Маргит Сандему - Преисподняя Страница 34

Воображение Суль заработало, она прищурила глаза…

Высокий, нарядно одетый юноша махал им рукой.

— Это он! — воскликнула Лив. — О, Суль, какой счастливый день — встретить вас обоих! Если бы только…

— Пойти к тебе домой?

— О, нет, я не то имела в виду… Я знаю, что лояльность — самое главное в браке, и мне стыдно, что я сегодня предала Берениуса и злоупотребила его доверием.

— Хорошо, что рассказала мне все. Что же касается лояльности, то она должна быть с обеих сторон, не так ли?

— Но он так мил, так много дал мне… И он никогда не изменял мне, хотя он говорил, что, как мужчина, имеет на это право. Я не должна была… Даг! Как я рада снова видеть тебя!

Даг по очереди обнял сестер.

— Тебе удалось приехать раньше меня, Суль. Это здорово! Передаю тебе привет от множества людей, не успевших попрощаться с тобой. Тебя многим не хватает, в основном… гм, молодым парням! Добрый день, малютка Лив! Так давно тебя не видел! Но дорогая, как ты похудела и побледнела! Твой муж плохо кормит тебя, да? — рассмеялся он.

— Это настоящий кризис, — пояснила Суль.

— Суль! — испуганно воскликнула Лив. — Ты не имеешь права!

— А вот и имею! Этот презренный негодяй до полусмерти замучил нашу сестру!

— Нет, Суль, ты не должна…

— Что это значит? — тревожно произнес Даг. — Я хочу знать все.

По дороге из порта Даг выслушал всю историю из огнедышащих уст Суль. Он в замешательстве переводил взгляд с одной сестры на другую.

— Лив! Она самая чистая и прекрасная из всех нас! Я вырос с ней, я знаю, что лучшего человека не найти! И он осмелился так обращаться с нашей сестрицей?

Лив не была родной сестрой ни Суль, ни Дага, но когда у кого-нибудь из них были в жизни проблемы, они стояли друг за друга крепче, чем родные.

— Это не так уж страшно, — печально и подавленно оправдывалась Лив, — я все преувеличила…

— Преувеличила? — возмутилась Суль. — Взгляни на ее руки, Даг! А свекровь ее чего стоит! Она ей просто прохода не дает!

— Мы все поедем домой! — решительно произнес Даг. — Мы расскажем все Тенгелю, Силье и Шарлотте. Лив, ты поедешь с нами!

— Нет, нет, — с отчаянием произнесла она, — я не могу!

— Ну что ж, — сказал Даг, — тогда мне придется увезти тебя силой! Ты готова к отъезду, Суль?

— Нет, мне нужно захватить вещи… О, Господи, я опять забыла про Мету…

— Какую Мету?.. — недоуменно спросили Лив и Даг.

— Она брошена на произвол судьбы, она будто создана для того, чтобы о ней забывали… — виновато произнесла Суль.

И она рассказала им про девочку.

— Ты удивительный человек, Суль, — покачал головой Даг. — Я видел, что ты проделывала с пациентами Тенгеля: совершенно хладнокровно отпиливала ногу, вскрывала гнойные раны, даже не меняя выражения лица. И вот теперь какая-то девочка считает тебя своей героиней! Но, конечно, мы должны взять беднягу в Линде-аллее или в Гростенсхольм! Ты правильно поступила.

— Разумеется! Но Лив права, она не должна сейчас ехать с нами домой, это спровоцирует ее мужа на новые бешенства. Мы ведь не хотим, чтобы он засек до полусмерти нашу сестру!

— Я поговорю я этим человеком, — стиснув зубы, произнес Даг.

— Нет, ты сделаешь только хуже, — сказала Суль. — Предоставь мне во всем разобраться! Тебе же, Лив, следует спешить домой, пока они не вернулись. Ведь мы почти пришли. Ты, Даг, позаботься об отъезде на Линде-аллее, а я заберу эту бедолагу Мету. До гостиницы, где она меня ждет, довольно далеко.

У Суль были совсем другие планы.

— Встретимся у городских ворот, Даг, со мной будет это убожество.

— Какое убожество?

— Мета, конечно. А Лив придется потерпеть, пока мы не переговорим с нашими родителями. Будь послушна и кротка, как овечка, Лив! Увидимся!

Суль ушла, быстро скрывшись из виду.

Лив и Даг медленно брели по улице. Они еле переставляли ноги, чтобы по возможности удлинить свою прогулку. Лив совершенно забыла, что ей нужно торопиться.

— Не рассказывай всю правду отцу и матери, — тихо попросила она.

— Хорошо. Но с ним я должен поговорить.

Лив вздохнула.

— Он поступит со мной так, как в прошлый раз.

— Да, боюсь, что так.

Не сговариваясь, они взялись за руки, как в старые добрые дни. Даг рассказывал ей о своей жизни в Копенгагене в шутливом тоне. Но в глубине души он чувствовал тупую, беспомощную растерянность. Законный муж обладает всеми правами. Лив, его маленькая сестричка, восхищенно внимавшая ему в детстве — почему именно она, а не кто-то другой, должна страдать всю оставшуюся жизнь? И вместе с тем, у пего появилось смутное чувство собственной вины.

— Где находится его контора? — спросил он после некоторого молчания.

— Нет, ты не имеешь права ходить туда, Даг, не имеешь права!

— Но я должен сказать ему всю правду! Или, если быть совершенно честным — дать ему в рыло!

— Даг, прошу тебя!

Он взял ее лицо в ладони.

— Ну, ладно, не буду, — пообещал он, — послушаем, что предложит Суль, она всегда была изобретательной, — наивно добавил он.

Он долго смотрел Лив в глаза, и когда они расставались, их лица были печальными. Он пообещал, что скоро она получит вести из дома — и они расстались.

Она долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. И только тогда повернулась и пошла к своему красивому дому, находясь под впечатлением этой встречи и в то же время смертельно боясь наказания, которое незамедлительно последует, если муж узнает, что она уходила.

Суль свернула за угол. Она наняла элегантную карету и приказала извозчику ехать к дому Самуэльсена. Сидя в карете, она привела в порядок платье, стараясь выглядеть как можно более представительной. Это далось ей без труда, поскольку на ней было лучшее из всех платьев, подаренных графиней Страленхельм. Разумеется, по норвежским понятиям оно было супермодным. Порывшись в своих тайниках, она положила кое-что в карман.

Когда они подъехали, она попросила кучера доложить, что прибыла графиня Тотт из Копенгагена. Тоттов было такое множество, что невозможно было перезнакомиться со всеми. Кучер поднялся до лестнице — и «графиню» тут же пригласили войти. Приподняв юбку, Суль элегантно поднялась по ступеням, голову ее украшала копенгагенская шляпка, сделанная по последней моде.

Жена галантерейщика, толстая фру Самуэльсен, делала бесконечные книксены, прося высокую гостью в свой убогий купеческий дом, где как раз собрались ее приятельницы. И в то же время она никак не могла взять в толк, что хочет от нее эта элегантная графиня.

Суль вошла в салон. С гордо выпрямленной спиной и дружелюбной, хотя и снисходительной улыбкой она оглядела сидящих дам. На прекрасном датском языке она попросила хозяйку представить ее милым дамам.