Генри Олди - Баллада о кулаке Страница 34

На левой створке ворот был изображен оскалившийся зеленоглазый тигр, а на правой — огненноязыкий дракон.

Судье были хорошо знакомы оба изображения: они почти в точности повторяли те самые трупные пятна, которые и привели его сюда.

— Пришли! — громко возвестил проводник Ли Иньбу. — Это вход во дворец Сэньло владыки Янь-вана.

И, подойдя к воротам, черт-лоча громко постучал.

Открыли черту далеко не сразу. Поначалу он долго препирался с привратником, открывшим зарешеченный глазок и допытывавшимся: кто явился и зачем? Наконец Ли Иньбу удалось-таки убедить привратника в важности своего визита, но ворот последний так и не открыл, а отворил небольшую боковую калитку, столь искусно замаскированную, что обнаружить ее было практически невозможно.

— Как же, — злорадно буркнула певичка, косясь на черта-лоча, — разогнались... Яньло, открывай, медведь пришел!

Ли Иньбу побагровел рогами, но сделал вид, что не расслышал.

А судья Бао прикинул, что потайных ходов вроде калитки здесь должно быть еще немало.

Привратник был с головы до ног закутан в бесформенное лиловое покрывало, так что рассмотреть его толком не удалось, не считая зловещего вида алебарды в чешуйчатых руках.

— Говорят, лик его столь ужасен, что он вынужден прятать его от посетителей, и откроет себя лишь в случае, если во дворец будут ломиться враги из иных миров — тогда увидевшие его падут замертво, — прошептал Лань Даосин на ухо судье.

Выездной следователь кивнул, подумав про себя: «Интересно, какие такие враги способны напасть на дворец Владыки Преисподней?!»

— А почему ты сегодня один на часах стоишь? — поинтересовался черт-лоча у привратника, прежде чем вести всех дальше. — Где же духи-хранители ворот? Опять приношений перебрали?!

— Очередные неприятности в Седьмом аду, — глухо прозвучал из-под одежд голос привратника. — Вот и пришлось Владыке отправить духов туда — больше никого под рукой не оказалось.

Ли Иньбу понимающе прицокнул языком — язык оказался знатный, вроде доброй лопаты, — и повел всех в глубь дворца.

Довольно долго они двигались по темным коридорам, проходили через какие-то огромные палаты, своды которых терялись в вышине; время от времени слышались лязг и скрежет чудовищных механизмов, отдаленные голоса, перекличка стражи... Судье Бао уже начало казаться, что дворец Сэньло чуть ли не больше всей остальной Преисподней, вместе взятой (хотя всей Преисподней он еще не видел и искренне надеялся, что не увидит!); время остановилось и улеглось в углу, свернувшись калачиком, остались только мерно отсчитываемые шаги, гулкие коридоры, бесчисленные повороты, залы, которым не было конца...

«Уж не сбился ли с пути наш провожатый?» — нервно подумал выездной следователь. И почти сразу же, свернув в очередной раз, вся процессия остановилась перед высокими лакированными дверями красного дерева.

— Приемная великого Янь-вана! — торжественно объявил Ли Иньбу. — Входите и преисполнитесь благоговения!

Распахнув дверь перед оторопевшими живыми и мертвыми, черт-лоча поспешно отступил назад.

Воин в залатанном доспехе выразительно посмотрел на провожатого и не торопясь первым шагнул в приемную.

Остальные последовали за ним.

Это оказалась длинная пустая зала с полом, покрытым навощенным паркетом все того же красного дерева; стены были завешаны шелковыми свитками с искусными изображениями «гор и вод», а также бамбуковых рощ и одиноких пагод. А в дальнем конце залы, имевшей не менее пятнадцати чжанов в длину и до трех чжанов в ширину, по обе стороны еще одной двери располагались два стола: слева — поменьше, справа — побольше.

За столами восседали драконы: поменьше — лазоревого цвета, с прилизанным набок гребешком; и побольше — темно-пурпурный, длинноусый и узкокрылый.

Очевидно, они выполняли обязанности секретарей Владыки Темного Приказа.

Вошедшие замялись было на пороге, но Лань Даосин уверенно направился к драконам-секретарям, за ним поспешили судья и воин с топорами, а следом — и все остальные. Подходя, судья Бао услышал голос меньшего дракона, показавшийся выездному следователю на удивление знакомым:

— ...И тогда явился к Медяному Гао Ци-ши, что служит в Палате наказаний Второго ада, Солнечный чиновник* [Солнечный чиновник — высокопоставленное должностное лицо.] и потребовал отпустить якобы безвинно страдающую душу его брата. Только Гао Ци-ши не мог этого сделать, а потому сказал, что должен посоветоваться со...

Вот тут-то судья Бао и вспомнил, чей голос напоминает ему визгливое бормотание младшего дракона-секретаря; да и не только голос — а вся эта бесконечная нудная история, которую Бао, похоже, уже однажды имел удовольствие слышать.

«Увы, в каждой канцелярии, даже адской, есть свой сюцай Сингэ Третий!» — обреченно подумал сянъигун.

— ...посоветоваться со своим буланом, Беспощадным господином Дай Ци-чао, но Солнечный чиновник... кстати, среди этих, что только что вошли, есть двое живых, — как бы между делом заметил младший дракон. И без перерыва продолжил, трепеща гребешком:

— Так вот, Солнечный чиновник...

Явление живых в приемную Янь-вана явно не слишком взволновало лазоревого дракона. Куда больше он был заинтересован досказать старшему коллеге свою историю, не отвлекаясь на всякие досадные мелочи.

Однако старший дракон был определенно иного мнения на сей счет.

— Живые? — с несомненным интересом переспросил он, оборачиваясь к вошедшим и испытующе втягивая ноздрями воздух.

Видимо, запах подтвердил худшие опасения пурпурного.

— И вправду живые! — изумленно констатировал он, не слушая больше лазоревого и начиная выползать из-за стола, не забыв при этом звякнуть в установленный на столешнице серебряный колокольчик.

И с этого момента судья Бао перестал ожидать от судьбы чего-либо хорошего и согревающего сердце.

— Кто пропустил? — зловеще прошипел пурпурный дракон, завивая усы колечками. Ответа не последовало.

— Кто позволил живым входить во дворец Владыки Янь-вана?! — Взгляд немигающих глаз безошибочно уперся в судью и даоса.

Судья почувствовал, как мурашки бегут табунами по его телу.

— Лазутчики из мира живых во дворце Владыки Преисподней?! Взять их!

Железная Шапка уже открыл было рот, намереваясь объяснить разгневанному дракону истинную цель их визита, но тут со всех сторон, прямо из увешанных свитками стен, полезли самые разнообразные, но однообразно отвратительные чудовища, более всего напоминавшие якшей-людоедов, — заросшие белесыми волосами и облаченные в ржавые панцири, со многими копьями и секирами в руках.