Джонатан Кэрролл - Белые яблоки Страница 34

– О боже! – Она приподнялась на постели, но он не дал ей уйти, удержав за руку. Она громко вскрикнула.

Он тотчас же разжал пальцы.

– Нет, пожалуйста, останься. Я тебя не трону. Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто объясни мне…

Она еще плотней закуталась в простыню и осталась сидеть на кровати.

– Что тебе объяснить? Что происходит? Ты всерьез утверждаешь, что видишь меня впервые?

– Да. – Слово выпало из его рта, тяжелое, как камень.

– А остальное помнишь?

Этрих был благодарен ей за то, что она больше не пыталась сбежать. Он потер лицо обеими ладонями и уверенно произнес:

– Остальное? Конечно. А как же?

– Расскажи.

Он небрежно махнул рукой, словно давая понять: то, что он сейчас скажет, известно всем и каждому.

– Я Винсент Этрих, работаю в рекламном агентстве, мне сорок один, разведен, имею двоих детей.

Изабелла сосредоточилась на одном из перечисленных пунктов:

– Разведен. А почему?

– Ну… – Он придал своему лицу скорбное выражение. – Потому что я не был образцовым мужем. Моя жена славная женщина. Она со многим мирилась, но в конце концов у нее лопнуло терпение и она вышвырнула меня вон.

– Но за что? Объясни, в чем конкретно была твоя вина?

Он с неудовольствием покосился на нее и признался:

– Другие женщины.

– Какая-нибудь конкретная из них?

– Слишком много. Мне следовало бы принять ислам. Тогда я мог бы жениться сразу на нескольких и, возможно, удовольствовался бы ими. Хотя как знать.

Изабелла мало-помалу поняла, что случилось с Винсентом. Но прежде чем сообщить об этом ему самому, ей следовало удостовериться в правильности своей догадки. И она снова стала задавать ему вопросы о прошлом.

Этрих уверенно отвечал на них, а между тем беспокойство в его душе все нарастало. Эта очаровательная незнакомка слишком много о нем знала.

В конце концов Изабелле стало не о чем его спрашивать. И тогда плечи ее печально поникли. Теперь она твердо знала, что не ошиблась. Из памяти Этриха было намеренно удалено все то, что касалось их взаимоотношений. Остальное сохранилось в неизменном виде, лишь она, Изабелла, была стерта без следа.

Разве что… Она выпрямилась, сбросив с груди простыню.

– Ты помнишь свою болезнь?

– Болезнь? Какую?

Она собралась было ответить, но вместо этого прикоснулась ладонью к животу. Лицо ее приняло безмятежное выражение. Слегка склонив голову набок, она кивнула:

– Хорошо. Постараюсь.

Энжи что-то сказал ей.

Этрих ничего не понял и растерянно переспросил:

– Что? Что ты постараешься сделать?

Она не ответила. Лицо ее оставалось спокойным.

– Сегодня я хотела бы кое-что тебе показать. Можешь уделить мне немного времени?

Этрих замешкался с ответом. Он побаивался этой женщины, ее необъяснимой осведомленности о подробностях его жизни. И хотя она была чудо как хороша собой, ему больше всего хотелось бы вытолкать ее за дверь. Разумеется, позволив предварительно одеться. Этрих был джентльменом. Именно поэтому он пользовался таким успехом у женщин. Неизменно вежливый и предупредительный, он ни разу не дал ни одной из своих женщин почувствовать, что просто переспал с ней.

– Да ну же, Винсент, сегодня суббота и ты свободен. Давай позавтракаем. Омлет, бекон и кофе.

До чего же странно ей было говорить с ним в таком тоне. Нервы ее были напряжены до предела, а надо было казаться беззаботной, флиртовать с ним, но делать это тонко, без нажима. Словно мужчина, сидевший на противоположном краю кровати, был не единственной ее любовью и отцом ее будущего ребенка, а случайным знакомым, которого она хладнокровно пытается задобрить.

– Прости, я только на минутку.

Он кивком указал на дверь ванной. Уверенно встал с кровати и сделал несколько шагов, потом вдруг сообразил, что шествовать по комнате голым под взглядом чужой женщины не очень-то прилично. Он смущенно развел руками и заторопился в ванную. Вслед ему зазвенел беззаботный смех. Над чем, интересно, она так смеется? Над его пенисом или ситуацией в целом?

Ее позабавило, что жест, которым он извинился за причиненную неловкость, был так типичен для него. Она ощутила прилив такой острой, такой безудержной любви к нему, что тотчас же поклялась во что бы то ни стало пробиться сквозь эту новую преграду.

Закрыв за собой дверь ванной, он подошел к раковине. Пристально изучил свое отражение в зеркале и мрачно изрек:

– Ну что? – Потом вынул из шкафчика полотенце и обернул его вокруг бедер.

Что же теперь прикажешь с ней делать? Угостить завтраком, вывести на прогулку, а после сердечно, но твердо сказать: «Прощай». Где она живет, хотелось бы знать? Хорошо, если в центре города, тогда он без разговоров усадит ее в такси.

Дверь ванной распахнулась, и девушка появилась на пороге в одной из его футболок, держа в каждой руке по куску шоколадного торта. Она откусила от одного из них, а другой протянула ему.

– Что это?

– Твой любимый завтрак.

Этрих и в самом деле любил сладкое, но никогда не ел пирожных на завтрак. Кусок, предложенный незнакомкой, он взял и с наслаждением принялся уничтожать. Так они и стояли в ванной. Этриху трудно было поручиться за девушку, но лично ему это занятие пришлось по душе. Съев примерно половину своей порции, Изабелла жестом предложила ему взглянуть в зеркало. Он повиновался. Из зеркала на него глядели два довольных лица с губами, перемазанными шоколадным кремом, и подбородками, к которым пристали крошки торта.

– Где твоя камера? Хорошо бы нам сейчас сфотографироваться на память.

Он вытер рот тыльной стороной левой руки:

– Какая камера?

У нее на языке вертелось: «Та, что я тебе подарила», но вместо этого она спросила:

– У тебя ведь есть цифровой фотоаппарат?

– Нет.

– О-о… Ну, тогда… гм…

Ей пришлось отступить, но сдаваться она не собиралась. Ее осенила новая идея. Быть может, это именно то, что сейчас нужно. С горящими от энтузиазма глазами она предложила:

– Раз уж мы занялись едой, вот тебе вопрос дня. Только хорошо подумай, прежде чем отвечать. Не говори наобум. Ладно? Опиши мне самые памятные для тебя завтрак, обед и ужин.

Вот это вопрос так вопрос. Как раз для Винсента. Вообще-то их было пять. Он так и называл эту их игру: «Пять вопросов». Пристально наблюдая за ним, Изабелла ожидала увидеть в его глазах искру узнавания, но он спокойно доел последний кусок торта, явно обдумывая ответ на только что заданный ею вопрос.

Однажды поздним вечером в Кракове, лежа в постели, они не могли заснуть – слишком упоительным был минувший день и обоим хотелось, чтобы он никогда не кончался. И, как это часто бывало, после занятий любовью они тесно прижались друг к другу, обнялись и несколько часов кряду разговаривали обо всем на свете. Где-то в середине разговора Винсент задал ей те самые пять вопросов. После они по многу дней обсуждали их, погружаясь в воспоминания, делясь друг с другом подробностями своей жизни, смакуя эти подробности, перескакивая с одного на другое и стараясь не упустить ни одной детали. Изабелла не уставала благодарить его за удачную идею с пятью вопросами, эта игра по-настоящему ее увлекла и никогда ей не надоедала.