Андрей Мартьянов - Мировой кризис Страница 34

– Куда? – озадачился Робер. – Ты о чем?

– Так, невнятное предчувствие… Надеюсь, никто не оскорбится, если я приду в салон без сюртука? Будем располагаться походным манером, церемонии сейчас неуместны.

Если кто и понимал до конца, насколько сложно и двусмысленно нынешнее положение концессии, то это был его сиятельство Алексей Григорьич. Из всех сообщников по известным причинам он всерьез воспринимал только Ойгена с Евангелиной и отчасти Джералда, небезосновательно полагая остальных романтической молодежью с ветром в голове, проку от которой чуть, а забот, напротив, значительно больше.

Однако, если установить строгую дисциплину и втолковать концессионерам, что без железного порядка, осмотрительности и крайней внимательности к любым, самым малозначащим событиям, их благополучие и жизни могут оказаться под угрозой оказалось делом нетрудным – после катастрофы двухнедельной давности даже легкомысленный Тимоти проникся и перестал отшучиваться в ответ на указания графа, – то убедить сообщников если не отказаться от затеи вовсе, а хотя бы перенести разыскания на следующий год (Аттила никуда из своей гробницы не сбежит!) оказалось делом бесполезным.

Сначала Джералд, а потом и Ева начали в один голос твердить – время невероятно коротко. Ойген пожимал плечами и вроде бы соглашался: что-то грядет, и это «что-то» напрямую зависит от наших действий. Отступать сейчас нельзя.

Барков намекнул на политические обстоятельства: милорд, извините за грубость, но вы понимаете, во что вляпались и в какой переплет вовлекли меня? Несчастье в Царском Селе приковало к нам внимание наисерьезнейших людей, концессией интересовался даже новый император, а с Николаем Николаевичем шутки плохи – в отличие от отрекшегося племянника, глава династии Романовых тяжел на руку и ненужный либерализм разводить не станет. Шутка ли – косвенное участие в покушении на августейшую особу государя наследника, Царствие ему Небесное!..

– …То есть сейчас речь зашла о преднамеренном покушении? – ужаснулся Джералд, – Вы намедни утверждали, граф, это был несчастный случай! Стечение обстоятельств!

– Вы плохо знакомы с особенностями нашей страны, – прохладно ответил Барков. – В Российской империи предпочитают искать виноватых быстро и сразу, особенно когда дело затрагивает интересы монархии. Напомню, что царствующий дом крайне болезненно относится к любым подозрениям на покушение и тому есть веские причины: императора Александра Освободителя убили террористы, великого князя Сергея Александровича тоже, несколько губернаторов, в этом же списке министр фон Плеве, премьер Столыпин… И это отнюдь не полный перечень жертв нигилистов! Слава богу, я сумел убедить генерал-майора Воейкова в нашей непричастности, но его превосходительство уже отставлен от должности – Николай III взялся за вожжи…

– За что? – переспросил лорд Вулси.

– Простите, англичане не понимают эту русскую метафору. Говоря проще, император начал последовательно и быстро отстранять от власти окружение своего предшественника. У нас не парламентская монархия, как в Британии, все решает царь – в его ведении назначение кабинета министров, святейшего Синода, высших военных… Учитывая, что Николай Николаевич недолюбливал племянника за мягкотелость и нежелание вплотную заниматься государственными делами, отдавая их на откуп далеко не самым талантливым сановникам, в стране происходит тихая «революция сверху»: новый государь сторонник крутых мер и считает парламентскую форму правления неэффективной, затратной и по большому счету абсолютно бесполезной в настоящих условиях.

– Но какое отношение к нашему предприятию имеют политические пристрастия императора?

– Самое прямое. Во-первых, он наверняка счел делом чести расследовать происшествие в Царском до малейших деталей и примерно наказать виновных. Жестоко наказать, как умеют только в России. Во-вторых, тайная полиция, Корпус жандармов, начинает резко набирать силу – жандармский шеф назначен министром внутренних дел. Господин Свечин вам ясно объяснил: если Приорат умудрился проникнуть в Царское Село, использовав при этом офицеров гвардии, то где их ждать завтра? В спальной императора за ковром? Подобно Полонию в «Гамлете»? Следовательно, зло должно быть искоренено беспощадно, без оглядок на судебные уложения, адвокатов и бумагомарательство. А вы – послужите наживкой.

– Это я уже понял, – хмуро ответил Джералд. – Почему тогда вы хотите отложить раскопки на год и советуете приехать в Россию летом 1915 года?

– Надо дать время тайной полиции – разобраться, отыскать ниточки, ведущие к руководству Приората. Несколько имен вы назвали – аббат Клаузен, его преподобие Биель. Этот ваш Люк Анно наверняка сможет помочь…

– В последнем – не уверен, – покачал головой лорд Вулси. – Ночной король Парижа не станет сотрудничать, он очень сложный человек.

– Это не наши заботы, пускай господин Свечин со товарищи трудятся. Итак, вы не желаете приостановить проект?

– Не желаю. И вы знаете почему.

– Соображения мистического характера?

– И это тоже. Граф, пожалуйста, объясните внятно, что все-таки случилось в Царском Селе? Эти полунамеки от господина подполковника, «гипнотическое воздействие», охотники за книгой… – Джералд покосился на стол гостиничного кабинета, посреди которого возлежал раскрытый на последних страницах труд безвестного Феоктиста из Адрианополя. – Я должен понимать, что происходит, оставаясь в неведении мне будет сложно действовать.

– Извольте-с… Но вы понимаете, милорд, я обязан полностью положиться на вашу скромность. Происшествие тщательно скрывается, это государственная тайна – по официальной версии наследник скончался от скоротечной кори.

– Ничего удивительного, здоровый ребенок не может умереть от нескольких ушибов и перелома руки!

– Здоровый, как вы верно сказали. Алексей Николаевич страдал разжижением крови, hemophilia. Любое кровотечение, особенно внутреннее – смертельно опасно. Остановить его с помощью операции невозможно, любой надрез только усугубит положение. Теперь понимаете?

– Да. Ужасно жаль, господин граф. Никто не мог предвидеть!

– Никто, увы… Романовы не самая счастливая династия, из четырнадцати прежних императоров, начиная с Петра Великого четверо умерли не своей смертью, это не считая многих великих князей. Александр Александрович, царь-миротворец, скончался во цвете лет, а мог бы править доселе. Ходят тихие разговоры о том, что его дед, Александр Павлович инсценировал свою смерть и удалился не то в монастырь, не то в скит… Но добровольных отречений ранее не случалось: Николай всегда был очень впечатлителен, смерть сына лишила его цели в жизни и он почел за лучшее оставить престол – я могу его понять, после такого ужасного потрясения император счел, что Бог от него отвернулся, а раз так, помазанник не вправе держать скипетр и далее, навлекая несчастья на подданных. Николай истолковал этот знак, возможно, и превратно, но теперь ничего не изменишь – у него мистический склад ума, кроме того императрица была религиозна до крайней степени, в манере средневековья.