Алексей Пехов - Страж Страница 34

Шуко и Рози закончили учебу на два года раньше меня, и сколько я себя помню, всегда были не разлей вода, хотя многие не понимали, что может связывать цыгана, пускай и крещеного, и женщину из вполне уважаемого в Тивите рода. Они были странной, привлекающей к себе внимание парой, но благодаря тому, что являлись стражами, плевали на законы и те предрассудки, что были против цыган во многих странах.

– Если тебе интересно мое мнение, Людвиг, то мы занимаемся бесполезным делом, – сказал Шуко после недолгого молчания. – Мы спасаем людей от злобных душ, но горожане все равно гибнут сотнями. Двадцать пять тысяч умерло за неполный месяц. Почти восемь тысяч в неделю. И это только в Солезино.

– У меня для тебя нет слов утешения, – ответил я.

– А у Пауля они есть. Он говорит, разумно думать, что мы уничтожаем души для собственного благополучия, продлевая свои годы. Клянусь Богом, Солезино великолепная кормушка для нас. Ничуть не хуже, чем для других падальщиков! Мы жируем, словно гиены, потому что ни одна душа не желает существовать в таком виде и после таких мучений. Они все приходят к нам и умоляют о милосердии.

– Не заводись, Шуко, – сказала Рози. – Мы ничего не можем сделать, кроме того, что умеем. Мне так же обидно, как и тебе, что, спасая людей от душ, мы не можем спасти их от болезни, и они погибают.

– Не удивлюсь, если Пауль притащил тебя и меня заодно, чтобы мы подкопили пару лишних лет.

– Я не исключаю такой возможности, – дипломатично ответила Розалинда. – Но не думаю, что это причина, по которой мы сюда попали. Орден начали раздражать наши лица, и Братство поспешило сменить для нас обстановку.

Она встала со своего места, гибко потянулась:

– Идем, Синеглазый, я покажу тебе твою комнату.

– Мы решили ее выбрать для тебя, благо в последнее время в палаццо они все очень быстро освободились, – невесело усмехнулся цыган.

– Откуда вы знали, что я здесь появлюсь?

Я поплелся за ними, уже мечтая, как грохнусь в постель и забудусь сном.

– Гертруда сказала.

– Вы видели ее?! – удивился я.

– Мельком. Тебе письмо от нее.

Она протянула мне совсем небольшой конверт, запечатанный знаком – стилизованным цветком эдельвейса. Я поблагодарил, убрал его во внутренний карман и спросил:

– В городе я наткнулся на странную темную душу, и мне не удалось ее прикончить. Она словно бы облита жидким перламутром. Вы с таким в Солезино не сталкивались?

– Нет, – тут же ответил Шуко.

– А вот я помню, что один из Видящих, прежде чем умереть, говорил о демоне из перламутра, – задумчиво заметила Розалинда, – но я не придала этому никакого значения. Поинтересуюсь у Пауля, когда он вернется, если тебя это беспокоит. Вот твоя комната. Постарайся выспаться, времени у тебя не так уж много.

Они ушли, я запер дверь, исключительно по старой привычке, сел на кровать и вскрыл письмо от Гертруды. На бумаге была всего лишь одна строчка:

Я попытаюсь все уладить. Пожалуйста, будь очень осторожен.

Возможно, последняя фраза всего лишь простое беспокойство. Но с учетом того, что я знаю о Хартвиге, и что магистры на меня крайне злы, она приобретает несколько иной оттенок.

Очень для меня неприятный.

Всю ночь мне снилась перламутровая тварь, заглядывающая в мое окно. Она беззвучно скалилась, но даже ее зловещая ухмылка не заставила меня проснуться. Я слишком устал для того, чтобы охотиться за душами.

После того как я нашел тело Хартвига и вернулся в деревушку, Карла на постоялом дворе уже и след простыл. Много позже я был рад этому обстоятельству, потому что наша встреча могла закончиться очень скверно для нас обоих. Старина Карл это прекрасно понимал, потому и исчез.

В письме, которое он передал, магистры предлагали нехитрый выбор: или немедленно вернуться в Арденау, где мне придется предстать перед судом, обвиняющим меня в несоблюдении интересов Братства и попытке нарушить его благополучие, или отправиться в Солезино и подчиняться приказам Пауля. Разумеется, я выбрал меньшее из зол, пожелав нашим магистрам всего самого наилучшего.

У меня и раньше были трения с частью совета по простой причине – они чванливые ублюдки, слишком зажравшиеся и не желающие входить в положение тех, кто носится по странам и рискует своей шкурой.

– Не спи и займись завтраком. – Шуко, болтавший ложкой в тарелке улиточного супа, отвлек меня от тяжелых мыслей. – Наслаждайся едой, пока есть такая возможность. Скоро запасов в городе не останется, и будем готовить ворон.

– Я надеюсь убраться из Солезино гораздо раньше. – К еде я приступать не спешил.

Цыган разочарованно вздохнул, откусил порядком черствого хлеба и сказал с набитым ртом:

– Все в руках Пауля. А зная учителя Рози, могу сказать, что он и с места не сдвинется, пока поблизости есть хоть одна темная душа. Так что скорее Солезино вымрет, чем мы отсюда уберемся.

Я взял кусок сахара, отправил его за щеку.

– К середине дня ты пожалеешь, что голоден, – посулил мне страж.

– К середине дня я пожалею, что сыт, – возразил я.

Он рассмеялся и отстал от меня.

– Что будете делать?

– Мы с Рози проверим кафедральный собор. На хорах появилась какая-то дрянь. Надо разобраться с ней, пока не пострадали последние из священников.

– Кто у них теперь за главного?

– Капеллан из соборного пареклесия.[26] Самая высшая должность из всех оставшихся, – сказал Пауль, входя в залу. – Ты готов, Людвиг?

– Вполне.

– Тогда бери Шуко и отправляйтесь в госпиталь. Узнайте, чем можете помочь лекарям.

– Что?! – вскричал цыган, поднимаясь со стула и разом забыв о супе. – Я никуда не пойду без Розалинды!

– По счастью, не ты здесь командуешь, – равнодушно ответил Пауль. – Рози сегодня идет со мной.

– А что она думает об этом?

– В отличие от тебя – не спорит. Послушай, – смягчился он, – я говорил с капелланом. То, что поселилось в Санта-Мария-дель-Фиоре, не по зубам одному. Здесь нужна крепкая пара. Ты часто неуправляем, а с Людвигом я раньше никогда не работал. Он известный одиночка. Я знаю, как действует Розалинда, потому что сам ее обучал. Поэтому сегодня она идет со мной, а вы с Людвигом отправляетесь в госпиталь.

– Если ты считаешь, что дело серьезное, не лучше ли нам всем отправиться в собор? – спросил я.

Он задумался на мгновение и с видимым сожалением покачал головой:

– Я обещал лекарям помочь. Им и так тяжело, откладывать больше нельзя. Не беспокойся, мы справимся. А вы вычистите госпиталь.

Пауль свистнул Тигра и ушел. Шуко, не сдерживаясь, начал ругаться. Я не знал цыганского, но, судя по выражению его лица, сейчас звучали сплошные проклятия. Когда проклятия закончились, он швырнул полупустую тарелку с супом в стену.