Олег Авраменко - Дорога на Тир Минеган Страница 34

— А если ничего не получится, — сокрушенно добавила кузина, — то найдет мне другого жениха. Ты была права: богатство и власть — это как клетка с золотой решеткой. Раньше я тебя не понимала, а теперь… Я тебе так завидую, сестренка! Не только твоей ведьмовской Искре, но и твоей силе воли, твоей решительности. Ты не раз говорила, что если бы у тебя был колдовской дар, ты бы убежала из дома. И ты бы наверняка так поступила. А я… я не могу, я слабая, беспомощная. Даже не представляю, что буду делать, когда уеду из Кардугала.

Эйрин не стала с ней спорить. Она и сама так считала, всегда видела в Финнеле нежный тепличный цветочек и понимала, что кузина об этом знает. Поэтому просто обняла ее, прижала к себе и, уже засыпая, думала о том, каким удивительным образом изменилась их жизнь после того знаменательного дня, 26 горфеннава, когда к ним приехала Шайна вер Бри. С тех пор Эйрин, до этого чувствовавшая себя пленницей своего высокого положения, превратилась в самую счастливую девушку на всем белом свете. А вот Финнела, которая раньше была всем довольна и мечтала лишь о хорошем муже, внезапно стала несчастной.

Ну разве это справедливо? Неужели Великий Дыв посылает на землю так мало счастья, что когда кто-то один получает его, другой обязательно теряет?..

Глава VI

ПОСЛЕДНИЙ ПУНКТ ПРОРОЧЕСТВА

Шайна сидела вполоборота на стуле, положив локоть на письменный стол, и неприязненно смотрела на только что вошедшую к ней гостью. Непрошеную гостью, следует добавить. И крайне нежелательную.

— Сестра Айлиш, — произнесла она, едва сдерживая свой гнев, — кажется, я достаточно ясно дала тебе понять, что нам не о чем говорить. И не просто дала понять, а сказала об этом прямо и недвусмысленно. Если же ты пришла ко мне с требованием придерживаться субординации, то будь уверена: я признаю, что теперь ты старшая среди нас. Как раз сейчас заканчиваю писать отчет и в нем уже указала, что передаю тебе руководство. Но опеки над Эйрин не уступлю — ведь именно на меня король Келлах возложил ответственность за нее до нашего прибытия на Тир Минеган. А захочешь это изменить — иди и договаривайся с ним.

Айлиш медленно покачала головой:

— Я не собираюсь ничего менять, Шайна. И можешь вычеркнуть из отчета слова про передачу мне своих полномочий.

Так и не дождавшись приглашения сесть, она пригласила себя сама и устроилась в кресле возле кровати. Айлиш вер Нив относилась к тем немногочисленным ведьмам, которые не считали худощавость неотъемлемым атрибутом женской красоты и предпочитали иметь пышные формы. Но, несмотря на пухлость своей фигуры, двигалась она на удивление живо и грациозно, словно юная девушка, да и вообще ничто в ее внешности не указывало на солидный ведьминский возраст. Ее зеленовато-карие глаза не светились мудрым всеведением, как у большинства старших сестер, а казались обычными глазами обычной женщины. Даже Шайне, выросшей в окружении вечно молодых ведьм, иногда с трудом верилось, что несколько лет тому назад Айлиш разменяла свою четвертую сотню.

— Это невозможно, — сказала Шайна. — Правила есть правила, их нельзя нарушать.

— А ты и не нарушишь, — заверила ее Айлиш. — Я вообще-то зашла к тебе попрощаться. Сейчас седлают моего коня, я решила уехать отсюда.

— Прямо сейчас? — удивилась Шайна. — Ночью?

— Да. На рассвете буду в Килбане, там и отдохну. Этой ночью я все равно не засну — меня очень расстроила наша встреча.

— А чего ты от нее ожидала? Что я брошусь тебе на шею, стану благодарить за свое спасение с Лахлина и напрочь забуду о брате, которого ты бросила на произвол судьбы, обрекая на верную смерть? Это просто невероятное чудо, что он там выжил, но тут нет ни капли твоей заслуги. Бренан остался жив вопреки тебе и всем старейшим сестрам.

Айлиш горько вздохнула:

— Поверь, не проходило и дня, чтобы я не жалела о своем поступке. Все эти годы я мучилась и…

— А я все эти годы, — сердито прервала ее Шайна, — чувствовала себя какой-то незавершенной, неполноценной. Не могла понять, что это со мной, ведь я хорошо училась, была способной и старательной, уже в двенадцать лет могла померяться силой со многими взрослыми сестрами. Но все равно — мне чего-то не хватало. Теперь знаю, что Бренана. Ведь он не просто мой брат и даже не просто брат-близнец — он носит в себе отпечаток моей Искры, мы с ним объединены неразрывной магической связью… Да ты и сама это понимаешь. Все ведьмы, у которых были братья-ведьмаки, являлись с ними одним целым. А ты лишила меня счастья расти вместе с Бренаном, делить с ним радость и печаль. Его же ты вообще чуть не покалечила, он прожил ужасное детство и еще более страшную юность. Речь не об опасности, а о том, что Бренан каждый день должен был убеждать себя в том, что он никакое не чудовище, не отродье Китрайла. Даже переезд на Абрад не освободил его от этих страхов. Гвен писала мне, что из-за своего невежества несчастный мальчик до последнего времени считал себя черным колдуном… Ну разве так трудно было забрать с Лахлина нас обоих? Я не говорю о наших родителях, тут мне тебя не в чем упрекнуть. Но двух крошечных младенцев…

— Я хотела забрать и твоего брата, — сказала Айлиш вер Нив, виновато потупившись. — Мало того, собиралась позаботиться и о ваших родителях. По дороге на Лахлин планировала, как буду их убеждать — и лаской, и угрозами. Но все эти планы улетучились, едва я сошла на берег. Как раз тогда на портовой площади казнили женщину, обвиненную в колдовстве, — привязали к столбу, обложили дровами и подожгли. Злая ирония ситуации заключалась в том, что у той женщины не было никакого колдовского дара, просто она показалась подозрительной или кому-то не угодила. Но больше всего меня поразила огромная толпа, наблюдавшая за казнью. Люди бесновались, проклинали несчастную, швыряли в нее тухлые яйца, гнилые овощи, нечистоты. Там было много детей, радостно подпрыгивавших и напевавших что-то типа «Ведьма горит — Дыву на радость»… — Она подняла взгляд, ее глаза были полны стыда. — Я испугалась, Шайна. Так страшно мне еще никогда не было. В тот момент я поняла, что бессильна против этой обезумевшей толпы. Если бы они распознали во мне ведьму, я бы ничего не смогла сделать, чтобы остановить этих безумных фанатиков. Я бы убивала их десятками и сотнями, а они бы тысячами шли на меня по телам погибших — без страха, без сомнения, в полной уверенности, что получат благодаря этому милость Небес. Тогда я по-настоящему осознала, что такое Лахлин и кто такие лахлинцы. О том, чтобы открыться вашим родителям, уже и не думала, а полностью сосредоточилась на вашем спасении. Когда пришло время, я пришла на ферму, где вы должны были родиться, сразу наслала на дом чары забвения и лишь после этого постучала в дверь. Твой отец впустил меня, принял мое предложение помочь с родами, а потом… Когда появлялся на свет Бренан, я действовала абсолютно автоматически, а думала только о том, что не смогу убежать с двумя детьми, что меня непременно догонят. Меня все больше охватывала паника, в конце концов я не выдержала, отменила предыдущие чары забвения и в нужный момент наслала новые. Я рассчитывала…