Святослав Логинов - Земные пути Страница 34

Уходя, Ист видел, как над городом появляются дымы, словно викинги дер Наста снова высадились у портовых причалов. Нескоро успокоится славный Норгай, нескоро Роксалана сможет вернуться в свой разграбленный дом. Остается утешаться тем, что Гунгурд сюда тоже больше не вернётся. Ты хотел войны, рыжебородый бог? Ты её получишь.

Значит, он жив. Он на свободе и ищет её. Он даже был здесь, совсем рядом. Он знает, что она в Соломониках, и придёт сюда снова. Одна беда — теперь по её вине Истом заинтересовались бессмертные. Роксалана пристально оглядела стены потайной комнаты, где она разговаривала с богиней. Что ж, значит, она выступит против бессмертных богов. Рано или поздно это должно было случиться.

Бронзовый таз наполнился родниковой водой, палочки бесценного сандала закурились по восьми сторонам света. Бегучая вода символизирует время, а остановившаяся означает прошлое. Недаром стоячие болота есть средоточие всего древнего.

— Дух былых времён, тебя зову!.. — Никто из живущих магов не владел этим заклятием, да вряд ли и боги знали его.

Вода застыла, обратившись в окно, за которым Роксалана увидела святилище Гунгурда, несокрушимый кристалл слез, заключивший Иста, и себя саму, бьющуюся о ледяную поверхность. Вот она уходит… о боги, как тянется время… сейчас появится учитель… Изображение разом исчезло, словно кто-то ударил по тазу ладонью. Вода, взбурлив, плеснула Роксалане в лицо.

Чародейка ничуть не была обескуражена. Это только кажется, что колдовство не удалось, на самом деле она узнала если не всё, то самое важное. В храм вошёл не просто волшебник, а кто-то из бессмертных богов, и человеческое волшебство сгинуло, не сумев показать его облик. Вот только кто из богов осмелился войти в храм бога-воителя? Ведь это объявление войны… Жаль, что бессмертные не делятся планами даже с ближайшими помощниками. Может быть, война уже началась и люди просто до поры ничего не знают? Надо проверить, что произошло в мире.

Новые талисманы легли на стол, забормотали, загукали на разные голоса. Роксалана слушала, стараясь среди отзвуков чужой беды найти подтверждение начавшейся на небесах свары. Потом смела умолкшие талисманы прочь. Ничего серьёзного, лишь в бесконечно далёком Раджпуре землетрясение разрушило капище местного божка, какого-то обезьяньего царя. Но не обезьяний же царь поднял руку на всемогущего Гунгурда!

Перламутровый веер очертил круг на стене. Сквозь открывшееся отверстие Роксалана смогла увидеть внутренности плетёной хижины и скуластого человека, безмолвно сидящего на циновках.

— Приветствую тебя, Жен, — позвала Роксалана.

Желтокожий колдун не ответил, казалось, он был полностью погружён в себя.

— Как поживает твой хозяин? — спросила Роксалана, ничуть не обеспокоенная холодным приёмом.

— Как всегда, — не открывая глаз, произнёс маг.

— Я долго не занималась делами и теперь хочу знать: что творится в мире?

— Как всегда. Творится мир.

— Жен, ты случайно не знаешь, кто такой обезьяний царь?

Желтокожий прервал медитацию и приоткрыл один глаз.

— Я полагаю, это повелитель макак и мартышек.

— Спасибо, Жен. Как всегда, ты мне очень помог.

Лёгким движением Роксалана закрыла проход. Вот и ещё кое-что выяснилось. Сонный господин премудрого Жена не имеет к происходящему никакого отношения, иначе Жен не был бы столь благодушен. А обезьяний бог, чьё святилище уничтожила катастрофа, скорей всего просто фантом. В мире много храмов несуществующим богам. Хотя никто не знает наверняка, сколько в мире богов и каковы они.

Оставалась ещё одна возможность. В минуту Роксалана собралась и вышла на улицу.

Знаменитый карнавал в Соломониках клонился к концу. Уже не было сил предаваться разврату или просто веселиться. Народ устало расползался по домам, лица у всех были серые и одутловатые. Пьяные и нанюхавшиеся датуры валялись вдоль стен. Утренний ветер перегонял по брусчатке конфетти и ленты серпантина. Казалось, у всего города болит голова. Это был лучший час для охоты, когда никому нет дела ни до кого, час, когда ослабевает самая изощрённая защита.

Среди редких прохожих Роксалана безошибочно выбрала парня лет двадцати в жёлтой крылатке и птичьей маске, поднятой на лоб. Казалось, он ничем не отличается от остальных искателей приключений, но усталость на мгновение заставила его приоткрыться, и колдунья успела понять, что перед ней один из служителей монастыря, к тому же владеющий основами волшебства. Именно такая добыча и была в эту минуту нужна ведьме. Роксалана подошла к парню, жестом, никого не удивившим в этот час, положила руку ему на плечо:

— Идём, мальчик.

Как ни был истощён и опустошён служитель развратных девственниц, но от этого прикосновения он задрожал и покорно пошёл следом за охотницей. Роксалана, не оглядываясь на затенётанного парня, вернулась в дом. Парень заворожённо шёл следом. Окованная дверь захлопнулась за ними, отрезав зарождающийся снаружи день. Роксалана поднялась в потайную комнату, медленно повернулась к ждущему парню, охватила руками его голову и поцеловала долгим холодным поцелуем.

— Рассказывай, — приказала она, когда губы наконец разомкнулись.

— Слушаю, госпожа, — невыразительно произнёс служитель.

— Что нового в монастыре? Каковы распоряжения высокого синклита?

— Нам не позволено рассказывать об этом никому.

— Я и не прошу, чтобы ты рассказывал кому-то. Ты расскажешь только мне.

— Хорошо, госпожа. — Юнец уже ничего не соображал и, словно укушенная пауком муха, не мог даже биться. — Всем анактотелестам приказано искать какого-то молодого человека. Нас предупредили, что он искушён в колдовстве и брать его силой бесполезно. Его надо каким-либо образом уговорить и привести в одну из монастырских кумирен.

— И тогда?…

— Не знаю, госпожа. Я никогда там не был.

— Дальше.

— Вчера брат Лингам встретил этого человека, но тот вырвался и исчез, хотя, по-моему, вырваться от брата Лингама просто невозможно. Престоятели были очень недовольны, брата Лингама увели в комнаты для экзекуций, и оттуда он не вышел.

— Дальше.

— Больше я ничего не знаю. Только боюсь, что встречу его и тоже не смогу остановить.

— Не бойся, ты его не встретишь, — пообещала Роксалана.

Она шагнула вперёд, вскинула руку с растопыренными пальцами. В глазах парня впервые мелькнул живой испуг.

— Между нашими повелителями нет вражды…

— Вот именно, дорогой. Вражды нет и не должно быть. Поэтому я и не хочу, чтобы ты вернулся и доложил высокому синклиту обо мне. А если никто не будет знать, что с тобой приключилось, то некому будет и мстить.