Джон Бетанкур - Заря Амбера Страница 34

Издалека донесся звон колокола.

– Пора ужинать, – негромко сказал Дворкин. А потом с горькой иронией взглянул мне в глаза и добавил: – Пора тебе познакомиться с остальными членами нашей маленькой счастливой семьи.

ГЛАВА 10

Пока мы петляли по коридорам, мне приходилось, к глубокому моему неудовольствию, опираться на руку Дворкина. К счастью, к тому времени, как мы подошли к обеденному залу, силы почти вернулись ко мне. Мы остановились перед дверью, посмотрели друг на друга, и я отвел руку Дворкина.

– Полагаю, мне следует тебя поблагодарить, – с горечью произнес я.

Воцарилось неловкое молчание. Первым его нарушил Дворкин.

– Себя не переделаешь, – без обиняков сказал он. – А ты еще в детстве был упрямым – просто никакого сладу.

– Тебя послушать, так получается, будто я честолюбив. А это не так. Я только хочу того, что принадлежит мне по праву.

– Я знаю, – согласился Дворкин, – и не виню тебя, мальчик мой. Я понимаю, что прошу многого... но все-таки, попытайся приспособиться, попытайся стать частью нашей семьи. Я знаю, это будет нелегко: никто не совершенен, а уж мы – и подавно. Но... мы все-таки стоим того, чтобы ради нас постараться. Мне нужно верить в это. Это помогает мне держаться.

– Ладно, – сказал я – Я... я постараюсь. Прямо сейчас и начну.

– Спасибо.

Дворкин распахнул дверь, и мы вступили в обеденный зал; стены здесь были обшиты дубовыми панелями, а над столом висела хрустальная люстра. У дальней стены примостился камин, и сейчас в нем, весело потрескивая, горел огонь, разгоняя сырость и холод.

Стол был накрыт на пятнадцать персон, но пока что за ним сидело лишь десятеро: Фреда, Эйбер, Пелла, Блэйзе и еще четверо мужчин и две женщины. Когда я вошел, все тут же повернулись в нашу сторону. Эйбер радостно заулыбался и помахал рукой.

Я тоже заставил себя улыбнуться и вежливо поздоровался со всеми разом. Нечего им знать, в каком я сейчас состоянии. Наши проблемы касаются лишь Дворкина и меня. Мне вспомнилось предупреждение Фреды – «не доверяй никому из них». Если кто-нибудь из них узнает, что произошло в рабочем кабинете Дворкина, они могут попытаться использовать это против меня. И неважно, как я отношусь к своему отцу – этого я не допущу.

Локе и Дэвина я узнал, поскольку видел их на картах и еще во дворе, в момент приезда. И, само собой, я уже успел пообщаться с Фредой, Пеллой, Блэйзе и Эйбером. Остальные четверо были мне не знакомы. Я оглядел своих братьев и сестер и вновь отметил про себя, что все они поразительно похожи на Дворкина... и на меня.

– Это Оберон, – медленно произнес Дворкин. Он поднял было руку – с явным намерением положить ее мне на плечо, – заколебался и опустил. Фреда поджала губы. Она заметила это движение, и ей явно не понравилось, что мы держимся так напряженно.

– Я очень рад, что очутился здесь, – ровным тоном произнес я и напомнил себе, что мне следует выглядеть вежливым и безвредным. Один из моих родственников, возможно, пытался меня убить. Нельзя показывать, что я об этом знаю. – Надеюсь, мы с вами подружимся.

Это замечание вызвало у Локе насмешливую улыбку, но он тут же притворился, будто просто закашлялся. Я смерил его холодным взглядом, давая понять, что я таких типов навидался и меня так просто не проймешь.

Дворкин быстро представил нас друг другу, начав с моих сводных братьев: Локе, высокий, крепко сбитый, с окладистой черной бородой и задумчивым выражением лица; Дэвин, года на два младше меня, стройный, как тростинка, безбородый, серьезный; Титус и Коннер, близнецы – у обоих отцовский рост, отцовские глаза и характерный настороженный взгляд; Фенн – выше Дворкина, но ниже меня, голубоглазый, улыбается нерешительно, но вполне доброжелательно. Последним, усмехаясь, подошел Эйбер.

Я кивал и улыбался каждому. Я напоминал себе, что должен держаться спокойно и вежливо, не выказывая более никаких чувств.

Из сводных сестер я уже встречался с Фредой, Пеллой и Блэйзе. Оставались лишь Изадора и Сиара, похожие друг на друга как две капли воды: рыжеватые волосы, белая кожа, широкие скулы, большие глаза и стройная фигура богини. У них явно была одна мать. Не будь они моими сестрами, я бы непременно за ними приударил. А так придется лишь восхищаться ими издалека, как образчиком безукоризненной женственности.

– Я хочу, чтобы сегодня ты сидел по правую руку от меня, – сказал Дворкин и подвел меня к началу стола. – Нам многое нужно наверстать. Локе, подвинься, пусть Оберон сядет.

Локе с явным раздражением поднялся и освободил место. К счастью, соседний стул был свободен. Локе явно привык, что он как старший сын имеет право на почетное место рядом с отцом, и ему очень не хотелось лишаться этой привилегии. Ну что ж, для начала неплохо. Если он, как утверждал Эйбер, и вправду боится, что я вытесню его с занимаемых позиций, теперь его паранойя лишь обострится.

Я мысленно вздохнул. Все равно ведь он поймет, что я не в состоянии контролировать отцовские причуды. Но, должен признаться, мне казалось совершенно естественным, что в свой первый вечер в Джунипере мне надлежит сидеть рядом с отцом.

– Локе, можешь сесть на мое место, – поднявшись, сказала Фреда. Она сидела по левую руку от Дворкина.

– Что, серьезно? – переспросил Локе. К моему удивлению, он явственно заколебался. Я бы предположил, что он тут же уцепится за подвернувшуюся возможность... хотя не исключено, что он слишком хорошо знал, что движет Фредой, и предполагал, что за услугу придется заплатить.

– Вам с отцом нужно поговорить о военных делах, – с небрежным жестом отозвалась Фреда. – А я сегодня посижу рядом с Обероном. Думаю, так будет лучше.

– Ну, ладно. Раз ты так хочешь – пускай.

Локе по-прежнему казался слегка озадаченным, но все-таки быстренько пересел на место Фреды, пока она не передумала. Для него явно было важно сидеть как можно ближе к отцу. Хотя... Он ведь с детства знал о своем высоком происхождении и вырос во Владениях Хаоса, среди интриг. Возможно, это и вправду важно – где именно ты сидишь за столом, а я просто недооцениваю этот фактор. Я бы лично предпочел сидеть где-нибудь подальше, рядом с Эйбером.

Я посмотрел на отца. Лучше сидеть подальше, но рядом с другом, чем на почетном месте, но рядом с врагом. Хотя нет, поправился я, не с врагом. Со старым, усталым, печальным человеком, вырванным из привычной среды. Я вспомнил кабинет Дворкина, его бесчисленные эксперименты и вдруг осознал, что Дворкин не приспособлен к войне. И к роли главы семейства – тоже. Ему бы возиться со своими игрушками...

И еще я понял, почему армией командует Локе, а не сам Дворкин. Очевидно, сходное чувство испытывало все семейство. Дворкин был слаб, и наши враги верили, что мы станем легкой добычей. Слабость зачастую становится причиной войны. Я понял это, изучая историю Илериума... и историю Пятнадцати королевств. Когда-то их было двадцать семь. А затем сделалось вдвое меньше, за счет завоеваний и объединений.