уже глянул на солнце из космоса, захотел посмотреть на Землю. Где бы он взял другой шанс?

Остатки благоразумия утонули в замутнённой голове. Акиве осторожно приподнялся, медленно по сантиметру выдвинул себя из спасительного укрытия и замер, стоя на коленях, потрясённый до глубины души. Вампирской или человеческой — кто знает?

Родная планета занимала весь экран. Она и, правда, оказалась голубой. Она была — чудо. Лохмотья белоснежных облаков небрежно пытались укрыть океаны и континенты, но просвечивали сквозь них глубокая синь моря и свежая зелень земли.

— Ребята! — позвал Акиве.

Эва ворвалась в рубку, словно спеша на помощь, и замерла испуганно в полушаге от пульта. Её дрожащая ладонь легла на плечо Акиве в поисках поддержки или показывая дружеское участие. Прошелестел глубокий вдох.

— Она прекрасна! Люди ведь летали в космос, видели весь свой мир! Как могли его уничтожить?

Акиве тоже казалось, что он видит лишь призрак былого, но Земля плыла перед ним по чёрной равнине бездны, по лужайке цветущих звёзд. Настоящая. Живая. Отважно пережившая людей. Он заплакал. Слёзы, оказывается, могли течь из его глаз, просто раньше повода не случалось.

Эва тоже растроганно трепетала, но врезала зелёному в челюсть, когда тот попытался осторожно дотянуться до оружия. Акиве забыл, что нужно угрожать пилоту, расслабился, но сразу пришёл в себя. Опасно слёзы лить и сопли на кулак наматывать, ничего ещё не кончилось, всё только начинается. Акиве уже без эмоций, хладнокровно отыскал на планете родной уголок, ткнул пальцем.

— Нам сюда, но не сразу, а когда наступит ночь.

Акиве показал ладонью, что как бы надвигает линию терминатора на нужное место. Пришелец посмотрел на непрошеных пассажиров совсем уже ошеломлённым взглядом, словно заразился от вампиров, и в мозгах у него наблюдался полный бардак. Вероятно, так оно и было, связных мыслей Акиве не улавливал. Свои передать толком не сумел, да и какие истины, в сущности, мог вручить зелёному? Дать пинка, чтобы зад помнил, что носу нечего соваться на эту планету? Акиве не стал ничего объяснять.

Он смотрел на Землю. Знал, что больше никогда не увидит её вот так, со стороны, не ощутит этот восторг. Он здоровался с планетой и одновременно прощался с ней, но всё происходило правильно, а жизнь — всегда текла чередой жертв. Не обязательно кровавых.

Ивец тоже рискнул присоединиться к компании. Он молчал. Акиве его не трогал. Им всем судьба подарила момент чуда, и сами будут виноваты, если душа не проснётся в теле, пережившем волшебный полёт. Акиве понял, что человек в нём важнее вампирского совершенства. Эва, кажется, тоже. Ивец должен дойти до всего сам, что бы там не варилось в его понурой башке. Надо каждому дать шанс на осмысление.