Маргит Сандему - Следы сатаны Страница 34

— Спасибо, что вернулся, — проговорила Элиса, — а то моя обувь пришла в негодность и…

Тут Элиса споткнулась на полуслове. Ульвхедин продолжал сидеть на лошади, внимательно оглядывая ее. Из его горла вырвался странный звук. Словно ворчание.

И что он так на нее уставился! Как будто… оценивает ее.

Наконец он слез с лошади, продолжая мрачно оглядывать девушку. Элиса попыталась приподняться, но Ульвхедин снова толкнул ее на траву. Присел рядом.

— Ты непохожа на них, — пробормотал он.

— На кого на них? — боязливо спросила она.

— На тех, кого я вижу во сне. Они не как ты. Нет. Ты просто человек.

Тут Ульвхедин схватил ее за ворот платья. Девушка сидела не шевелясь. Элиса смотрела ему прямо в глаза, как малыш-птенец зачарованно глядит на змею. Элиса видела, как золотые огоньки плясали в его небольших раскосых кошачьих глазах. И тут она вдруг вспомнила: ведь это убийца, он ни во что не ставит человеческую жизнь, не чувствует жалости к тому, кого насилует. И ей стало страшно.

Но он не собирался ее убивать. Во всяком случае, не сразу. В его глазах читалось что-то иное, дикое и сильное. Элиса все поняла.

«Вот Элиса дочь Ларса и потеряла свою чистоту», — подумала она, вся дрожа. И еще она поняла, что это неизбежно произойдет. И все же смиренно сказала:

— Прошу Вас, господин, я невинная девушка.

Конечно же, он ее не услышал. Она удивилась выражению его лица. Неуверенность? Нет, скорее восхищение. Он словно не понимал, что с ним происходит, что делать с ней.

Сверкающие желтоватые глаза остановились на ее волосах. Большие, грубоватые пальцы, неуверенно коснувшись их, зарылись в волосы.

Отец и мать так гордились своей старшей дочерью! И герр Андреас, обещавший присматривать за ней, удачно выдать ее замуж! И все остальные Люди Льда, что были так добры к ней!

«Простите меня! Я ничего не могу с собой поделать! — подумала она со слезами на глазах. — Я ничего не могу, хочу только спасти свою жизнь. Удастся ли это?»

Он крепко держал ее длинные, золотистые кудри. Оттянул голову назад.

— Ну пожалуйста, — выдавила Элиса. — Не убивайте! Сами же ничего не получите!

Хватка ослабла.

— Ничего не получу? Что ты хочешь этим сказать?

Элиса дрожала всем телом. Попыталась объяснить то, чего сама толком не понимала:

— Знаете, если я умру, то… Вам не будет хорошо со мной!

Господи, что это она говорит! Какие глупости! Но как найти правильные слова?!

— Я только хотела сказать… если я буду лежать… мертвая.

Слова уходили, словно в песок.

Страшные и такие притягательные глаза смотрели прямо на нее. Кружилась голова. Казалось, он ничего не понимает. Боится, что не получится, как во сне?

— Вы мне нравитесь, — пропищала девушка.

— Нравлюсь? — повторил он хриплым, безжизненным голосом. Засмеялся холодным смехом. При этом на лице не дрогнул ни один мускул. — Нравлюсь? Черт возьми, как это понимать? Тогда ты единственная в мире, кому я нравлюсь!

Гневным движением, полный презрения, он толкнул ее на землю.

— Не хочу ничего этого знать, — закричал он.

В следующее мгновение он уже давил на нее всем телом…

Элиса не сопротивлялась. Бесполезно. И смертельно опасно. Да и потом, он ей нравился!

Его поведение удивляло все больше и больше. Наконец, она поняла, что он действует исключительно инстинктивно, что на самом деле он ничего не знает! Словно дикий зверь, которому природа подсказывает, что надо делать.

Его трясло, он торопился. Элиса, не желая, чтобы он порвал ее одежду, сама распустила пояс и сняла платье. Ульвхедин задрал юбки. Руки его быстро скользнули по ее мягкой коже. Потом сильно сдавил ей живот и ниже. Синяки останутся надолго, пронеслось в голове у девушки.

Ей стало страшно, она едва удерживала слезы. И в то же время, было хорошо и приятно. Ульвхедин собрался. Он кричал что-то вроде «совсем не как во сне, так не может быть!», Он кусал, крепко обнимал девушку, рвал на себе одежду…. И вот он вошел в нее. Природа подсказала дорогу.

Элиса зашлась в крике. Она должна была знать… Ведь сама она ничего не значила для этого огромного демона.

Пути назад не было. Ужасная боль буквально раздирала ее на части… Такой была их первая близость.

В их первой близости не было нежности. Ульвхедин совсем не думал о ней. Им правило вырвавшееся на свободу желание.

Он вряд ли был в состоянии думать. В голове вертелось вечное: «О, помогите, помогите мне. Я этого не переживу! Как хорошо, просто великолепно! В сто раз лучше, чем…»

У Элисы все померкло в глазах. Где-то далеко услышала крик. Погружаясь в темноту, Элиса не чувствовала ничего, кроме боли.

Ульвхедин лежал неподвижно, дыхание было неровным.

Приподняв голову, взглянул на нее. Девушка была смертельно бледна, глаза закрыты. Элиса лежала совсем тихо.

Как же он устал. Лихорадка не проходила вот уже несколько дней. Да еще это долгое путешествие без сна и отдыха. И бесконечное сражение.

Да, он проиграл. Проиграл этим высокомерным. Проиграл женщине, возраст которой никто не мог определить. Он злобно называл ее бабой, хотя на самом деле та была молода и красива. Ульвхедин ненавидел ее, ведь она унизила его.

Но он уже отомстил. Сокровища Людей Льда в его руках. И еще…

Ульвхедин был не в состоянии думать. Он так устал.

Ульвхедин, потомок неизвестной ветви Людей Льда, улегся около только что опозоренной им девушки и заснул.

11

Трое уже доехали до моста, когда Доминик сказал:

— Что с тобой, Виллему? Ты выглядишь совершенно изможденной.

Женщина провела рукой по лбу:

— Не знаю. Мне что-то нехорошо.

— Устала?

— Смертельно. Вы, верно, тоже?

— Странно было бы, если б мы не устали. Ведь мы не спали двое суток. Но у тебя, по-моему, не только усталость.

— Наверно. Я в полном разочаровании оттого, что проиграла.

— Вовсе нет, — обернулся Никлас. — Тебе удалось обуздать его, говорить с ним. А этого еще никому не удавалось. Мы залечили его раны. Он поехал с нами. Чем же ты недовольна? Ты, верно, хочешь, чтобы все изменилось, как по мановению волшебной палочки.

Виллему благодарно улыбнулась:

— Больше всего я боюсь быть меченой…

— Боишься его глаз? — спросил Доминик.

— Да. Он многое может. Вспомните, ведь он чуть не заморозил нас. А сколько не проснулось от его гипнотического сна! Я так часто и подолгу смотрела ему в глаза. Он словно приобрел надо мной власть. Забрал у меня всю силу.

Она покачнулась в седле:

— Что ты «видишь», Доминик? Расскажи, что сейчас делает чудовище.

Озабоченно взглянув в бледное лицо жены, он раздумчиво произнес:

— Чудовище? Оно ничего не делает. Думаю, спит. Но недавно…

— Почему ты вдруг замолчал?