Дмитрий Казаков - Я, маг! (сборник) Страница 34

Тем не менее, покинув юрту, Харальд не решился оставить книгу там. Так и стоял, нелепо прижав ее к боку. Обычно холодная, на морозе она словно нагрелась, и в свете солнца все больше синих пятен выползали на обложку, в этот миг – розовато-оранжевую.

Постояв некоторое время, Харальд вернулся в юрту. Здесь показалось неожиданно душно, пахло немытым мужским телом, слегка просачивался аромат трав. Устроившись на вытертой медвежьей шкуре, Харальд некоторое время просто сидел, бездумно глядя на живую радугу, покрывающую шкуру книги. Пятна неторопливо ползли, меняли цвета, сливались и разделялись, создавая впечатление жизни, странной и чужой, более чужой, чем жизнь, например насекомых...

Наконец, набравшись смелости, Харальд потянул к себе тяжелую холодную обложку. Глазам предстала желтая, невероятно старая на вид страница с черным глазом посередине. Глаз недовольно моргнул и пропал, растворился в желтизне...

Спустя миг на бумаге проступили строчки. Каллиграфически выписанные буквы появились все сразу, словно всплыла из-под воды пластинка с нарисованными символами.

«Не страшись, читающий, нового знания, – гласила надпись, – А страшись незнания. Ибо, если ты сумел найти меня, то Жажда твоя велика. И я утолю твою Жажду, ибо в этом сила моя».

Обращение, предназначенное, судя по всему, для любого нового владельца книги, пропало, едва Харальд успел его прочитать. Страница вновь сияла желтизной.

Помедлив, Харальд перевернул ее. Новый разворот оказался окантован довольно толстой рамкой. В самой его середине находилась надпись крупными буквами: «Спрашивай во имя Жажды своей». После прочтения она сразу пропала.

Как задавать вопросы, Харальд сначала не мог понять. Некоторое время он сидел, размышляя, затем, повинуясь порыву, поднес книгу вплотную к губам и прошептал в нее, будто в ухо исполина: «Цвет Владетеля».

Книга дернулась, словно от боли. На миг Харальд ощутил под пальцами такую бешеную пульсацию, что испугался. Но все успокоилось, и, затаив дыхание, он перевернул страницу.

Строчки, написанные ровным, мелким почерком. Фразы, длинные и короткие. Абзацы, украшенные гравюрами. Страницы, всего восемь. Дальше книга от казалась открываться, словно была залита очень прочным старым клеем.

Усевшись поудобнее, Харальд приступил к чтению.

Когда солнце прошло примерно пятую часть дневного пути, он знал практически все о предмете, о котором могли лишь догадываться мудрейшие из магов. Но знание далось непросто – от долгого сидения ныла спина.

Спина ужасно ныла, и разгибать ее приходилось с величайшим трудом. Обучение магии оказалось вовсе не таким веселым делом, как предполагал Харальд. Приходилось сидеть целыми днями, сдерживая желание удрать, и зубрить, зубрить, зубрить...

Книги ему выбирала Владетельница, начав, как и положено, с Истинного Алфавита. Спустя две недели сидения за толстенными томами, когда книжная пыль скрипела у Харальда на зубах, он намертво запомнил все двадцать пять букв, варианты их имен, начертаний, значения и магическое применение.

Утром он занимался воинскими упражнениями, выполнял обязанности капитана, а после обеда шел к наставнице. И начиналось.

– Итак, скажи-ка, почтенный Харальд. – Изумруды глаз смеются, тонкие пальцы вертят веер, что особенно странно, учитывая царившую вокруг замка зиму. – Какие ты знаешь имена первого знака Истинного Алфавита, называемого Береза.

– Бет, Бейт, Бедв, – послушно отвечает Харальд, напрягая мозги до скрипа. – И Беатф.

– Отлично, – наставница улыбается и задает следующий вопрос. – А что ты можешь сказать мне о знаке, носящем имя Ойр.

– Ну, цвет его желтый. – Знания о символе со столь незвучным именем спрятались где-то в подвалах памяти и вылезать не хотят. – Имя его – Утесник, птица – баклан, а применяется...

Особенно пугали Харальда резкие смены темы. Вот как сейчас. Веер в руках наставницы с треском разворачивается, являя темно-фиолетовую поверхность, разрисованную зелеными зигзагами и знакомыми до тошноты знаками.

– Скажи мне, ученик, – голос Хельги обманчиво мягок, как болотная кочка. – Что это за вещь?

– Этим веером можно отбиваться от воздушных существ, – отвечает ученик после некоторого раздумья, уловив сложную закономерность в расположении знаков Истинного Алфавита.

– Отлично, – Веер исчезает, и наставница улыбается. – А теперь мы перейдем к изучению магических курений...

Смеси для курений, порой содержащие столь замечательные элементы, как черепашья печень, засохший помет ящерицы или же шерсть из беличьего хвоста, сменялись камнями, магические свойства которых также довольно разнообразны. После камней наступала очередь растений. И так дальше, по кругу.

Учеба длилась уже более месяца, когда Хельга разрешила ученику провести первую самостоятельную магическую операцию. Харальд сидел на полу в специально отведенной комнате и, пыхтя от напряжения, вырисовывал необходимый чертеж. Заросшее паутиной окошко пропускало мало света, спина болела от напряжения, но он упорно водил куском угля по полу, изредка сверяясь с пергаментом. Ошибиться нельзя. Малейшая неточность грозит магу смертью.

Скрипнула дверь, и в затхлый запах мышиного помета и камня, обычных для заброшенной комнаты, вплелся аромат розовой воды.

– Все рисуешь? – произнес голос Владетельницы. Харальд со стоном распрямился:

– Рисую.

– Отлично! – Хельга, шурша платьем, подошла поближе, бросила взгляд на чертеж. – Что же, пока все правильно.

Харальд склонил голову, хоть поклон у человека, сидящего на корточках, выглядит, скорее всего, довольно глупо.

Владетельница смотрела без улыбки.

– Говорят, – произнесла она, и голос ее вдруг обернулся вкрадчивым змеиным шипением, – что ты так и не осчастливил ни одну из служанок своим мужским вниманием. Это правда?

– Это так, – Харальд невольно подобрался, хотя и не мог понять, к чему клонит Владетельница.

– А в чем причина, позволь узнать? – Сапфиры на перстнях Хельги на миг вспыхнули маленькими синими факелами.

– Ну... – Глаза, помимо воли хозяина, воровато забегали. – Даже не знаю. Не до них.

– Вот как. – Сапфиры погасли, зато загорелись глаза женщины, столь же яркие, только зеленые, – Не до них.

– Меня нанимали не как племенного быка для служанок, – мрачно заметил Харальд.

– Любой нормальный мужчина помимо своего желания тянется к женщине, – голос Хельги звучал монотонно, словно она читала. – Это заложено в природе.