Антон Грановский - Гончие смерти Страница 34

– Леший! – выругался Хлопуша, изо всех сил гребя веслами. – Чтоб они сдохли, эти охоронцы!

Лесана встала в лодке во весь рост и повернулась лицом к острову.

– Ты что? – крикнул Хлопуша. – Быстро пригнись!

Вместо того чтобы пригнуться, Лесана вскинула руки и забормотала какое-то заклинание на своем курлыкающем голубином языке. Одна из стрел просвистела у самого ее плеча. Еще две вонзились в корму лодки.

Однако травница и на этот раз не пригнулась. Вместо этого она сделала быстрое движением руками, будто разводила в стороны заросли рогоза, застившие ей путь. И тут случилось странное – туча стрел, летящая к Лесане, разделилась надвое. Одни стрелы, сбившись с цели, попадали в воду слева от лодки, другие – справа. Но ни одна из них не сумела достичь цели.

Новое облако стрел полетело им вслед, но Лесана снова развела его руками. Еще несколько раз она сбивала стрелы с курса и заставляла их упасть в речную воду, пока Хлопуша яростно и мощно греб веслами, стремительно направляя лодку к противоположному берегу.

Потом Лесана вновь забормотала заклинание. И прямо над водой стало сгущаться большое белое облако. Став плотным, как вата, облако рассеялось и превратилось в туман, и туман этот скрыл беглецов от стрелков. Лесана опустилась на дно лодки и тяжело перевела дух. Она была бледна и выглядела совершенно измотанной. Но спасенный ею и Хлопушей узник выглядел еще хуже. Теперь даже самый внимательный взгляд не отличил бы его от мертвеца.

Глава третья

Месть волхва

1

Лес был мрачен и неприветлив. Сырость, идущая от недалекого болота, проникала сквозь тело к костям и студила их.

Когда стало понятно, что преследователи отстали, Лесана остановилась, взяла Буйсила за плечи и повернула его к себе. Пристально глядя отроку в глаза, она проговорила властным голосом:

– Тебе пора возвращаться в деревню, Буйсил. Переступив порог своего дома, ты забудешь о нас. Повтори, что я сказала.

– Переступив порог дома, я забуду о вас, – послушно повторил отрок, улыбнулся Лесане, а потом повернулся и, не прощаясь, побрел сквозь чащобу к родной деревне.

Хлопуша, несший на плече Глеба Первохода, проводил паренька удивленным взглядом и тихонько хмыкнул, однако от комментариев воздержался. После этого беглецы продолжили свой путь и через полчаса достигли того места, где Лесана и Хлопуша оставили коней.

Кони были целы и невредимы. Они спали, разлегшись на траве и тихонько фыркая во сне.

– Пришло время немного передохнуть, – сказала Лесана и швырнула котомку в траву.

– Да, – согласился Хлопуша. – Отдых нам не помешает. А уж горячая еда – тем более. Я разожгу костер.

Усадив Глеба на бревно и прислонив его спиною к дереву, Хлопуша рьяно взялся за дело, и вскоре костерок весело и уютно заполыхал.

– Как он? – тихо спросила Лесана, глядя на сидящего у костерка Первохода.

– Дрожит, – ответил Хлопуша.

Он протянул руку к свернутому в рулон шерстяному одеялу, быстро развернул его и набросил на плечи Первоходу. Затем проговорил с болью в голосе:

– Не могу видеть его таким. Пойду схожу за водой.

Хлопуша поднялся с бревна, подхватил с земли котелок и побрел к ручью.

Лесана пересела на место Хлопуши, обняла Первохода за плечи и прижалась к нему. Сквозь одежду и одеяло она почувствовала, что Глеб все еще дрожит. В его худом теле совсем не осталось тепла.

– Ничего, – тихо сказала Лесана. – Ты не умрешь, Первоход. Я согрею тебя.

Бывший узник ничего не сказал в ответ, хотя глаза его были открыты. Он просто смотрел на пылающие ветки, и во взгляде его не было ничего – ни радости, ни боли, ни задумчивости. Если есть в мире совершеннейшая пустота, то сейчас она смотрела на костер глазами Глеба Первохода.

Лесане стало немного не по себе, словно человек, сидевший рядом с ней, был не человеком и не зверем, а лоскутом бездонного темного неба, луну и звезды на котором заволокли тучи.

– Ничего, ничего, – снова пробормотала она, не для того, чтобы утешить Первохода, а для того, чтобы успокоить себя. – Все когда-нибудь проходит, пройдет и это.

Порыв холодного ветра заставил Глеба вздрогнуть. Он вдруг повернул голову и взглянул на Лесану так, будто внезапно вынырнул из омута и увидел на берегу сказочное чудовище.

– Э-э…

– Первоход, ты пришел в себя? – быстро спросила Лесана.

Глеб узнал девушку и хотел улыбнуться, но не смог и вместо этого поморщился от боли.

– Будто катком по мне проехались, – хрипло прошептал он. – Что они… со мной делали?.. Ты знаешь?

– Тебя поили ядовитым отваром, – ответила Лесана. – Ты три года спал и видел сны.

– Да… – Глеб вновь сделал над собой усилие и усмехнулся. – Отоспался на всю жизнь. – Затем облизнул губы и добавил: – Это… не было похоже на сон.

– И все же это так, – сказала Лесана.

Первоход медленно поднял лицо к небу.

– Я был там, – тихо произнес он. – В других мирах.

– Этого не было, – возразила травница.

– Было. – Глеб снова облизнул потрескавшиеся губы и поморщился. – Я видел демонов… И ангелов… Я плохо помню, но… когда-нибудь я вспомню все.

Глеб опустил взгляд, выпростал из-под одеяла руки и медленно, с усилием поднес их к лицу.

– А я сильно отощал… Что у меня с лицом? Я действительно похож на упыря?

Уголки губ Лесаны слегка приподнялись, будто она хотела улыбнуться, но в последний миг остановила себя.

– Мне ты не кажешься страшным, – сказала она спокойно и мягко.

– Но красавцем меня тоже не назовешь, верно? – Глеб усмехнулся. – Ладно. – Он помолчал, восстанавливая силы, а потом попросил: – Расскажи мне обо всем.

– Что ты хочешь знать? – спросила Лесана.

– Кто ты? Откуда взялась?

– Я расскажу, но не теперь. Я слишком сильно устала, Первоход. У меня был тяжелый день.

– Тяжелый день? – Глеб вяло хмыкнул. – У меня были тяжелые три года. Впрочем… как скажешь.

И он снова обессиленно прикрыл глаза.

Вскоре вернулся Хлопуша с котелком, полным родниковой воды.

– Ну, как он? – спросил здоровяк, тревожно взглянув на Глеба.

– Плохо. Боюсь, Первоход так слаб, что не вынесет пути. Надо подождать.

Хлопуша озадаченно поскреб пятерней в затылке.

– Ну, дела. И сколько ж нам ждать?

– Не знаю. Тело его было немощно и последние свои силы отдало сражению с охоронцами Мории. Жизнь в нем едва теплится.

– Вот леший, – проворчал здоровяк. – У нас и харчей-то нет. Оставшийся хлеб заплесневел. А вяленого мяса осталось меньше фунта.

– О еде не тревожься, – успокоила его Лесана. – Я пойду в лес и наберу кореньев.

– Кореньев? – Хлопуша поморщился и брезгливо сплюнул на землю. – Нешто я кабан, чтобы жрать лесные коренья? Вот что я тебе скажу, милая: ты оставайся подле Первохода, а я добуду дичи.