Кирилл Пестряков - Эадор. Кровь Властелина Страница 34

И тут я снова увидел шнур, он парил над флагштоком, прямо у головы князя, и уходил куда-то вверх. Это был мой выход отсюда. Но я не знал, как мне пройти через эти головы, как доказать что-то тем, кого всегда знал и любил. Нельзя же было уходить, не примирившись.

— Молю о прощении! — крикнул я.

Но головы только рассмеялись и продолжили перечислять мои грехи.

— Это твой ад! — возликовал Тимоф, — радуйся, что получил по заслугам.

И тут на меня снизошло озарение.

— Ты не Тимоф! — вскричал я.

На миг голова послушника замерла, прекратив кричать. В её глазах возник страх.

— Ты лжешь, — сказала она как-то неуверенно.

— Нет! — вскричал я, — мне ведомо, о чем говорю. Ты — не Тимоф. Настоящий Тимоф, он был благороднее меня, он верил в добро и свет, посему он бы не стал насмехаться оттого, что его друг угодил в ад!

Голова смутилась. Я понял, что попал в цель, и меня охватил гнев.

— Ты лишь жалкая иллюзия! — закричал я, — Тимоф мертв, но где бы ни была его душа сейчас, она меня простила. А ты лишь больное порождение…..

В этот миг меня осенило.

— Ты МОЁ больное порождение! Вы все — мои страхи! Я вас создал. Вы лишь мои низшие эмоции, обитающее в этом жутком мире. Вы мелкие сущности. Твари Астрала!

Головы задрожали от ужаса и начали растворяться. В этот момент я преодолел свои страхи. Заветный шнур оказался ближе. Можно было не сомневаться, они вернутся, но сейчас я победил, путь был свободен.

Я летел дальше, но вдруг шнур резко свернул в сторону. Пространство вокруг меня начало сгущаться, заполняясь мутным туманом. Почему-то я знал, что это направление — отход от основного пути. Тем не менее, что-то подсказало мне, что надо свернуть. Я позволил туману покрыть меня, и в следующий миг уперся во Вторую Преграду.

Я находился в богатой, хорошо украшенной комнате, и я был не я. В этом не приходилось сомневаться. Я пытаюсь сказать, что никогда не замечал за собой склонности к ношению розовых платьев, но даже не это главное. Физиология вдруг тоже приняла соответствующий облик. Это было необыкновенно, и как-то… позорно, что ли? Пошевелившись, я провел рукой по вдруг появившимся у меня длинным черным волосам. Можно было посмотреть в богатое, обитое золотыми украшениями зеркало, находившиеся в углу комнаты, но это могло считаться илишним. Я не сомневался, что в этот миг стал Люцией. Или, скорее, наши разумы слились в один. Предыдущий мираж был вызван моими собственными страхами. Все картины и образы породил мой собственный разум. Я победил и мог двигаться дальше. Меня прислали сюда выполнить вполне конкретную задачу — спасти Люцию, а, значит, мне предстояло побороть и её мысли.

— Ваше Высочество! — послышался голос.

Я обернулся и увидел пожилого герольда, учтиво вошедшего в комнату.

— В чем дело, Гирвин? — послышался в ответ мой собственный голос, хотя говорил явно не я.

Герольд не обратил никакого внимания на то, что юная девушка вдруг стала говорить низким басом.

— Его Величество король Вильям Третий просит Ваше Высочество спуститься в тронный зал.

— Передай Его Величеству — моему отцу, равно как и Её Высочеству — королеве-матери, что я останусь здесь!

Глаза герольда округлились от ужаса. Припав на одно колено, мужчина принялся нервно теребить висевшую на груди золотую цепь.

— Но, Ваше Высочество, осмелюсь заметить, что сейчас не время выказывать королю недовольство и показывать… мммм…, - герольд старательно подбирал слова, — показывать некие вольности в семье. Ваше Высочество наверняка знает, что прибыл князь Джонатан Белоголовский, вместе со своим юным сыном и наследником — лордом Мордатом.

Я презрительно фыркнул, или фыркнула. Черт его сейчас разберешь.

— Этому "юному" Мордату стукнуло на днях тридцать четыре годика, и мало того, что он уже имеет трех детей где-то на стороне, так ещё и страшный, как сто чертей!

— Но, Ваше Высочество…, - заныл герольд.

— Оставь меня в покое, Гирвин. Иди, можешь официально передать отцу, что я сослалась на нездоровье. Ну, а поскольку такого прихлебателя, как ты, ещё поискать, я ничуть не сомневаюсь, что весь наш разговор будет слово в слово передан отцу и бабке. Посему можешь сказать им уже неофициально, я скорее наложу на себя руки, чем выйду замуж за Мордата.

— Я всегда был верен Вашему Высочеству и умел хранить тайны, — запротестовал Гирвин.

— Ты всегда умел только красоваться и завоевывать незаслуженное доверие отменным подхалимажем перед знатью. Ну, а также дикими криками на простолюдинов. Ни в твою преданность, ни в умение хранить тайны я не верю. Единственные твои неубиваемые качества — это умение приспосабливаться и способность рассказывать сказки молоденьким горничным про то, как они возвысятся, если лягут с тобой, старым перечником, в постель. На меня же эти твои выдающиеся способности не производят никакого впечатления.

Герольд потерял дар речи. Всё ещё учтиво улыбаясь, он бесшумно водил губами, стараясь сочинить хоть какое-то нелепое оправдание. Наконец, логика подсказала ему выход — сменить тему.

— Осмелюсь сказать, что Его Величество будет недоволен Вашим отношением!

— Вполне взаимно, мне тоже не доставляет никакого удовольствия быть пешкой в его дурной политической игре.

Герольд учтиво поклонился и вышел. Некоторое время ничего не происходило. Я просто осматривал комнату, стараясь понять, получится ли у меня принять хоть какое-то участие в событиях. Принцесса, или её разум, упорно говорили моим голосом. Я всё это видел, осознавал, но ничего не предпринимал. Нужно было срочно понять, почему меня отправили именно в это воспоминание или мечту. Я не сомневался, что там, где лежит причина, будет находиться и шнур, который отправит меня дальше. Я попробовал встать, и мне это удалось. Кажется, тело воспринимало и мои мысли. Личности Люции в этот момент нигде не чувствовалось, как будто она удалилась после разговора с герольдом. Я сделал пару шагов, а потом резко навернулся, упав на пол. По счастью, в последний момент мне удалось подставить руки и не ушибиться. Я аккуратно встал на трясущихся ногах и попробовал пойти дальше. Через секунду мое тело снова оказалось на земле. М-да, а ходить на каблуках оказалось совсем непросто. Вникать в подробности этого тайного искусства тоже не хотелось. Посему я ползком добрался до кровати и задумался. Имело ли вообще смысл путешествовать, может, ответ лежал рядом? Из любопытства я осмотрел комнату. Ничего необычного. Вызывающая королевская роскошь, не позволяющая заострить внимание на чем-то конкретном.

Прошло, должно быть, минут пять, прежде чем я услышал громкую ругань и стук сапог в коридоре, а затем в комнату ввалились двое мужчин. Первый, идущий впереди, был примерно моего мужского телосложения и возраста, но держался куда более горделиво. Это был человек, привыкший командовать людьми. Доспехи его были настолько ярко начищены, что мужчина, казалось, светился. Впрочем, я в своё время вдоволь наслушался россказней Деррика о видах и качестве брони, дабы понимать, что дворянин носил богатую, но церемониальную броню. Доспех выделялся роскошными гербами и украшениями, но был слишком тонким для серьезного боя. В таком полагалось скорее шествовать на параде, нежели сражаться. Для сравнения, князь Герхард никогда такие не надевал, хотя и любил королевские шествия и сопутствующее тому внимание прекрасных дам, осыпающих понравившихся рыцарей цветами и платочками. Формой лица, цветом и размером глаз, а также угольно-черными, пусть и коротко подстриженными, волосами он сильно походил на Люцию. Несомненно, это был один из принцев, вопрос: Фредд или Марсий? Скорее всего, Фредд, решил я, у погибшего наследника были с Люцией общие как отец, так и мать, а, значит, они должны были быть похожи.